В июне 2001 года заявление президента Буша о том, что он заглянул в глаза Путина и «понял его душу», было встречено многими с непониманием. Однако были и такие, кто испытал при этом огромное облегчение. По крайней мере, думали все, наш президент-ковбой не собирается начинать вторую холодную войну. Однако гибкость, столь неожиданно проявленная Бушем, была совсем не такой неожиданной, как ее представляли.
Перед тем первым саммитом Буш встречался в Белом доме с группой экспертов из различных аналитических организаций. Кое- кто из них активно пытался обратить его внимание на авторитаризм Путина, первые признаки которого проявлялись уже тогда. Однако Буш, во время своей избирательной кампании высказывавшийся о России в весьма жестких выражениях, ко времени встречи с Путиным оставил для себя только одну цель: заставить Москву снять свои возражения против планов США по противоракетной обороне. Именно поэтому, как он сам говорил, на этой встрече Путин должен был чувствовать себя как можно комфортнее.
В результате в декабре, когда Буш заявил, что выходит из Договора по ПРО, российский лидер смог попротестовать исключительно для проформы. С тех пор прошло шесть лет, и вот Буш снова «ставит на личность» и лишь эпизодически вспоминает о том, что его не устраивает в действиях Москвы.
Путин прибывает на семейную усадьбу Бушей в Кеннебанкпорте. Он единственный из лидеров иностранных государств, кому от президента Буша поступило такое приглашение. Самой нервной темой снова, как и тогда, станет противоракетная оборона — но все остальное сегодня уже совсем не так, как тогда.
Путин показал, что у себя дома готов на еще больший авторитаризм, а за границей — на еще большую агрессивность, чем думали, эксперты предупреждали Буша. Слово «уступка» напрочь исчезло из его политического лексикона. За последние месяцы он успел обвинить Соединенные Штаты в империализме и предупредить, что если Буш доведет до конца свой план размещения в Польше и Чехии системы противоракетной обороны (пусть и являющуюся таковой исключительно по названию), то он может перенацелить на Европу свои ядерные ракеты.
После объявления о выходе США из режима ПРО Буш перестал окучивать Путина с той же интенсивностью, что раньше; сейчас, как утверждают его помощники, президент относится к бывшему задушевному другу уже намного более скептически. И все же, когда Буш критически высказался о разрушении демократических реформ в России, он в тот же день сам заявил журналистам, что до сих пор называет Путина Владимиром и надеется, что сможет Владимиру объяснить, что американской ПРО не надо бояться.
Возникала ли вообще когда-нибудь настоящая взаимная симпатия между Бушем и Путиным? Сложный вопрос. Какое-то время стоять рядом с бывшим агентом КГБ Бушу было явно комфортнее, чем с Тони Блэром, известным как «вечный лучший друг» Билла Клинтона. Когда один журналист спросил Буша после его первой встречи с Блэром, есть ли между ними что-либо общее, тот попытался пошутить в ответ, что они пользуются одинаковой зубной пастой. Шутка явно не удалась.
Путин о содержимом души Буша никогда публично не распространялся, но и он начал с оптимистичного взгляда на российско-американское партнерство. При этом он либо не мог скрыть, либо не считал необходимым скрывать, что рассчитывает каждый свой шаг, любым своим движением стараясь максимально увеличить простор для маневра ослабевшей России.
После терактов 11 сентября, когда Путин дал согласие на то, чтобы Пентагон обосновался на бывших советских военных базах в Центральной Азии, чиновники из Белого дома представили это как еще одну плодоносящую веточку, выросшую благодаря раннему окучиванию. Скорее всего, кстати, так и было. Потому что Путин тут же задним числом вписал жестокую войну, которую Россия вела в Чечне, в общий контекст бушевской борьбы с терроризмом — и вашингтонские критики были вынуждены замолчать.
С тех пор баланс сил существенно изменился, хотя, скорее всего, не настолько, насколько хотелось бы думать русским. Москва купается в нефтедолларах — США ослаблены катастрофой в Ираке. С одной стороны, Буш понимает, что если он покажет, что за границей у него еще остались друзья, то это обязательно принесет ему внутриполитические дивиденды. С другой, Путин явно решил, что устраивать регулярные «зачистки» Бушу — это лучший способ «отполировать до блеска» собственное политическое лицо.
И все же Кремль счел нужным фактически напроситься на приглашение: не исключено, что там начинают понимать, что своей свирепостью Москва начала серьезно раздражать Европу. (Путин, кстати, еще и пошел на хитрость, предложив американцам вместо Центральной Европы разместить часть своей системы ПРО на старом советском радаре в Азербайджане.) По словам одного из сотрудников Белого дома, лучшее, что может сделать на предстоящей встрече Буш — напомнить Путину, что если тот не будет более осторожен, у него в мире может вообще не остаться друзей, кроме Беларуси, Кубы и Венесуэлы.
Правда, добавил этот чиновник, «Путин сейчас думает, что весь мир у его ног», и вряд ли послушается такого совета. Оглядываясь на шесть прошедших лет, невольно задаешься вопросом: а может быть, все было бы иначе, если бы на той самой первой встрече Буш, действительно, заглянул в душу Путина и решил, что помочь хрупкой российской демократии важнее, чем построить систему противоракетной обороны?
