В контексте муссируемой в украинских СМИ темы противоборства «двух Викторов», сменившего тему их почти идиллического альянса во имя «единой Украины», а также в аспекте возможных перспектив этой «войны властей» и связанного с ней переформатирования украинского политического поля, хочу предложить несколько иной — по сравнению с общепринятым — ракурс рассмотрения указанных проблем. Я не буду говорить об «идеологических различиях» между Президентом и премьером 1 , о навязчивой акцентуации геополитических составляющих этих различий (темы НАТО, ЕЭП, статуса «русского языка» и т.д.). Осознание симптоматического характера упомянутых поверхностных идеологических напластований и рационализаций подталкивает к смене инструментария анализа происходящих процессов, и концепт «политического проекта» представляется достаточно продуктивным для задач понимания того, что происходит в нашем политикуме. В отличие от идеологической программы «политический проект» далеко не все формулирует явно, напротив, многие его составляющие остаются «за кадром», а то и целенаправленно камуфлируются. Поскольку проект имеет отношение к истинным целям политиков, он невозможно вывести из программных установок, более того — их риторика часто находится в остром противоречии с этими целями.
Для того, чтобы перейти к более конкретному анализу, дадим то понимание «политического проекта», которое нам представляется наиболее точно соответствующим его сути. В этом понимании этот проект есть способ установления правил игры в сфере власти, ее раздела и возможного передела, допуска к ней и «фильтра», ограничивающего этот допуск. Все остальное представляет собой следствия или дополнения к исходному «императиву власти». Попутно замечу, что анализ политических реалий в указанном аспекте позволяет абстрагироваться от морализаторства по отношению к тем или иным политическим действиям (например, от обвинения А.Мороза в «предательстве» или Виктора Ющенко — в том же самом по отношению к «делу Майдана»), поскольку моральное негодование переводит проблему в личностную плоскость и затемняет суть дела.
Таким образом, с нашей точки зрения, в настоящий момент в Украине имеют место три основные политические проекта.
1. Проект «консенсусной демократии» Виктора Ющенко. Анализ этого проекта позволяет понять логику действий Президента, поиск компромиссов с противоборствующей политической силой. По большому счету этот проект наиболее близок западной модели парламентаризма со всеми ее преимуществами и слабыми местами 2 , которые служат удобной мишенью для критики со стороны западных интеллектуалов радикально левого толка. Именно в радикально левой мысли представлена точная аналитика этого политического проекта. Например, при чтении А.Бадью соответствующих мест этой аналитики возникает ощущение, что она основывается не на французских реалиях миттерановского правления, а на реалиях Украины-2006. Обобщая размышления французского философа о специфике современного «парламентского режима», можно выделить его следующие характерологические черты:
А) Определяющая роль государства в деле выполнения «консенсуальной» функции. Это положение кажется тавталогичным по отношению к изначальному тезису о «консенсусной демократии», однако содержательно оно раскрывается в той простой очевидности, что в этой системе координат государство мыслится в качестве структуры, которая стоит над узкопартийными корпоративными интересами. В контексте сказанного установка Президента Украины выступать в качестве арбитра и организатора политического «консенсуса» полностью лежит в русле этого базового положения.
Б) Понимание справедливости как «гармонизации игры интересов». Предпосылкой такого понимания служит идея наличия общего объединяющего основания, которое сможет примирить разнонаправленные субъективные корпоративные интересы (этим основанием могут служить базовые ценности, «общенациональные интересы» и т.д.). Именно по отношению к этому пункту слово «консенсус» выступает определяющей характеристикой, имеющей не только узкотехнологическое, но и мировоззренческое значение. Очевидно, что установка на «национальное примирение» Виктора Ющенко не является простой риторической фигурой, но играет ключевую роль в его дискурсе, служит основой его морально-этической проповеди. (Эта установка в полной мере проявилась в речи Президента на праздновании годовщины Майдана, где ни разу не появилось слово «революция», а вместо него прозвучал призыв к «единомыслию и братолюбию». Только в контексте этой морально-этической доминанты, которая находится в полном соответствии с анализируемым политическим проектом, можно понять такие акты как подписание «Меморандума», последующие попытки наладить диалог с Регионами и Януковичем, получившие столь негативную оценку как в западных, так и в украинских масс-медиа 3 ).
