Жизнь человека — это всегда непрерывный выбор — хотим мы того или нет. Выбор политический и выбор нравственный, выбор партии и выбор мировоззрения, выбор профессии и места проживания, выбор спутника жизни и выбор геополитический... От этого выбора не уклониться ни так называемому простому человеку (вероятно, точнее будет сказать — далекому от политики; эпитет «простой» тут неуместен), ни многоопытным знатокам правил политической и экономической «игры» — читай, участникам борьбы за власть и за собственность (разве это «игра»?). И все таки, вероятно, труднее всего именно сейчас делать такой выбор каждому из нас, граждан многомиллионной Украины, далеких от всех этих игрищ. Ибо дезориентация, которой немало поспособствовали «профессиональные политики», зачастую сильно усложняет процесс и условия выбора. Но выход есть, он, по сути своей, прост (и в то же время бесконечно сложен!) — быть зрелой, самодостаточной личностью, внутренне готовой принимать ответственные решения.
Именно такова, на наш взгляд, ключевая мысль, которую стремится донести до читателей один из наиболее уважаемых авторов «Дня», выдающийся украинский философ, профессор, главный научный сотрудник Института философии НАН Украины Сергей Борисович КРЫМСКИЙ. Беседа с Сергеем Борисовичем, публикуемая ниже, снова и снова напоминает каждому из нас о тех простых и вечных истинах, относящихся к великому Искусству жить, над которыми всегда — начиная еще с времен Древнего Египта — задумывался и будет задумываться человек.
— В Украине сейчас разворачиваются крупные политические события, которые вновь и вновь порождают извечную проблему: личность и время, индивидуальность и общество. Каковы современные условия решения этой проблемы в жизни простого человека?
«ПРИ ТОТАЛИТАРИЗМЕ МЫ СИДЕЛИ В КЛЕТКАХ; ТЕПЕРЬ НАС ВЫПУСТИЛИ, И МЫ ОЧУТИЛИСЬ В ДЖУНГЛЯХ»
— Украина действительно вступила в новый период перемен, а это всегда чревато драматическими последствиями. С одной стороны, на наших глазах происходит переход от индустриальной к постиндустриальной эпохе, когда меняется психология управления обществом, когда не прямые экономические мероприятия, а социально-культурные факторы (наука, образование, выявление и развитие инициативных личностей, возрастание гражданской активности) «вытягивают», стимулируют и продвигают развитие производства.
С другой стороны, происходит универсализация политики, когда в центре общественной жизни оказывается борьба за власть, проникающая во все поры социума благодаря демократическому доступу в политику массы честолюбцев. Эта ситуация ограничивалась в период тоталитаризма, когда политика была исключительно уделом избранных.
Касаясь этого процесса универсализации политики, экс-президент Чехии Вацлав Гавел подчеркивал: «При тоталитаризме мы сидели в клетках; теперь нас выпустили — и мы очутились в джунглях...». Но вот вопрос: как же существовать в таких джунглях простым людям, далеким от политики? Ответ на этот вопрос находится в поиске. А пока этот поиск не окончен, ситуация остается под знаком тревоги и нестандартности. Ведь именно от простых людей на пике политической борьбы в верхах зависит во всевозрастающей степени благополучие народа, его достоинство и смысл его, народа, добрых дел: вклад в общецивилизационный фонд человечества!
— Что вы имеете в виду?
— Я хотел сказать, что история зависит не только от великих людей, вождей, пророков и политических лидеров. Возьмем такой пример, который в некотором роде является классическим. Вспомним о том простом солдате, который сгорел в день гибели Помпеи под вулканическим пеплом, но не оставил свой пост у ворот гибнущего города. Этот герой поистине стал предтечей того исторического почитания солдатского долга, без которого нельзя представить развитие человечества.
А разве можно забыть французскую монахиню Элоизу, которая, уже явно видя трагический исход своей любви к философу Абеляру (это — ХII век!), впервые в истории назвала возлюбленного «своим Богом»? Она, Элоиза, стала символом, предтечей нарождающегося Ренессанса с его гуманистической проповедью божественного статуса Человека. Заслуживают нашего особого внимания и памяти книжники Киевской Руси, которые в своих летописях оценивали дела и поступки лиц княжеской власти в образах Ветхого Завета, рассматривая их — в отличие от других персонажей истории — в контексте Страшного Суда. Они напоминали князьям о неминуемой ответственности перед Богом!
ОБЩЕСТВО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ СВОБОДНЫМ БЕЗ НАЛИЧИЯ В НЕМ СВОБОДНЫХ ЛЮДЕЙ
— Разрешите, Сергей Борисович, перейти к нашему времени. Возникает (как результат наблюдений за современной политической практикой) такой вопрос: является ли самодостаточной партийная структура общественной жизни Украины, или же ее кризисное состояние свидетельствует о каких-то дополнительных критериях структурализации социума?
