Уже больше года прошло со времени выступления с лекцией доктора Френсиса Фукуямы — директора Программы международного развития им. Джона Хопкинса, приглашенного в Киев Фондом Виктора Пинчука и консорциумом Экономического образования и исследований. Американский ученый подчеркнул тогда особенное значение проблемы социального капитала и его продукта — общественного доверия — для посткоммунистических государств, в том числе Украины. Именно в Киеве Ф. Фукуяма акцентировал внимание на собственном определении понятия «социальный капитал», который в некоторой степени является экономической метафорой для определения довольно широкого комплекса определенных (часто неформальных) норм и моральных ценностей, обеспечивающих эффективность коллективных действий в группах населения.
На мой взгляд, есть необходимость еще раз вернуться к ряду вопросов, затронутых Ф. Фукуямой. В диалектике исторического прогресса общественное доверие, в том числе и доверие к власти как проявление действенности социального капитала, является одновременно и причиной, и следствием, и залогом успеха нормального функционирования как экономики, так и социальных аспектов жизни. Альтернативой установления в стране законности и порядка, обстановки общественного доверия может быть только анархическая и бесплодная «война всех против всех», которая истощает жизненный потенциал, углубляет раскол между регионами, провоцирует стихию формальных претензий одних групп политиков к другим, что доводит до «сутяжнического абсурда» и правового хаоса. А это в конечном итоге приводит к общественному параличу.
Годы, прошедшие со времени оранжевой революции, показали, что украинским власть имущим никуда не деться от проблемы легитимности власти, которая определяется уровнем доверия собственных граждан к экономическим и политическим институтам страны. Легитимность также предусматривает способность граждан и властных структур к поиску консенсуса и социальному поведению, которое бы преследовало не только личные, но и коллективные, общенациональные цели. Эта естественная склонность людей к «общественному поведению», как ее определяет Ф. Фукуяма, и составляет тот духовный императив нации, который формируется ее культурой и историческими традициями.
ПЛОДЫ ОБЩЕСТВЕННОГО ДОВЕРИЯ
Разные страны отвечают на вызовы времени, опираясь на различную степень зрелости собственного социального капитала, его органическую структурированность в соответствии с соционормативной культурой нации и установившимися традициями. Своеобразным символом действенности американского социального капитала для Ф. Фукуямы является Силиконовая долина в штате Калифорния, ставшая в наше время «источником предпринимательства, генератором инновационных идей».
Предыстория этого грандиозного проекта характерна для американского образа жизни, частной предприимчивости. В 1950 году декан Стенфордской инженерной школы Фредерик Терман составил скромный бизнес-проект с целью создать по соседству небольшой промышленный парк. Сначала совершенно неприметный, он впоследствии превратился в мощную инновационную институцию, где сегодня работают около миллиона высококвалифицированных специалистов. Больше трети из них составляют выходцы из зарубежья, которых привлекает не только высокий заработок, но и возможность самореализации на ниве высоких технологий. Силиконовая долина определяет темпы научно-технического прогресса, является центром предпринимательской активности, наглядным воплощением торжества гибкого рынка труда. В регионе открываются все новые и новые компании, которых не отпугивает финансовый риск. Благодаря Силиконовой долине до 40 процентов стоимости экспорта штата Калифорния приходится на продукцию программистов и технологов, а совокупный годовой доход работающих там 4000 компаний превышает 200 млрд. долларов.
Ведущую роль в их формировании занимают Стенфордский и Калифорнийский университеты, из которых выходят талантливые инженеры. В основе взаимодействия этих людей лежала определенная культура, где деловые люди, по большому счету, были коллегами: многие из них вместе учились в упомянутых университетах, имели одинаковый уровень образования и были в свое время друзьями, а впоследствии стали крупными предпринимателями. Между этой категорией предпринимателей за время обучения в университетах сложилась определенная норма человеческих взаимоотношений. Большое внимание в этой своеобразной субкультуре уделялось обмену ценной информацией. Несмотря на нормы жесткой конкуренции между фирмами, именно эта разновидность социального капитала — обмен интеллектуальной собственностью между инженерами и предпринимателями различных корпораций — в долгосрочной перспективе стала одним из факторов экономического взлета Силиконовой долины.
