ПОЛИТИЧЕСКИЙ РОМАНТИЗМ
Отвечая на вопрос «Какие же трансформации пережила украинская душа за 10 лет?», необходимо начать с исходной точки. Тут может быть два мнения, из которых одно исключает другое. Первое заключается в том, что украинцы в СССР всегда хотели независимости и 70 лет только ждали случая, чтобы ее провозгласить. Согласно этому мнению, никакой советской культуры просто не существовало, украинцы всячески противились всему советскому. В доказательство приводится крушение СССР, которое без позиции Украины не было бы возможным. Украинцы объявлялись людьми с совершенно иной, чем россияне, психологией — более европейской, более культурной. Основным доказательством служило более западное географическое расположение Украины. В развитие этой идеи стране предлагался простой рецепт — объединиться с матушкой- Европой и очиститься от иноземных захватчиков из Московии. Если первые годы независимости эти идеи была подняты на щит официальной государственной идеологией, то сегодня их больше относят к политическому романтизму.
Дело в том, что политический романтизм в то время мог возникнуть только у советских граждан, а отнюдь не у европейцев. Европа в то время мыслила намного прагматичнее. А потому переходим к другой точке зрения, утверждающей, что советская культура все же была свойственна большинству украинцев. Политический романтизм (часто его дозировка была такой, что романтизм трудно отличить от идиотизма) был свойственен ей в значительно большей степени, чем европейской культуре. Это явление могло вырасти только в уникальном сочетании высокой культуры в точных, естественных науках и полной безграмотностью в науках общественных. Украинская элита была фактически безграмотной в вопросах политологии, экономики, социологии, психологии. Независимость Украины рассматривалась массами скорее как очередная партийная кампания, последствий которой никто никогда не просчитывал. В этом случае мало кто предполагал, насколько глубоки и судьбоносны будут изменения. Ведь до этого любая партийная кампания имела не только начало, но и конец, и ее последствия не особенно сильно потрясали устои общества. Все «достижения» компаний спокойно списывались в убытки за счет государства (благо, было чем восполнять). Если бы изменения были бы заранее просчитаны (как это сделали бы современные европейцы), то трансформации не только не доставили бы известных неприятностей, но и принесли бы конкретные выгоды. Именно так и случилось с некоторыми постсоциалистическими странами. Очевидно, они оказались более европейцами, а украинцы более «совками». Политические романтики верно почувствовали, что «совок» является серьезным тормозящим фактором для молодой независимой державы, но начали бороться с этим «совковыми» методами. Это касалось всех сторон жизни. В политике начались гонения на коммунистическую партию, что, во-первых, никак не способствовало демократическим процессам, а, во- вторых, способствовало партноменклатуре, которая вовремя отреклась от коммунизма, составить костяк всей политической элиты . В экономике шоковая лихорадка сопровождалась уничтожением экономического потенциала страны, поэтому рынок не столько строился, сколько разрушался. О культуре стоит поговорить особо. Украинская культура продолжала развиваться по советским лекалам. Так, например, Москва очень поощряла развитие фольклора. Стереотип украинца с усами и в шароварах — чисто советский, никак не соответствующий реальному украинцу конца ХХ века. Но именно этот стереотип и взяла официальная пропаганда за основу. В результате большой пласт украинской культуры был отброшен и не востребован. Это касалось, во-первых, всей русскоязычной (но украинской!) культуры, во-вторых, культуры городской. Таким образом, сделано все возможное, чтобы развести украинскую культуру и среднего украинца, сделать национальную культуру официозной, непонятной народу. Именно так и развивалась советская культура, а к чему это привело — известно.
ТЕХНОКРАТИЯ
Хотя политический романтизм все еще сохраняет некоторые позиции, можно смело утверждать, что его эпоха уже кончилась. Это явление выполнило свою миссию — Украина стала независимым государством. Возможно, без определенной доли романтизма и самопожертвования этого не случилось бы. Но украинцам пора заканчивать жертвовать собой. Именно эти соображения и привели в украинскую политическую элиту технократов. В отличии от политических романтиков, технократы были более сфокусированы на решении задач, чем на провозглашении каких-либо лозунгов. От лозунгов было решено переходить к делу и вмонтировать-таки европейскую конструкцию в Украину. Однако вскоре оказалось, что для этого нужны знания, которыми технократы не обладали. А потому было решено всецело полагаться на опыт западных специалистов. Это было явной ошибкой, поскольку политические, экономические и социальные процессы в Украине были уникальны, и ни один западный специалист не имел опыта работы в таких условиях. Позже президент Кучма скажет, что Украину оценивали как страну третьего мира. А как ее могли оценивать? Ведь большинство украинцев не на словах, а на деле оценивало ее точно так же и старалось покинуть ее при первой возможности. Технократы стали заложниками своего мышления. Они мыслили как технари, ведь большинство из них и было по образованию технарями, и хотели перенести европейский стиль жизни механически. Однако одно дело заставить «Пежо» или «Опель» питаться бензином АИ-76, и совершенно другое — усвоить западные ценности. Если с первым было более-менее успешно, то второе шло со скрипом. Не хватало ни знаний об этих самых западных ценностях, ни знаний о собственном народе. Пропасть между народом и властью росла не по дням, а по часам. Она существует и сейчас — информационная, духовная, психологическая, имущественная. Часто приходится слышать утверждения, что при технократах стало меньше свободы, чем при политических романтиках. Тут важно сделать уточнение. При романтиках было не больше свободы, было больше ощущения свободы. Это была свобода солдата идеологического фронта, который выполняет мессианское задание. Технократы более толерантны и не особенно поощряли идеологические битвы до последнего патрона. И то, что их больше ругают, говорит только о том, что реальной демократии стало больше. Несмотря на массу ошибок, при технократах остановлено общее падение производства, начал расти ВВП. Но люди в целом не стали жить лучше, не говоря о том, чтобы лучше себя чувствовать. Технократическое мышление не в состоянии охватить такой комплекс проблем, оно работает в условиях, которые диктует система, а потому, по отношению к системе пассивно. Поэтому постепенно формируется потребность в политиках, мышление которых не только способно работать в системе, но и формировать ее наново.