— Нельзя забывать, что общественная жизнь страны не исчерпывается публичной социальностью (отраженной в политике). Существует еще «внутренняя социальность», связанная с адаптацией происходящих событий, в частности политических, к психологическому климату жизни граждан. Соответственно можно определять и «большую политику»: а именно, в какой мере она согласуется с внутренними интересами людей, с их законным и вечным стремлением к счастью и благополучию? Ведь обратный переход — от «внутренней социальности» к публичной — является очевидным и плодотворным для общества.
Общество не может быть свободным без наличия в нем свободных людей, без использования их потенциала свободы. Точно так же, как оно не может быть богатым без появления богатых людей. Давайте воздадим должное «внутренней социальности», не рассматривая ее как аполитичность или забвение гражданского, социального ритуала, а оценивая ее в качестве дополнительной сферы общественной жизни. Иначе говоря, в обществе наличествует не только публичная политика, но и сокровенное в жизни людей. С этой точки зрения мы можем говорить о «кордонах безопасности» человека, которые позволяют ему нормально существовать при различных политических коллизиях.
— Если я вас правильно понял, вы хотите найти интимные, внутренние критерии моральной стабилизации людей, позволяющие противостоять негативным тенденциям в социуме?
— Безусловно, да. Более того, мне хотелось бы, не впадая в морализаторство, обратить внимание на то, что с этической стороны стабилизирует жизнь людей. В этом плане меня привлекает тот критерий личностной активности, который в философской публицистике получил образную формулировку: «Молитва инициативных людей». Молитва эта звучит так: «Господи, дай мне силы сделать то, что я могу сделать. Дай мне терпение смириться с тем, что я не могу сделать. И дай мне мудрость, чтобы отличить первое от второго!».
Это точная ориентация жизненных ситуаций на возможное и невозможное, на результативное и эфемерное. Труд, мудрость жизни требуют знания: когда нужно отступить? Ведь атаковать может и дурак! А считаться с обстоятельствами способен только субъект успешной деятельности. Иллюстрацией здесь может быть известная притча Льва Толстого. Напомним ее.
На узкой лесной дорожке столкнулись с противоположных сторон две телеги. Каждый из возниц настаивал, чтобы дорогу уступили именно ему. Они пререкались очень долго, пока мудрый прохожий не посоветовал: «Тот, кто спешит — отъезжай назад!». Таким образом, вывод, который можно сделать из рассказанной притчи, таков: счастье сопутствует тому, кто знает, как и когда нужно отступить для успеха.
— Вы заговорили о такой тонкой вещи, как счастье. Можно ли сформулировать его условия?
— Этим давно и небезуспешно занимается философская антропология. Я лишь прокомментирую те четыре условия счастья, которые фигурируют в литературе. Это, во-первых, общение с природой; во-вторых, любовь во всех ее разновидностях; в-третьих, отказ от силовой реализации своих карьерных планов; в-четвертых, духовность. Давайте остановимся на каждом из названных условий отдельно и несколько подробнее.
ТАЙНЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОГО СЧАСТЬЯ
В первом случае речь идет о том, что только общение с тем, что выше тебя, позволяет разрядить психическое напряжение. В романе Ремарка «Три товарища» русский эмигрант, работающий швейцаром в парижском ресторане, утверждает: «Все наши трагедии — от четырех стен». Действительно, если, например, у человека депрессия, то, оставшись дома, он усиливает ее. И только выйдя на природу, в лес, к озеру или в степь, он развеется, ибо в природе есть милость к человеку, вечное, прекрасное и утоляющее начало.
Показателен здесь библейский апокриф о старце Осие. На исходе жизни он отдал свое имущество детям, долги — людям, налоги — кесарю, сердце — жене, страх — Богу. А себе оставил только место под смоковницей, место, с которого особенно долго и живописно можно было наблюдать заходы и восходы солнца... С этого места Осия увидел то, что превышает предметную ценность имущества, денег, усадьбы; перед ним открылись символы времени, света, вечности, мира, уходящего за горизонты повседневности. И нам нужно сделать природу (цветение бузины или дикой груши, приход весны или осени...) событием в своей жизни, чтобы не попасть в круговорот однообразия повседневности с ее ускользающей от нашего восприятия сменой дней. А это однообразие, по выражению французского поэта Аполлинера, «как мыши, грызет достояние нашей жизни».
Вторым важнейшим условием счастья является любовь во всем многообразии ее проявлений. Это и товарищество, и родительское чувство, и любовь к Родине, и любовь к Богу, и эрос-страсть, превращающая инстинкт в духовное событие, и жертвенная любовь (агапэ), возвышающая нас на горделивую высоту противостояния смерти. Любовь, согласно Платону, есть «вечное творение себя в прекрасном». Она преодолевает эгоистическую замкнутость индивида и превращается в поиск абсолютного центра вне себя.
