(Выступление Оксаны Пахлевской на церемонии вручения ей серебряного ордена «За интеллектуальную отвагу» журналом «Ї» 19 декабря 2009 года)
В серии статей на сайте «Zaxid.net» в декабре 2009 года политолог Остап Дроздов писал, что политики-популисты — о ком бы из протагонистов украинского политикума не шла речь, — собственно и есть Украина. Они полностью соответствуют обществу, которое их выбирает: коллективный «простой человек», который удовлетворяется пустыми смыслами, архаичными мифологемами, абстрактными обещаниями. Эти «простые люди» — бесценная находка для популистов, витамин для их ежедневного каннибальского меню.
Это благодаря этим «простым людям» украинские политики разыгрывают страну — как шулеры колоду карт. А затем, придя к власти, расплющивают того же «простого человека» в своем кулаке, как трухлявый орешек.
Приезд на несколько дней, как у меня сейчас, из Рима во Львов, сделал особенно рельефным калейдоскоп впечатлений. Магический заснеженный Львов за окном, а включаю телевидение — что ни канал, то порнография. В панике жмешь на кнопки пульта, а на экране — накануне святого Николая — сплошной шабаш: неприкрытый мат, триумфальная вульгарность, разлитая в воздухе, как радиация. Здесь вы можете узнать все о «козырном пипле», о «европейском уровне» наших порноклубов («наш клуб берет душой»). Полуголые девушки рассказывают, как классно работали в Дубаи и Лондоне. Идут российские фильмы. «Спи спокойно, Россия, пока тебя охраняет такой спецназ», — фраза из фильма «Российский спецназ-2», — значит, был «1» и будет «3». Кто на русском, кто на украинском, а в результате — обмен пустотой. Цинизм как форма существования.
А эмблематичной мне показалась «ассоциация хаммеров» — собрались «крутые» собственники «хаммеров» и создали «беззаботный мир роскоши и славы», ведь это «люди харизматические, чувствующие себя, как короли дороги», ужинают в танцевальном ресторане «Счастье есть» (какая «тонкая» игра слов!) «в добром русском духе», расплачиваются карточками с надписью «Rich», а на их вечеринках господствует дух «свободы, независимости, демократии»...
Действительно, создано общество «хаммеров». От слова — ХАМ.
И эта «обсценная», как теперь у нас говорят, мегатусовка — от властных дворцов до притонов — проходит не в стране распространенного среднего достатка. А в стране, из которой выехали миллионы, — и посчитать их никто не может, — в надежде спасти от бедности свои семьи. Украинские олигархи — среди самых богатых в Европе. Они прибрали к рукам все ресурсы страны. А потом дискутируют о перспективах государства на помпезных саммитах в Давосе и Ливадийском дворце. Между тем итальянцы везут медикаменты для онкобольных украинских детей. Брюссель заботится о местном самоуправлении. Канадцы занимаются сиротами. Норвежцы — социальной адаптацией бывших военнослужащих на Донбассе. Ныне ЕС выделяет миллионы на улучшение социальных стандартов Крыма. Но в Крыму перед делегацией из Европы пенсионерки с растрепанными волосами машут плакатами с гостеприимной надписью: «Вон отсель в свой занюханный Брюссель!». А привезенные из Брюсселя миллионы разворует местная мафия — как ни «башмаки», так «сапаги» или «тапачьки».
И даже в Львове, откуда реставраторы выехали собирать помидоры в Португалию, работают баварские специалисты, бережно снимая пыль с каждого львовского камешка. В отличие от Крыма, львовяне относятся к ним вежливо.
В том же Львове книга Романа Корогодского «Брама Світла» о шестидесятничестве — о том шестидесятничестве, без которого эта независимость не появилась бы, — выходит тиражом 500 экземпляров. Следовательно, приблизительно столько читателей. И соответственно средств на ее издание.
Интеллигенция положила жизнь на построение общества «хаммеров».