Таким образом, существование общественного доверия и кодекса моральных норм в человеческих взаимоотношениях стало играть решающую роль и в политической жизни даже такой, казалось бы, индивидуалистической среды, как американская, где в общественных отношениях издавна культивируются в первую очередь традиции сугубо правовых норм. И это приносит свои плоды: когда правительство любой страны не контролируется со стороны общественных групп и организаций, у должностных лиц и чиновников теряется мотивация к тому, чтобы не быть коррумпированными, откликаться на вызовы времени и пожелания граждан. Именно способность установить отношения доверия и обеспечить возможность сотрудничества в политических объединениях, группах по общим интересам, неправительственных организациях, средствах массовой информации, профсоюзах и других формах самоорганизации гражданского общества (и только эта способность!) может быть гарантией честности правительства.
В Украине после выдвижения в 2002 году идеи инновационного устойчивого развития в контексте экономики знаний внимание к этому вопросу как-то угасло. В начале февраля 2006 года был снова объявлен старт проекта «Украинская Силиконовая долина» на базе академических институтов и университетов пяти регионов страны, однако на сегодня говорить о каких-то заметных успехах (особенно на фоне реальных сдвигов в Российской Федерации и Республике Беларусь) и на этот раз не приходится. На наш взгляд, не последнюю роль в торможении процесса введения в действие инновационных технопарков играет отсутствие соответствующего капитала общественного доверия, боязнь со стороны части депутатского корпуса относительно превращения технопарков в еще одну форму «предприятия с чрезвычайно ограниченной ответственностью», которая может привести к не совсем законному обогащению определенной группы предпринимателей.
Таким образом, снова приходится констатировать, что мы «имеем то, что имеем», и должны выяснить для себя ответ на два сакраментальных вопроса: «Кто виноват?» и «Что делать?».
КТО ВИНОВАТ?
К огромнейшему сожалению, следует признать, что не только среди политиков и бизнесменов, но и во всем нашем обществе нарастают консервативные тенденции, недоверие к инновациям. В том же 2006 году, когда в Киеве Ф. Фукуяма призывал наращивать социальный капитал, только 7,4% опрошенных социологической фирмой «Социс» связывали улучшение положения в стране с прорывом в мир современного производства (высокие технологии в космической, авиационной или компьютерных сферах). В то же время, подавляющая масса респондентов была настроена на развитие традиционных для Украины сфер производства: «развитие аграрно-промышленного комплекса» — 34,4%; «комплексное развитие всех отраслей производства» — 26,6%; а также развитие традиционной для Украины металлургической и угольной промышленности — 14,9%.
Такие надежды настораживают, поскольку Украина уже практически исчерпала себя как страна-поставщик дешевой рабочей силы с преимущественно низкотехнологической, энергозатратной промышленностью. Сегодня наше государство уже столкнулось с жесткими условиями на внешних рынках металла, трубопрокатной и химической продукции. На наших глазах происходит переход к расчетам за энергоносители по мировым ценам. Становится самоочевидным, что сохранить независимость и избежать экономического коллапса страна сможет только путем неотложного перехода к политике приоритетного научно-технологического развития, экономике знаний и информационному обществу.
Но в то же время в стране нарастал дефицит доверия, проявлявшийся в отсутствии достаточного уровня гармонизации отношений между различными ветвями власти. По удачному определению академика М. Згуровского, «заангажированность большинства политиков на узкопартийные, узкогрупповые и коммерческие интересы не позволяет им подняться до уровня государственных деятелей».
Причин такого положения вещей, понятное дело, имеется множество. Но одна из самых главных, на взгляд Ф. Фукуямы, была связана с марксистско-ленинским наследием, политическая система которого была намеренно адаптирована для истощения социального капитала: «теория заключалась в том, что партия и государство являются центральной организационной структурой всего общества и что государство потом будет намеренно нарушать существующие связи, удерживающие вместе профсоюзы, предприятия, церкви, различные частные организации, и заменять эти горизонтальные связи между обычными людьми вертикальной связью между гражданами и самим государством». Большевики имели возможность культивировать формально-бюрократические связи на протяжении семи десятилетий и таки достигли многого в истощении и так хилого социального капитала, который был до них. И здесь Ф. Фукуяма прав, но несколько ограничен в глубине исторических предпосылок такого положения вещей.
