В газете «День» №54 от 1 апреля редакция поместила статью А. Карпенко из города Днепропетровска «Война, которая продолжается». В ней автор изложил свою точку зрения на проблему государственного признания ветеранов ОУН-УПА и возможного примирения с ветеранами Советской армии.
Точка зрения А. Карпенко отличается от множества ей подобных тем, что ознаменована попыткой внести в общую негативную оценку национально- освободительного движения в Западных землях Украины в периоды 1939—1941 и 1941— 1956 гг. некоторые элементы рациональности и аргументированности, что, по крайней мере, создает пространство для дискуссии.
Итак, рассмотрим эти аргументы в пользу распространенного в среде сторонников советского мировоззрения враждебно-негативного отношения к исторической роли ОУН-УПА в завоевании независимости Украины.
Аргумент 1: «...для советского человека, независимо от его национальности или от того, в какой союзной республике он тогда жил, Великая Отечественная война от ее первого и до последнего дня была справедливой и освободительной. ...Для миллионов украинцев-воинов Красной Армии и партизан, а также тех, кто невероятно тяжелым трудом в тылу обеспечивал победу над фашизмом, это была война за свое Отечество — Советский Союз, неотъемлемой частью которого была Украина, в том числе и та ее часть, которая в 1939 году тоже стала нашей украинской территорией».
Вызывает удивление абсолютная безапелляционность А. Карпенко. Он знает, что думали, переживали и чувствовали миллионы украинцев в то время, когда все обязаны были думать, чувствовать и переживать то, что велит партия. Известно, какая...
Попробовал бы кто-то высказать вслух в репрессивном тоталитарном обществе какую- то нестандартную мысль. Все это напоминает старые лозунги в стиле ЦК КПСС: «Миллионы советских людей, в едином порыве»...
Между прочим, когда «обожаемое Отечество» в 1991 году позволило себе развалиться, то «миллионы советских людей» и ухом не повели, даже неудовольствия громко не выразили, не то, чтобы его защищать.
Покойный российский генерал Лебедь в книге «За державу обидно» написал, что в августе 1991 году он на своем вертолете облетел всю Москву и не видел ни одной (!) демонстрации в защиту СССР.
Откуда у А. Карпенко такая уверенность, что в 1941 г. миллионы граждан, переживших кровавые репрессии, голодоморы, раскулачивания, уничтожение их национальных государств и постоянный страх перед произволом коммунистического тоталитаризма нежно любили «нашу советскую Родину» с ее концлагерями, тюрьмами, застенками, чекистами, коммунистами, голодом, нищетой и бесправием?
Интересно, как любили СССР литовцы, латыши и эстонцы, которых лишили их собственных государств-отечеств и в большом количестве погнали за казенный счет знакомиться с природой Сибири, Казахстана и европейского Севера России?
Любопытно, что чувствовали украинцы, чудом пережившие Голодомор, и не забывшие своих погибших отцов и матерей, братьев и сестер, сыновей и дочерей? Какие чувства переполняли их сердца, особенно по отношению «к самому человечному человеку» И.В. Сталину, умудрившемуся за два мирных года голодом истребить украинцев больше чем Гитлер евреев? А может, казахи, узбеки, горцы Кавказа забыли, что делали с ними большевики? А чем объяснить то, что уже в первые годы советско-германской войны в немецком плену оказалось несколько миллионов (!) военнослужащих СССР? Не тем ли, что, как утверждает современный российский исследователь Марк Солонин, миллионы людей просто не хотели воевать за людоедский сталинский режим?
И украинской ли территорией стала в 1939 году Западная Украина или она стала территорией советской, со всеми «прелестями» общесоветского тоталитарного режима? Хоть история не знает сослагательного наклонения, но представим себе, что в 1919 г. ЗУНР воссоединилась бы не формально, а фактически с УНР. Вряд ли тогда у западных украинцев это вызвало бы такое неприятие, как сталинские объединения этих земель с СССР. Так называемый золотой вересень 1939 г. означал для Галичины, Волыни и Буковины приход на их землю партийной диктатуры ВКП(б) и зондеркоманд НКВД. На фоне их «подвигов» на западных землях блекли все тяготы польского оккупационного режима.