В) Наличие трех норм «субъективной соотнесенности» с государством — (а) экономика, (б) национальный вопрос, (в) собственно «демократия». При анализе данного политического проекта мы оставляем в стороне экономический вопрос, поскольку государство любого типа принимает на себя ответственность за «минимальное функционирование циркуляции или распределения товаров». (Вопрос же о «справедливом распределении» в рамках того или иного политического проекта увел бы нас далеко в сторону от нашей непосредственной задачи). Что же касается позиции концепта «нации» в проекте «консенсусной демократии», то помимо таких его «традиционных» характеристик в рамках данного проекта как «национальная независимость» и «представительство на мировой арене», 4кризисные явления в формировании украинской национальной идентичности заставляют Президента еще более акцентировать эту составляющую данного проекта в сторону таких аспектов как «преодоление раскола нации», «национальная консолидация», «национальное единство».
И, наконец, по поводу значимости концепта «демократии» в проекте Ющенко, то и здесь его понимание находится в соответствии с практиками европейского парламентаризма. «Демократия» здесь мыслится как «форма государственности» с константным набором институциональных и «формальных» характеристик — принципом верховенства права (и вытекающим из него «джентльменским» набором прав и свобод), определенный тип «выборности» и представительства в европейской парламентской системе, а также стандарты их легитимизации, предохраняющие от узурпации власти. В контексте сказанного можно рассматривать парламентские выборы как экзамен на соблюдение демократических стандартов, которые нарушались в предшествующие периоды становления украинской государственности, и тот факт, что западные эксперты признали прошедшие выборы соответствующими этим стандартам, так же как и последующие шаги Ющенко в отношении Януковича, одержавшего фактическую победу на выборах, вполне правомерными именно с точки зрения соблюдения демократических принципов, говорит о том, что несмотря на свое критическое отношение к политике Ющенко в целом, они признают, что он действует в русле их собственного политического проекта.
2. «Эгалитарно-революционный» проект Юлии Тимошенко. Концепт «справедливости», который является доминантным в политическом дискурсе Юлии Владимировны, указывает на тот водораздел, что пролегает между ее политическим проектом и проектом ее антипода-сподвижника Виктора Ющенко. Этот водораздел касается наличия в нем эгалитарного контура, указание на требование равенства, которое одинаково чуждо как классической европейской парламентской демократии, так и большинству авторитарных моделей государственного управления. Поэтому это требование с точки зрения любых стабилизационных моделей всегда оценивается в терминах «популизма» — ярлыка, который уже прирос к Тимошенко в виде заезженного штампа, и тот факт, что этот ярлык тиражируется и в западной прессе, подтверждает факт несовместимости последовательного эгалитаризма с проектом «консенсусной демократии».
В противовес идеалу «гармонии» и «консервации» некоей модели обмена «капиталами, телами и кандидатами» (Ж.Рансьер), эгалитарный проект всегда имеет взрывной характер, т.е. он всегда указывает на наличие групп людей, отлученных от этого обмена и, следовательно, обделенных как в обладании правами, так и в распределении материальных благ и потому он никогда не удовлетворяется «формальным» равенством классической европейской парламентской демократии, но стремится наполнить демократическую «форму» некоей «содержательностью». Поэтому идее «консенсуса» носитель такого проекта противопоставляет идею «разрыва» с любыми устоявшимися правилами распределения властных полномочий и материальных благ, вечного бунта (который, как говорил Мао Цзе Дун, всегда есть «дело правое»), перманентной революции. Этот последовательный «революционаризм» четко проявился в мессидже Юлии Тимошенко на праздновании годовщины Майдана и мог быть рассмотрен в качестве альтернативы «эволюционистской» стратегии Президента, мессидже, в котором парламентские выборы-2006 интерпретировались в духе бинарной схемы Майдана-2004, как «последнего и решительного» боя «революции и контрреволюции».