Речь идет о том, что американский аналитик в недостаточной степени учел относительно Украины то негативное имперское наследие, которое пережил наш народ еще до большевистского переворота. Его определение, что «Российская империя в 1917 году... была относительно слабой с точки зрения социального капитала по сравнению со странами Западной Европы», довольно неполное. На самом же деле и сегодня еще чувствуется наследие трехсотлетнего пребывания Украины в составе Российской империи, что крайне разрушительно отразилось на культуре межчеловеческих, производственных и бытовых отношений.
В свое время английский посланник в Россию (1588 г.) доктор гражданского права Джильс Флетчер довольно убедительно передал свои впечатления по поводу уровня тех социальных отношений, с которыми потом пришлось столкнуться и Украине. Самое первое, что его поразило в России — полное отсутствие понимания в самосознании народа прав и свобод человека: «здесь они сами себя называют и подписываются холопами, то есть их крепостными людьми и рабами, так точно, как, в свою очередь, дворяне признают себя холопами царя». Политическое бесправие порождало социальную апатию и недоверие друг к другу: «чрезвычайные ущемления, которым подвержены бедные простолюдины, совершенно лишают их бодрости заниматься своими промыслами, потому что чем зажиточнее кто-либо из них, тем больше у него шансов лишиться не только своего имущества, но и самой жизни». А отсюда и неминуемые последствия: «вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякий труд) охвачен ленью и пьянкой, не заботясь больше ни о чем, кроме ежедневного пропитания».
Так же точно сложились отношения и в государственном аппарате, особенно фискальной службе. Государственного чиновника назначали сроком на один год (очень редко на два—три года). Как правило, в течение года высшее начальство не препятствовало произволу этого чиновника, его поборам и взяткам, но осуществляло, говоря современной терминологией, мониторинг первичного накопления им капитала. Перед окончанием срока службы вымогателя-чиновника и его коллег ставили «под кнут» с целью «вымучить из них всю или большую часть богатств, награбленных ими у простого народа, и направить их в царскую казну, никогда не возвращая ничего настоящему владельцу, каким бы большим и очевидным ни был нанесенный ему ущерб». На следующий год назначался другой чиновник и повторялось то же самое — чиновника после поборов «ставили на правеж», он откупался и его переводили в другой регион на такую же работу. Таким образом, руководители публично демонстрировали перед народом примеры требовательности к чиновничеству, а на практике обогащались сами и пополняли царскую казну.
Оттуда пошла и традиция формировать «пьяный бюджет». По всей стране была перестроена масса «питейных домов» или шинков (кабаков), где люди пропивали все до нитки, но «пока они сидят в кабаке, никто и ни под каким предлогом не смеет вызвать их оттуда, потому что этим можно помешать приращению царского дохода».
Можно привести еще десятки подобных примеров, которые дополняют характеристики Ф. Фукуямы. Но в основном американский аналитик прав: сейчас, после большевистской диктатуры, дефицит социального капитала в Украине проявился в наиболее полной мере фактом отсутствия принципа верховенства права: если люди на вершине судебной и политической иерархии не руководствуются нормой и не подчиняют свои действия закону, то никто на низших ступенях иерархии не будет повиноваться закону. Частое возникновение чрезвычайных ситуаций в постсоветских государствах было только внешним проявлением истощения неформального социального капитала, то есть навыков сотрудничества. А отсюда и последствия: уровень преступности (обычной преступности, мафии и уличной преступности), который вырос после падения коммунизма... был еще одним свидетельством того, что единственными средствами регулирования, которые существовали для людей во многих коммунистических странах, были формальные репрессивные мероприятия, к которым прибегала полиция. Но после того, как этот аппарат исчез, у людей не оказалось внутренних ценностей, благодаря которым они хотят быть законопослушными независимо от того, осуществляет ли полиция за ними надсмотр.
ЧТО ДЕЛАТЬ?
Оптимальный режим функционирования социального капитала — когда люди, уделяя внимание друг другу, способны навести порядок, не прибегая к принудительным мерам. Но именно в посткоммунистических странах чувствуется острый дефицит неформальных норм человеческого общения для общего добра. Следовательно, существует проблема: восстановить как уровень доверия между самими гражданами, так и между гражданами и должностными лицами, но и между самими должностными лицами также. И здесь следует отметить, что указанные исторические предпосылки — и имперские, и коммунистические — хотя и являются весомыми, но не фатальными. Как показывает своеобразный опыт России и Беларуси, их можно и необходимо преодолевать. Украина должна найти свой собственный путь. Здесь принципиально важными являются инициатива и роль государства, которые могли бы при необходимости реанимировать и стимулировать лучшие социальные, самодеятельные, гражданские традиции своего народа.