Да, может быть, для многих солдат Красной Армии эта война была войной за Отечество, но объективно — это была война за победу Сталина над Гитлером, победу коммунистического тоталитаризма над нацистским. Именно после победы 1945 г. сталинский тоталитарный режим получил второе дыхание. Победа во Второй мировой войне продлила существование коммунизма почти на 50 лет.
Из двух людоедских диктатур одна оказалась сильнее. Безусловно, для многих советских граждан существенным преимуществом Сталина над Гитлером было то, что Сталин воспринимался как «свой» мерзавец. Хотя для других подданных СССР он так своим и не стал. Гражданам США, Британии, Франции было проще. Они воевали не только за Отечество, но и за свободу против рабства, за демократию против диктатуры, за права человека против террора и насилия. Для советских граждан все было намного сложнее. Борясь против одного диктатора, они автоматически усиливали другого, делая его еще более могущественным и опасным. Борясь против одних цепей, они ковали себе другие...
Аргумент 2: «К слову, без исторического присоединения западных земель к СССР эти территории были бы беспощадно растоптаны немецкими сапогами, как это и случилось с первой жертвой фашизма — Польшей. Ее национальная трагедия известна каждому».
Увы, не каждому. В частности, она неизвестна А. Карпенко.
И состояла эта трагедия в том, что в 1939 г. польский народ и его государство стали жертвами вооруженной агрессии со стороны нацистской Германии и коммунистического СССР.
Кстати, если А. Карпенко не верит этому, пусть возьмет (теперь это не так сложно, как в советские времена) подшивку газеты «Правда» за 1939 — 1940 гг. Там ему о роли СССР в этом преступлении против польского народа расскажет лично тов. В.М. Молотов: «Под совместными ударами германских и советских войск рухнула Польша, уродливое детище Версальского мирного договора». Советские войска Молотов скромно поставил на второе место, хотя заняли они большую территорию, чем немецкие.
А раздавив Польшу советскими и немецкими сапогами, победители устроили ряд совместных военных парадов, в частности — в Бресте, Ковеле, Пинске. В Бресте парад принимали генерал Гудериан и комбриг Кривошеев. Сохранились соответствующие кадры советской кинохроники, запечатлевшие это знаменательное событие. Не зря же товарищ Сталин в телеграмме товарищу Гитлеру заявлял о «дружбе по оружию, скрепленной кровью» между нацистским вермахтом и коммунистической Красной Армией.
А потом методично и последовательно советским сапогом топтали Западную Украину: массовые казни, пытки в застенках НКВД, концлагеря и депортации сотен тысяч украинцев на территорию необъятной страны ГУЛАГ. Может, по А. Карпенко, всего этого не было, это — все выдумки антисоветчиков? Так ведь документов — советских, немецких, польских — сохранилось немеряно.
Да и живые свидетели еще есть. Очень интересно, какова природа несокрушимого убеждения А. Карпенко в том, что быть растоптанным немецким сапогом плохо, а советским сапогом — хорошо и приятно, умереть от немецкой пули — плохо, а от советской — хорошо и для здоровья полезно? А он самих растоптанных спрашивал, какой сапог показался им более мягким?
А вот те, кто пошел воевать в ряды ОУН-УПА, очевидно, в этом смысле были вполне солидарны с известной русской поговоркой: «Два сапога — пара». Что гитлеровский, что сталинский.
Кстати, когда труженики пера из газеты «Правда» спросили товарища Сталина, какой из двух уклонов — левый или правый хуже, тот ответил: оба хуже. Очевидно, точно так же на вопрос Гитлера и Сталина ответили западные украинцы: оба хуже.
Аргумент 3: «...УПА не воевала против частей советской армии, а боролась против советско-компартийной администрации, сталинского режима. Что ж, можно и так квалифицировать те события, но в реальной жизни УПА сражались с народом — рабочими и крестьянами — простыми гражданами Украины, Казахстана, Грузии, Молдавии, Белоруссии, Узбекистана...»