Приход к власти, по Мережковскому, «Грядущего Хама» — результат морального уничтожения общества рабством и террором: веками рабства в одной империи и десятилетиями террора — в другой. Все это связано сложной — далеко не линейной — взаимозависимостью причин и следствий. Если так случилось, значит, все общество несет за это ответственность. Империи доминировали и над другими народами. Террор был и в других государствах — достаточно вспомнить нацизм. Но в силу организованного сопротивления насильственным системам эти народы пришли к свободе. Свободные же народы — это те народы, у которых совсем другой уровень благосостояния, покоя, гарантий будущего. Мы же опять оказались лицом к лицу с уродливыми и агрессивными привидениями прошлого, которые еще немного и начнут свой привычный шабаш.
Конечно, есть острова сопротивления: ваш независимый (!) культурологический журнал «Ї» — не случайно ровесник падения Берлинской стены, газета «День» — от своего рождения грандиозный культурный проект, «Зеркало недели» с его системной суровой аналитикой. Есть целая галактика издательств... Но, несмотря на это, на Крещатике — центральной улице столицы — фактически уже нет книжных магазинов. Вместо книг — шопы и бутики с импортным барахлом. Последняя новость о закрытии «Сяйва» должна была всколыхнуть все читательское общество Украины1 ... Так нет же. Киев весело торгует на Бессарабке под ногами все того же Ленина, которому отбили нос, а затем реконструировали — в день памяти Голодомора, 28 ноября. Это общество любило и восхваляло циника и садиста, который приказывал: «Чем больше удастся расстрелять, тем лучше», «Расстрелять всех до одного»... А затем это же самое общество восхваляло его преемника Сталина, который довершил «бессмертное дело Ленина», уничтожив под корень малейшее проявление сопротивления, гражданской мысли, профессиональности, таланта. У нас, следовательно, не только живые правители, но и мертвые, которые над нами издеваются.
А в Москве так и вообще власть проводит ресталинизацию при полной поддержке народа. Беззубые пенсионеры потрясают фотографией Сталина с надписями: «Будем вечно любить и гордится!» А оскаленные клыками экстремисты к портретам Сталина логично добавляют свастику.
Словом, трудно удержаться от искушения сказать — цитируя, конечно же, римлян: это общество заслужило политиков, которых имеет. Потому что терпели и воспевали. Воспевали и терпели. И не защитили тех, кто не воспевал и не терпел и из-за этого пошел на смерть.
Неумение любить свою страну, нежелание работать для нее привело к власти политиков-воров, политиков-мафиози, политиков-лжецов, политиков-иллюзионистов. Посттоталитарные популисты, которые всегда обещают «лучшую жизнь» уже сегодня или, в крайнем случае, завтра, — импотентные потомки политиков-диктаторов. Диктаторы отбирали у общества жизнь. Их наследники отбирают у общества ресурсы для жизни. А в сухом остатке — это одно и то же. И те и другие оставляют людям вместо жизни — вегетирование.
Какой выход у интеллигенции? Иногда есть искушение сказать, как один киевлянин пенсионерке, которая скользила на льду между сугробов снега имени мэра Черновецкого: «А вы посыпьте дорожку гречкой». Наконец, у нас всегда есть наша музыка, наша поэзия, наши студии, наши картины и вообще интересные нам в мире вещи. Стоит ли очередной раз положить жизнь на это общество, которому, очевидно, ДОСТАТОЧНО ГРЕЧКИ???
Но если скажем — не стоит, — предадим самих себя. Естественное состояние интеллигента — это движение сопротивления. ДВИЖЕНИЕ ИНТЕЛЛЕКТУАЛЬНОГО СОПРОТИВЛЕНИЯ. Сопротивление сознанием, словом, гражданским действием. Видимое или даже невидимое, это сопротивление — внутренний императив. Основная профессия интеллигента — это критическое мышление, это преодоление предложенных схем, это неповиновение свободного разума.