БЕГСТВО ОТ СЕБЯ
Десять лет назад украинцы начали бежать от себя, таких диких, таких советских, таких вероломных. К сожалению, забег этот продолжается. Украинцы не доверяют украинцам, боятся украинцев, ненавидят украинцев. Стараются утаить от них свои капиталы и перевести за границу. Стараются показать их в невыгодном свете добрым заокеанским дядям. Панически боятся украинской власти и в то же время ненавидят ее.. Но если украинцы сами себя не любят, боятся, и стараются при случае надуть, то как обращаться с ними другим народам? Когда украинцы не платят украинцам зарплату, когда не создаются условия для продуктивного творческого труда? Тут ведь очень важную роль играет боязнь свободных творческих соотечественников. Ведь с ними и говорить иначе надо и работать так, чтобы не отстать, и условия им создай особые (европейские?). Проще, конечно, выйти этаким барином, да нахамить, да обмануть, да дать пинка. Каждый украинец слышал эти крики не раз — так ведь все они со страха и от глупости. И не найти под эти крики не только Европу, Украину найти невозможно.
САМОРЕАЛИЗАЦИЯ ИЛИ САМОУНИЧТОЖЕНИЕ
Образно говоря, украинская нация образца 21 века находится в подростковом состоянии, а потому велик риск суицида. Общество подобно подростку ненавидит себя за нескладность, неловкость и неумение жить в новых условиях. А условия серьезно изменились. Если раньше российский «совок» ничем, в сущности, не отличался от украинского, то сегодня последний поставлен в более тяжелые экономические условия. Этот факт нельзя трактовать однозначно. Когда-то Япония использовала свою бедность как явное преимущество и стала богатой страной. Однако не из каждого гадкого утенка вырастает лебедь.
Мы переходим к основному. Был ли смысл деления «совка» на части? Вне всякого сомнения. Советское общество представляло из себя монолит, оно не могло дальше развиваться без конкуренции внутри себя. Теперь есть украинский мир, есть российский мир, есть белорусский мир. Украинцы получили шанс реализовать свой мир, и от этого выиграют и белорусы, и россияне. Советская система стремилась сделать личность слугой обществу, но общество было сконструировано таким образом, что не могло взять у личности многое и так же много ей отдать. Поэтому большую ценность имел средний стандартный человек (ему стандартную пайку, он тебе стандартную работу), а талантливый часто и вовсе никакой ценности не имел. Кого-то легко уступали Западу, кого-то не менее легко отправляли на нары. Это тех, кто «высовывался». А тех, кто не «высунулся»? Украинцы радовались в 91-м не только тому, что имеют теперь свой флаг, и не только тому, что за полтавской колбасой теперь не надо ездить в Москву, а возможности реализовать себя как нацию. Они искренне надеялись, что государство теперь станет им слугой, что оно будет более чутким, более человечным, более приспособленным для нормальной жизни. Но, к сожалению, они почти ничего не сделали для этого. Наверное, потому, что привыкли к старому строю, который делал изменения (и не всегда плохие) без участия своих граждан. Впоследствии целые легионы реформаторов пытались провести реформы без помощи народа (то есть старыми, советскими методами). И ведь народ-то золотой. Ему только зарплату ниже прожиточного минимума начали платить, а он уже и экономический спад остановил и промышленность поднимает. На если ему и весь прожиточный минимум дать — живи, мол, не жалко? Но тут: «Стоп, вот научимся сытыми людьми управлять, тогда и поговорим об этом. Сытый он ведь и квартиру захочет, и машину, и детей содержать и обучать — это ж нам, политикам, какая головная боль. А тут десятку к пенсии добавил — уже национальный герой». Вот в таких нехитрых рассуждениях и теряется возможность реализации украинского мира. Реализация этого мира зависит от реализации мира каждого украинца, а этот мир не может существовать отдельно от мира других украинцев. Чужой мир не познается в едином строю или по команде, для этого нужна культура, творчество, желание. Возможно, тогда, когда украинцы начнут понимать самих себя, перестанут бояться друг друга и подозревать во всех мыслимых и немыслимых злодеяниях, это и станет их первым шагом в Европу.