Тезис, конечно, глубокомысленный. Правда, порождает вопрос: а войска НКВД в Западной Украине стреляли, загоняли в концлагеря и депортировали в Сибирь исключительно графов и банкиров или простой украинский народ — крестьян (основа личного состава УПА), рабочих, студентов, интеллигенцию?
Между прочим, в немецком вермахте также служил простой немецкий народ, часто безукоризненно пролетарского происхождения: горняки Рура, машиностроители Берлина, докеры Гамбурга.
Это, кстати, был любимый «конек» предвоенной советской пропаганды: мол, немецкий рабочий, одетый в военную форму, никогда не станет стрелять в советского рабочего. Стрелял. Да еще и как метко. А вот из советских войск десятки бойцов неукраинского происхождения перебегали в УПА, что зафиксировано документами того же НКВД. Чтобы сражаться со своими народами? Или по другим мотивам?
Аргумент 4: «Советское командование было вынуждено оставлять крупные военные подразделения на территории Западной Украины, не используя их в тяжелых боях за освобождение Европы. Так способствовали ли действия УПА победе СССР и в целом антигитлеровского блока над фашизмом или нет? На мой взгляд, УПА серьезно затруднила освободительную миссию Красной Армии».
Сначала поговорим о «крупных военных подразделениях». Для войны против УПА использовались, главным образом, войска НКВД, не предназначавшиеся для фронта. Они специализировались на карательных акциях. Не для войны с внешним врагом, а для войны против тех, кого считали врагами внутренними, создавались эти соединения. Да и некогда им было воевать с вермахтом, своей работы хватало — депортации целых народов: чеченцев, карачаевцев, балкарцев, калмыков. Крымских татар эти молодцы вышвырнули с родной земли за одну ночь. А еще стреляли в спину эти молодцы красноармейцам, понукая их веселее идти в лоб на немецкие пулеметы. Профессионалы, одним словом. Но подобный профессионализм, г-н Карпенко, приобретается не на полях сражений.
Теперь об «освободительной миссии» в Европе. Да, советская армия освободила Восточную Европу от нацистской диктатуры, установив там коммунистическую диктатуру. Так и вермахт, освобождая от коммунистической диктатуры, заменял ее нацистской. Приход советских войск в Польшу, Чехословакию, Венгрию, Румынию, Болгарию означал победу в этих странах репрессивных тираний, управляемых из Москвы. Террор, насилие, преследование всякого инакомыслия — вот что принесли с собой советские освободители на своих штыках. Возможно, простой советский солдат подобных результатов не хотел, но они оказались именно такими. Нацистский концлагерь Бухенвальд, к примеру, перепрофилировали для врагов новой коммунистической власти. И не только для фашистов, а для либеральных и христианских демократов, для беспартийной, но всегда в глазах сексотов подозрительной интеллигенции.
Не случайно поляки, чехи, словаки, венгры, румыны, болгары в конце 80-х годов прошлого столетия освобождались в ходе так называемых бархатных революций от последствий «освобождения» образца 1945 г., а также образца 1956 г. в Венгрии и 1968 г. в Чехословакии. Да и как абсолютно бесправный и запуганный подданный Иосифа Сталина мог принести кому-то свободу, которой он сам не имел? Эту свободу могли принести в оккупированную нацистами Европу лишь демократические общества. Кстати, когда в 1815 году русская армия пришла во Францию, мог ли крепостной мужик в гренадерском мундире принести свободу французам, давно забывшим крепостное право?
Сошлюсь на мнение российских авторов Т.И. Красноповцевой и В.Н. Подопригоры, которые в 1995 году в журнале «Вопросы философии» в статье «Русский вопрос в современной России» написали: «До сих пор у наших ветеранов сохраняется неизбывное чувство горечи и недоумение по поводу того факта, что их личный героизм, жертвенность и душевность, совершенный ими подвиг не вызывают ответных чувств у населения освобожденных ими стран. Несомненно, причина этого кроется не в личных качествах русских, а в отношении к типу государства, которым был Советский Союз, которое ассоциировалось с русскими. Да, русские отчаянно сражались за свою Родину и освободили ее от захватчиков. Но освободить кого-либо другого они просто не могли. Несвободное государство не могло принести свободу. И этим мы отличались от своих же союзников по антигитлеровской коалиции».