Еще одно. Движение сопротивления — часто это вовсе не шумные акции. Каждый из нас, кто ответственно делает свое дело, уже является частью этого противостояния. Проф. Маринович в Лаудации говорил о том, что кому-то может показаться, будто работать в Риме — это все равно, что работать на курорте. Для того, кто мог бы порой так подумать, уточняю: это как работать в траншее. Восемнадцать лет моей работы в Римском университете — это годы противостояния, завоевания в борьбе сантиметр за сантиметром достойного пространства для украинской культуры. И всего недостаточно, и всего мало. На теоретическом уровне или на институционном строить украинистику за рубежом — и сегодня это не всегда просто труд или просто сотрудничество. Часто и в самом деле это противостояние. Основная его цель — отвоевывать массивы культуры и истории у незнания и непонимания. И все — на индивидуальном уровне, поскольку государство до сих пор, за те же восемнадцать лет своей независимости, не метаболизировало идеи, что без распространения реального знания об Украине в Европе нечего думать об евроинтеграции.
Я всегда глубоко благодарна тем моим итальянским коллегам, которые это понимают и сами становятся инициаторами культурных и научных акций, которые создают позитивные контексты для понимания и познания Украины. Но в этом процессе никакого, даже титанического, усилия недостаточно. Отдельные переводы или спорадические исследования проблемы не решают. Интегрирование элитарной культуры нуждается в громадных системных усилиях в пределах программ, рассчитанных на десятилетия. Когда же нет ни институциональной, ни финансовой, ни кадровой поддержки, все ложится на плечи отдельных людей.
Перед приездом сюда был такой эпизод. Мы работали два вечера подряд с моей коллегой, профессором Миланского университета и президентом Итальянской Ассоциации украинских исследований госпожой Джованной Броджи Беркофф над переводом одного только стихотворения Антонича — «Дім за зорею». И на контакте с нами через скайп была Марьяна Прокопович, присутствующая сейчас в этом зале, — основной наш переводчик-итальянист большого таланта и опыта. И в этот зимний вечер я физически и грустно почувствовала: поэзия связала наши миры, мы втроем склонились над одним стихотворением, чтобы «переправить» его в другую культуру. И для чего? Чтобы как максимум «вывесить» его на сайте Итальянской Ассоциации украинских исследований, потому что об издании книги и мечтать не можем, не имея на это ресурсов, не будучи членами «клуба хаммеров». И на Рождественские праздники студенты Джованны прочитают стихотворение Антонича «Різдво», а коллега-славист заметит, что о таком поэте не слышал, но красиво. Но прежде чем упрекнуть его за незнание украинской поэзии, спросим себя: сколько людей в Украине знают об Игоре Шевченко, члене самых престижных академий мира? Часто ли он сюда приглашался, чтобы мы услышали его слово? Сколько людей читало книгу Содоморы «Лаборатория одного стихотворения», в котором работа интеллектуала над расщеплением атома стихотворения видится как познание Вселенной поэзии? То есть, можем ли мы претендовать, чтобы знали нас, если мы сами себя познаем медленно и неохотно?
Вопросы без ответа. Один есть ответ: варварский мир, окружающий нас, шумный. И держит в осаде наш «Дім за зорею».
Прошло где-то семь десятилетий, с тех пор, как предшественник Содоморы, Николай Зеров, блестящий поэт и переводчик латинских поэтов, был уничтожен системой. Оставил нам сонет:
«Під кровом сільських муз,
в болотяній Лукрозі
Де розум і чуття — все спить в анабіозі
Живем ми, кинувши не Київ — Баальбек
Оподаль від розмов, людей, бібліотек
Ми сієм пашню на неродюче лоно.
Часами служимо владиці Аполлону,
І тліє ладан наш на вбогім олтарі.
Так в давній Ольбії захожі різьбярі
Серед буденних справ і шкурної громади
В душі плекали сон далекої Еллади
І для окружних орд, для скитів-дикунів
Різьбили з мармуру невиданих богів.»