Для определения специфики эгалитарного проекта Тимошенко возникает вопрос о социальной группе (типа «третьего сословия», рабочего класса, крестьянства), которая в нем является показательно отлученной (т.е. «ничем») и потому служит агентом тотального «освобождения», т.е. — завоевывая права для себя, она расширяет границы правового поля «для всех». В проекте Юлии Владимировны ответа на этот вопрос пока нет, социальная клеточка, куда помещается субъект эгалитарного требования, остается незаполненной: его место — вакантно или этот предполагаемый субъект имеет переменный, «плавающий» характер. Причина этого «отсутствующего субъекта» состоит не только в недоработке программы лидера БЮТа, но и в специфике нашей действительности, которая структурирована таким образом, что в роли этих «обделенных» и «отлученных» выступает практически все население Украины — деклассированное, люмпенизированное и находящееся на грани катастрофического обеднения. (Последняя угроза повышения тарифов демонстрирует всю реальность подобного рода перспективы). Именно поэтому данное абстрактное и недифференцированное население включает в себя весь широкий спектр социальных слоев и может идентифицировать себя в рамках этого проекта как «народ», которому противостоят олигархические кланы и коррумпированные чиновники.
Несколько абстрактный характер социального адреса этого проекта придает ему незавершенный характер, предопределяет синкретизм и многообразие возможных сценариев его дальнейшей реализации. Например, проект БЮТ может приобрести черты проекта «социальное государство» и бороться против откровенно грабительской политики крупного капитала по отношению к населению (выступления Юлии Тимошенко в парламенте против повышения тарифов полностью вписываются в этот проект), может эволюционировать в последовательную левоцентристскую силу, изменив и отработав свою идеологически-программную базу под этот сценарий. Он может причудливо сочетать черы «правого» и «левого», как это происходит в современном европейском национал-популизме (пример Ле Пена демонстрирует технологию подобного рода совмещения). Наконец, этот проект может приобрести характер движения, стоящего над партиями и направленного против сложившихся государственных институций 5 . (Одним из разновидностей такого рода движений можно считать «Майдан»). Гомогенизация политических партий в Украине (катализатором процесса которой во многом стал знаковый поступок Александра Мороза), превращение государства в единый бюрократический «колпак», отчужденный от населения, ненавидимый им и воспринимаемый им в качестве основного виновника его обеднения и, соответственно, основного врага — все это может привести к тому, что основной запрос на социальную справедливость сможет реализоваться лишь в формах, аналогичных оранжевой революции. И в этом случае эгалитарный проект Тимошенко вновь приобретет черты «антибюрократической революции» 6 .
3. «Термидорианский проект» в Украине. Термин «термидор», с помощью которого я предлагаю ухватить различия между проектом «консенсусной демократии» и проектом Партии регионов, относится непосредственно к этому властному ядру, о котором сами политики предпочитают умалчивать, прячаясь за темой русского языка, ненависти к НАТО и необходимости вступления в ЕЭП. Поскольку мне уже приходилось писать о «термидорианском политическом проекте» в Украине 7
я здесь ограничусь кратким пересказом основных положений, которые раскрывают природу этого проекта. В той статье мы взяли фигуру И.Богословской как показательную для раскрытия этой природы, поскольку в ее формуле «демократия — это власть избранных, а не власть всех» представлена квинтэссенция «антиэгалитарного проекта», принципа «иерархии и неравенства», предполагающего социально-политическую селекцию элит «для гармоничного управления разрозненными желаниями масс». 8
В упомянутой статье говорилось о том, что термин «термидорианец» в качестве описания определенных идеологий и социально-политических практик ввел современный французский философ А.Бадью, который свел этот термин к следующим характеристикам: а) отождествление принципа демократии с государственным механизмом власти собственников; б) отрицание принципов равенства и народного волеизъявления и замена этих принципов принципами иерархии и «правления лучших»; в) замена принципа «политической добродетели» на принцип интереса, который ведет к господству тотальной коррупции в институтах власти. «Термидорианская» сущность политической силы, которую объединили вокруг себя регионалы, была публично озвучена также во время годовщины Майдана в «стабилизаторском» мессидже Виктора Януковича «Хватит революций!», в котором вместе с отрицанием революции из программных заявлений напрочь убирался проект социально-политических и экономических реформ, вместо которых предлагалось усиление «профессионализма» чиновников, наличие «научно обоснованной стратегии развития», «усиление экономического потенциала страны». Расшифровывая смысл этих лозунгов, можно констатировать, что модель, лежащая в их основе, есть модель управления и политического менеджмента, идеологии чиновничьего истэблишмента как сообщества «правления лучших» в духе положений термидорианца Буасси д’Англа и Инны Богословской.