Так что народы Франции, Италии, Бельгии, Голландии, Дании должны быть благодарны УПА за то, что она «серьезно затруднила освободительную миссию Красной Армии», предоставив ее осуществление на территории вышеназванных стран американским, британским и французским войскам. Иначе французам, итальянцам, бельгийцам, датчанам, голландцам пришлось бы на собственной шкуре изучать преимущества коммунистического ГУЛАГа над нацистской лагерной системой.
Аргумент 5: «По приказу командиров ОУН-УПА были осуществлены тысячи диверсионных актов — уже совершенно бессмысленных как с военной точки зрения, так и с морально-политической. Наверное, нет точной статистики, сколько от их рук погибло в послевоенное время врачей, агрономов, учителей, направленных на работу в Западные области Украины».
Очень характерно, что А. Карпенко совершенно не интересует, сколько западных украинцев погибло от рук советской власти в послевоенное время. Это для него несущественно. А жаль.
Была ли бессмысленной борьба ОУН-УПА? Судя по тому, что Украина стала все-таки самостоятельным государством, эта борьба имела большой смысл. Впрочем, можно подискутировать о том, был ли смысл оборонять Брестскую крепость, города Киев, Ленинград, Одессу и Севастополь и насколько позитивно это повлияло на общий характер борьбы на Восточном фронте. Можно также поспорить о том, не был ли бессмысленным поступок 300 спартанцев в Фермопильском ущелье. А сколько смысла было в случае с крейсером «Варяг»?
Что же касается статистики жертв, ее действительно не столь просто установить, учитывая тот факт, что очень многие жертвы пали от рук вовсе не ОУН-УПА. Г-н Карпенко мог бы почитать (теперь это доступно) рапорты советских прокуроров и контрразведчиков их начальству с жалобами на массовые нарушения так называемой социалистической законности псевдобандеровскими спецгруппами МГБ СССР. Эти документы впечатляют. И не прекратила УПА свое существование в 1949 г., как утверждает Карпенко. Ибо только в 1950-м погиб командующий УПА генерал Шухевич, а его преемник полковник Васыль Кук был пленен значительно позднее — в 1954 году.
Аргумент 6: Самый, между прочим, загадочный с логической точки зрения аргумент. «И пора понять, господа, что без той Победы в 1945-м не было бы сегодня и суверенной Украины».
Далеко не факт. Советское руководство в 1945 г. меньше всего думало о суверенитете Украины, делая все возможное, чтобы такового никогда не случилось. А в 1920 г. суверенитет Украины был уничтожен российской Красной армией. События 1945 г. к нынешнему статусу Украины имеют весьма косвенное отношение.
Украина стала независимой благодаря тому, что В.В. Путин назвал «величайшей геополитической катастрофой ХХ столетия» — благодаря гибели СССР, благодаря его историческому поражению. Таковы реальные факты. Не вследствие победы в 1945, а вследствие поражения в 1991 г.
Изложенные А. Карпенко соображения интересны химически чистым представлением советских исторических мифов и догм, а также тем, что они уже несколько смягчены реалиями последних 20 лет (начиная с перестройки).
Что же касается сути проблемы, то думаю, что она состоит в следующем. Да, как и призывает А. Карпенко, не надо никого ни с кем мирить. Государство должно признать один простой и очевидный факт: члены ОУН-УПА воевали за государственную независимость Украины — за «Українську самостійну соборну державу».
А дальше пусть ветераны разных армий сами решают, кому с кем мириться. Кстати, во Всеукраинской организации ветеранов Второй мировой войны, которую возглавляет академик Игорь Юхновский, такое примирение ветеранов ОУН-УПА и советской армии давно состоялось — на почве общего признания независимой украинской государственности.