Мы продолжаем делать то же: ваять «з мармуру невиданих богів». В надежде, что, зажатые в кольце «шкурної громади» и «скитів-дикунів», все же имеем друзей и соратников, и единомышленников — старших и младших, с дипломами и без, на Востоке Украины и на Западе.
В 1951 году Альбер Камю написал книгу «Человек Протестующий», «L’Homme revolte». Для Камю основная задача культуры — бунт сознания, которое противостоит «абсурдному молчанию мира». Мир обретает смысл через бунт сознания, которое вытесняет из бытия его абсурдность. Человек, который осознал несовершенство мира и противопоставил ему сопротивление, от этого не становится счастливым человеком. Но он становится — свободным человеком.
Ведь свобода, говорил Камю, это не привилегия, а обязанность.
Человек культуры обязан при всех условиях творить оппозицию. Кто бы не победил на тех или иных выборах — интеллектуальный мир должен формировать оппозицию, чтобы не позволить власти множить абсурды и душить ими общество. И при этом нужно помнить парадокс: позиция интеллектуала в условиях тоталитарного режима была намного тяжелее и опаснее. Но все было яснее. Как говорил тот же Камю: мир делится на Чуму и ее жертв. Главное было — не стать на сторону Чумы.
А сегодня Чума имеет множество личин. Чума бывает даже ласковая. Она по-отечески улыбается. Обещает стабильность. И расцвет. Пока ее подручные роют рвы для трупов. Поэтому интеллектуал — это, собственно, врач Рие из романа Камю «Чума», призванный лечить людей от смертельной болезни. Он тот, кто знает: когда кажется, что эпидемия отступила, и люди уже начинают праздновать победу над ней, в действительности она только притаилась. И нужно готовиться к новой смертельной атаке.
Культура — «альтернатива баррикад». В стихотворении под этим названием Лина Костенко писала в шестидесятых:
«Злазьте з барикад, герої до першої скрути.
І припиніть міщанські тари-бари.
На барикадах мають право бути
повстанці
вороги
і санітари.»
Иногда эти баррикады имеют форму стихотворения. Иногда — книги. Иногда — гражданской акции. Но это наши с вами баррикады. На этих баррикадах необходима солидарность. Чувство плеча. Сознание общей цели.
И в завершение: в этот период мне неоднократно приходилось слышать от львовян, что Львов является «провинциальным городом». Кто говорит это сокрушенно, кто даже с определенным привкусом гордости за неодолимую специфику Львова. А кто — по стратегическому соображению: «укоренить» специфические черты галицкой традиции для сохранения региональной идентичности в глобализованном мире.
Я киевлянка, и для меня Львов издавна был колыбелью украинского «Человека Протестующего». В детстве, когда моя мама ездила в Львов на суды, моими играми была тюрьма. И Львов мне казался неприступной средневековой крепостью, которой не может взять ни один Враг.
В истории Украины Львов всегда был крепостью — крепостью в первую очередь интеллектуального сопротивления. Ведь политическая оппозиция становится значительной лишь тогда, когда она наполнена интеллектуальным содержанием.
Только в одном аспекте для меня приемлемо ощущение «провинциальности» Львова: в европейском. Это ваша малая родина. А в европейском сознании существует три родины: малая родина, национальная и европейская. Наконец, дихотомия Киева и Львова — это как дихотомия Варшавы и Кракова, Рима и Милана. А вся Европа — это большая провинция вокруг фактически трех столиц: Лондона, Парижа, Берлина. Но это такая провинция, где каждый город и каждый регион может быть «столицей»: Кремона Страдивари — столица скрипки, Севилья — фламенко. Тюльпаны — голландские, а бело-розово-лилово-фиолетовый буганвиль — это Прованс. Даже на уровне кухни бюрократический Брюссель является защитником качественного «своеобразия», поэтому в одной только Италии защищает падуанский сыр «грана», сицилийские помидоры «пакино», пармскую ветчину и десятки других продуктов, которые составляют знаковые для национальной традиции продукты. В этом укорененен — от художественных стилей до кулинарии — чисто европейский процесс «регионализации», которая охватывает ЕС, — «регионализации», которая видится непременным условием сохранения идентичности отдельных европейских наций.