Рассматривая суть «управленческой утопии», которая лежит в основе «термидорианского проекта», не так просто увидеть основные отличия между этим проектом и проектом «консенсусной демократии», поскольку и там, и там делается упор на отказ от революций и «стабилизацию», и там, и там управление осуществляют партии «крупного капитала», вследствие чего делается попытка отождествить эти два проекта и «синтезировать» в один. Подобное упрощение имеет место и в статье Андрея Ермолаева «Политика пятого Универсала как продукт украинской олигополии» (15.09.06), в которой обосновывается проект «управления элит». В этой статье принцип олигополии отождествляется с откровенно «консенсусными» принципами «стабильности» и «равновесия сил», а «Универсал» — с «пактом элит», являющимся популяризацией идеологии «стабильного развития». «Термидорианская» идеология, лежащая в основе самого теоретического анализа, состоит, во-первых, в том, что подобного рода «сине-оранжевый» синтез видится в качестве положительного «общенационального проекта», во-вторых, в том, что публичная легитимизация правления «олигархов» как консервация принципа социально-политического неравенства рассматривается в качестве «объективной» и «безальтернативной» тенденции развития Украины, как является безальтернативным синтез «оранжевого» и «восточного» проектов в качества «пакета задач второй пятнадцатилетки»! 9
Во избежание отождествления проекта «консенсусной демократии» с «проектом термидорианским», «проекта Ющенко» с «проектом Януковича» представляется целесообразным выделить решающие отличия при сходстве некоторых приемов пропагандистской аргументации:
— проект украинского «правового консерватизма» отстаивает ключевые принципы «формальной» европейской демократии (по крайней мере в теории), в частности, принцип равенства перед законом, в то время как «украинское термидорианство» отстаивает привилегии элит, стоящих над законом (факт отказа парламентского большинства голосовать за отмену депутатских привилегий является лишь маленьким частным случаем этой всеохватывающей мегаидеологии полуфеодальной иерархии, которая является кредо «Партии регионов». Все различия в геополитических ориентациях вытекают из этого базового пункта );
— если проект «консенсусной демократии» рассматривает государство как ценность и одновременно как сущность, дистанцированную от непосредственных корпоративных интересов во имя интереса национального, то «термидорианский проект» не отделяет государство от партийно- корпоративных группировок (это А.Ермолаев называет «корпоративной демократией»!), более того, мыслит его как свою собственность. В контексте сказанного можно квалифицировать «политическую реформу» как важную составляющую термидорианского проекта, поскольку она позволяет «ограниченному контингенту» лиц фактически приватизировать государство;
— если в рамках проекта «консенсусной демократии» проблема национальной идентичности и национального суверенитета занимает важное место, то в «термидорианстве» национальная идентичность заменяется идентичностью региональной (вспомним перл А.Кушнарева периода оранжевой революции про «харьковскую власть», который в настоящее время трансформировался в благопристойную и респектабельную идеологию «регионализма»). В этом проекте «Украина» будет всегда мыслиться не как суверенное государство с соответствующими принципами национальной идентичности, а всего лишь как рамка легитимации собственного господства, если же она перестает выполнять эту функцию, то немедленно возникает призрак сепаратизма или его более «политкорректного» двойника в виде «федерализации».