С одной стороны, Ф. Фукуяма рекомендует нам правильно осознать роль государства в этом процессе. Проблема заключается в том, что государство может как разрушать социальные связи, взяв на себя слишком много функций, так и создать базу для социального капитала — обеспечив личную безопасность граждан и верховенство права, направив общественные отношения в жесткое правовое русло и предложив обществу совокупность формальных норм поведения, которые позволят потом спонтанно установить доверительные отношения и определенные нормы поведения.
С другого стороны, и это мне особенно импонирует, Ф. Фукуяма рассматривает возможность наращивания социального капитала как продукта особого типа образования. Он отмечает, что «профессиональное образование является не просто передачей определенных фактов, знаний и методик. Это также процесс обучения определенным моральным нормам, благодаря которым профессиональные стандарты становятся выше собственных интересов профессионала... Одно из преимуществ, которое дает такое высшее образование, заключается в том, что оно культивирует определенные нормы, которые становятся важным источником социального капитала».
В свете вышеупомянутого, по моему мнению, мы должны научиться воспринимать образование как важнейший элемент развития человеческих ресурсов. При современных условиях непрерывного образования высшая школа, например, обеспечивает высокий уровень квалификации, необходимый для современной экономики. Вместе с тем невозможно преувеличить и роль образования в обеспечении кадрами социальной сферы. Речь идет о подготовке преподавателей, врачей, медсестер, государственных служащих, инженеров, гуманитариев, экономистов, юристов и ученых, которые занимаются естественными и общественными науками, а также множество других работников, которые возглавляют правительственные структуры и принимают важные решения, которые влияют на жизнь всего общества.
Кроме того, образование является средой накопления социального капитала, упрочения единства нации, развития различных элементов гражданского общества. Вследствие передачи демократических ценностей и культурных норм высшая школа способствует воспитанию гражданской позиции, вносит вклад в государственное строительство, содействует социальной солидарности. Это, в свою очередь, служит опорой для формирования и упрочения социального капитала, того общественного доверия, которое формируется в результате уверенности человека в завтрашнем дне, в гарантированной доступности для нее имеющихся в наличии общественных ресурсов и надежной защите на случай кризиса. Таким образом, университеты и другие вузы становятся перекрестком социального сотрудничества, формируют вокруг себя атмосферу социального доверия, служат формированию справедливого общества.
Цена, которую приходится платить за социальную разъединенность, недоверие и коррупцию, весомая и часто не подвергается измерению. Вместе с тем доверие, обмен информацией и умелое управление сегодня воспринимаются как самые важные экономические факторы, которые служат — путем их эффективного взаимодействия — опорой развития. Тесно сплоченные структуры и подотчетные перед обществом объединения, которые создаются и развиваются в стенах вузов, — вот место, где открываются возможности для творческой самореализации ученого и легальные пути к получению достойных ученого доходов. Высшая школа содействует развитию сотрудничества как в процессе обучения, так и после окончания вуза, объединяя людей, которые работают в различных сферах экономики, и связывая их вне формальных структур. Это сотрудничество может в конечном итоге приводить к повышению эффективности государственной власти, содействовать гражданской активности, сглаживанию неравенства, сокращению масштабов социальной изоляции и коррупции — на благо общества, государства и рынка. Развитый социальный капитал особенно важен в странах, которые пережили конфликты или национальные трагедии, чтобы помочь обществу снова приобрести надежный моральный компас.
Высшее образование может также играть решающую роль в повышении социальной мобильности. Важно обеспечить адекватную и справедливую систему высшего образования, создавая новые возможности образования для всех слоев общества, особенно малоимущих, чтобы все граждане могли в максимальной мере участвовать в образовательной системе на всех ее уровнях.
В конце концов, научные достижения, особенно в медицине и биотехнологиях, поднимают большое количество сложных вопросов, которые выходят за рамки науки и относятся к морали, государственному регулированию, деловой практике, жизни сообществ, глобализации и управлению в мировом масштабе. Например, решение вопросов, связанных с производством генетически модифицированных продуктов питания, исследованиями стволовых клеток и клонирования, невозможно без руководящей роли и гражданского участия официальных лиц, что было сформировано в рамках сильной системы высшего образования, основанного на философии, высокой морали и лучших традициях.