Львов — и реально и символически — является олицетворением этой «малой» «провинциальной» Европы, которая, однако, стала лабораторией философских, научных, художественных идей для всего мира. Слава Богу, российские синдромы «мирового величия» нам не присущи. Сегодня утром мне хватило нескольких шагов, чтобы перейти от польской мессы к православной службе. И не только сакральный, но и профанный Львов является проявлением этой европейскости, где после «Криївки» можно зайти в «Жидівську корчму», а оттуда — заскочить в кафе Захера Мазоха. Здесь нет, как в некоторых городах Востока Украины, казино «Третий Рим». Потому что у вас есть улыбка. Ирония. И остроумие. Но в первую очередь — чувство Другого. Вы его не боитесь, потому что вы самодостаточны. Через мультикультурализм Львова украинская идентичность становится пространством реализации и польской, и еврейской, и армянской и других национальных сущностей и присутствия. И того же таки русского — но в измерении культуры и диалога, а не бессмысленного противопоставления себя остальному миру.
Солидарность — великое понятие. Должны помнить, что в 2004 году в морозные ночи из Львова ехали автобусы на Киев — защищать, по формуле Кундеры, «свободу и Европу». А кто не мог поехать, освещал фонарями дорогу, где «друзья» Януковича, счастливого ныне собственника освященной вышиванки, рассыпали гвозди, чтобы эти автобусы не доехали до Киева.
Или вспомним Украинскую волну 22 января 1990 года — «цепь дружбы» от Киева до Львова и Ивано-Франковска. Я сама в ней принимала участие. Помню лица людей. Они просто шли и становились в ряд. Брались за руки. Рядом со мной в Киеве стояли люди, которые разговаривали также и на русском языке. Все национальности там были, кроме одной: Малороссов. А ток между нашими руками протягивался от города к городу, от одной души человеческой к другой. Мир разделялся на Чуму и ее жертв. Чума — советское руководство — инкогнито ехало в забрызганных «жигулях» в насунутых на нос спортивных шапочках, — чтобы не узнали! — и перепугано наблюдало народ. Тот народ, который, став единым Протестующим Человеком, перестал быть жертвой этой Чумы.
Но Камю недаром написал, кроме книги «Человек Протестующий», еще одну — «Миф Сизифа». «Человек Протестующий» должен уметь также быть и Сизифом. То есть иметь волю каждый раз начинать свой труд с начала.
Без Львова невозможно себе представить украинского «Человека Протестующего» в аутентике и полноте его культурного самопроявления. Без Львова невозможно себе представить европейскую Украину — это неразделимые величины. Поэтому я кланяюсь Львову, осознающему свое назначение, свое прошлое, свое будущее. Свою неуничтожимую красоту. Свое достоинство.
Тарас Возняк сказал сегодня на этом прекрасном вечере магическую формулу: «ресурс достоинства». Вот ключевое слово. Защищать и умножать этот «ресурс достоинства» могут лишь люди, осознающие необходимость интеллектуального движения сопротивления, — сегодня и всегда.
Благодарю еще раз вас всех за этот неповторимый случай с вами встретиться. За очарование этого вечера между высокими зеркалами и свечами Дворца Потоцких. За этот виртуозный оркестр. За всю эту изысканную габсбургско-польско-украинскую церемонию, на которую — несмотря на мороз — дамы приходят в вечерних платьях, а детки — с пушистыми ангельскими крылышками за плечами. Благодарю за чудо заснеженного Львова, по улицам которого ходит святой Николай. Благодарю за солидарность и понимание.
Благодарю за высокую возможность — ощущение «ресурса достоинства», который является одним из фундаментов европейской Украины.
1 В момент выступления с этим докладом для захвата «Сяйва» еще не был применен слезоточивый газ.