Таковы основные политические проекты в Украине, которые мы можем зафиксировать на сегодняшний день, и мы рискнем утверждать, что иных просто не существует или же они представляют замаскированные разновидности одного из этих проектов. Рассматривая вопрос о будущем этих проектов «во второй пятнадцатилетке», хочу сразу отметить утопичность «сине-желтого» синтеза как основы «общенационального единства» (как это предрекал А.Ермолаев), потому что не может быть «национального единства» с силой, в которой нет ни грана национального (ни в идее, в ощущении, ни в идеологии). Союз с такой силой во имя «национального единства» настолько же нелеп в принципе как союз Де Голля и Пэтена. И уход «Нашей Украины» в оппозицию подчеркивает, что, несмотря на наличие «термидорианского вируса» и в этой политической партии, у нее хватило внутреннего ощущения абсурдности «широкой коалиции» как коалиции с абсолютно чуждой силой. Что же касается перспектив диалога НУ и Президента с Юлией Тимошенко, то серьезные отличия проекта «консенсусной демократии» и «революционного эгалитаризма» в чисто политической сфере все же оставляют возможность вести этот диалог в сфере тех ценностей, которые разделяются представителями обеих сил — сфере «национальных интересов», «национальной идентичности», «государственного суверенитета».
1 Их, например, пытался обнаружить уважаемый Мирослав Попович в недавней телевизионной передаче с Данилой Яневским и признал, что и «Наша Украина», и «Регионы» согласно традиционным меркам принадлежат к «правым консерваторам», вследствие чего на идеологической почве у них немного принципиальных расхождений.
2 Эта приверженность Ющенко к модели западного парламентаризма находит свое соответствие в последовательном и жестком геополитическом курсе на интеграцию в евроатлантические структуры, причем само это соответствие является его основным программным пунктом, а не простой риторической фигурой.
3 Отвечая на повсеместную критику этой диалогической установки Президента в организации взаимоотношений субъектов политического процесса, Олег Рыбачук утверждал: «Ему удалось усадить за стол переговоров политические элиты, которые в прошлые годы своими противоречиями «шматували» Украину. Он не предал Майдан!». Тем самым он четко выявил суть политического проекта Ющенко, однако подобное объяснение не уменьшило критическое отношение общественности к этой акции, в которой некоторые видели романтический идеализм, а другие (причем их было большинство) — поступок, аналогичный поступку Мороза, хотя, с моей точки зрения, их отделяет бездна. Акция Мороза представляет собой пример полной беспринципности, цинизма и политического маккиавеллизма, в то время как действия Ющенко представляют собой попытку установить правила игры в том политикуме, где не признаются никакие правила и процветает абсолютный аморализм.
4 В этой связи Бадью отмечает, что государство «ответственно за то, чтобы национальный принцип был одновременно явлен и в себе, и для внешнего мира». — Там же, С.167.
5 Ханна Арендт указывала, что «нет движений без ненависти к государству». В своей классической книге «Истоки тоталитаризма» она показала, что все «движения» выступают от имени «народа» как высшей по сравнению с государством сущности. В ее книге, не утратившей своей актуальности и для нашей постсоветской реальности, содержится классификация и глубокий анализ движений ХХ века — национальных «пандвижений», муссолиниевского «солидаризма», большевистских и нацистских движений.
6 Идея сочетания «национальной» и «антибюрократической революции» была прописана еще в ранних статьях Андрея Шкиля, заметной фигуры среди сподвижников Юлии Тимошенко.
7 А.К.Шевченко. Заметки об Инне Богословской, «охлократии» и термидорианском политическом проекте в Украине. — «Политэ», 18.09.06.
8 Ж.Рансьер. На краю политического. — М., 2006. — С.92.
9Подобный несколько советский стиль периодизации истории Украины в свете «исторических задач» и чьих- то «исторических решений» выдает этот универсально управленческий стиль, как выдает его и акцентуированное неприятие Ермолаевым фигуры и проекта Юлии Тимошенко с ее эгалитарным требованием.