Любовь способна прерывать цепь зла, освящать продолжение рода, создавать особый, личностный и неповторимый мир семьи как самостоятельной ячейки общества, спасающей нас от одиночества и жестокой реальности. В семье, если она удачна, любовь превращается в обмен личностями. Влюбленные как бы воплощают себя в друг друге, образуя ту «химию духа», феномен «Ты», который восходит к Богу. Вот почему в православии семья называется «малой церковью».
Примечателен в этом отношении случай, произошедший в 20-е годы на лекции о сущности любви, которую читал тогдашний нарком просвещения Анатолий Луначарский. После четырехчасового рассказа о феномене любви, в котором эрудит Луначарский приводил примеры чуть ли не из всей мировой литературы, он получил записку с вопросом: «Что же такое любовь?». «Кто написал эту записку?» — в свою очередь ответил вопросом докладчик. И продолжал: «Если это пожилой человек — вспомните сами, что такое любовь; если это молодой человек — подождите; если это человек средних лет — мне вас жаль».
УСПЕХ КАК САМОРАЗОБЛАЧЕНИЕ
— Понятна оценка Луначарского. Но как понять третье условие счастья, которое вы связали с преодолением жажды власти?
— Философское толкование этого условия дал знаменитый американский писатель-романтик Эдгар По. Он исключил из условий счастья честолюбие. Что имелось в виду? Дело в том, что честолюбивый человек ставит себе все новые и новые цели, не может удовлетвориться достигнутым и потому не испытывает состояния счастья. Ведь сила жаждет, и только сердечные чувства утоляют душу! Тут, на мой взгляд, есть проблема. Несомненно, честолюбие — необходимый фактор человеческой деятельности, а тем более карьеры, определяющей судьбу человека. Однако нередко карьера делается ценой отказа от счастья, особенно тогда, когда она превращается в карьеризм.
В этом случае человек движется по восходящей иерархии должностей — пока (и это социологический закон!) не достигает уровня своей некомпетентности. А это превращает успех в саморазоблачение. Счастье требует путеводной звезды, которая ведет к людям.
Четвертым условием счастья является духовность. Причем его величина (счастья!) прямо пропорциональна духовности личностных запросов. Духовность характеризуется созданием внутреннего мира человека, который превращает его в самодостаточную личность. Наличие внутреннего мира делает человека независимым от конъюнктуры, позволяет ему самому задавать смысл событий, а не слепо следовать ходу социальных перемен. Именно духовность определяет свободу воли человека, внутреннюю мотивацию его поведения. Как говорил Григорий Сковорода: «Радуйся осиянным смыслом!». Духовность — это очищение души истиной, добром и красотой. Подобно строителям древних храмов, которые знали, что окончание их великого дела, их миссии выходит за пределы их жизни, и, несмотря на это, возвеличивали свое бытие все же возводя храм — подобно им духовные люди живут в союзе с будущим, возвышаются над меняющейся суетой повседневности.
СЛУЖЕНИЕ ЛЮДЯМ И МИРОВАЯ БИОГРАФИЯ ДОБРА
— Но что же этически обеспечивает «самостояние» человека?
— Конечно, — служение людям, как бы просто ни звучал этот ответ. Все простое — это и есть самое сложное в жизни. Я имею в виду то служение, которое делает жизнь человека частью мировой биографии добра. Характерен в этом отношении новый иконический образ Христа, представший в одном из костелов Варшавы. Там изображен человек, которые несет на вытянутых руках фигуру самого себя, передавая себя всем. Это емкий символ служения людям!
Хочется думать, что не случайно недавно один ксендз обрисовал выразительную картину человеколюбия. Оказавшись в Париже, этот священнослужитель забрел на один из мостов через Сену, известный тем, что его традиционно используют самоубийцы. На мосту стоял молодой человек, который явно намеревался броситься в воду. Ксендз подошел к нему и сказал: «Я не собираюсь отговаривать вас от исполнения задуманного. Но у вас в кармане имеются деньги, а они ведь вам теперь не нужны. А на ближайшем углу — видите? — стоит нищий. Пойдите и отдайте ему деньги, а затем делайте то, что вы планировали». Молодой человек пошел и не вернулся больше к роковому для него месту. Доброе дело спасло его, как это случается в жизни.
Не менее показателен пример такого служения, приведенный в «Блокадной книге» Даниила Гранина и Алеся Адамовича. Писатели (основываясь на показаниях свидетелей) рассказывают, что в блокадном Ленинграде спасались именно те, кто делился своим пайком хлеба (200 грамм!) с истощенными.
В последнем случае мы видим, что служение добру — не всегда простое дело, а иногда и труднопреодолимое. Римский философ Сенека в своих «Нравственных письмах к Луцилию» так сформулировал суть этого служения: «Будь полезен максимальному числу людей. Если не можешь помочь всем людям — помоги хотя бы небольшому количеству людей. Если нет и такой возможности — послужи своим близким. Если трудно это — сделай тогда счастливым хотя бы одного человека. А если не реализуется и такая задача — послужи самому себе!».
Конечно, говоря о «служении себе», Сенека вел речь не о сугубо эгоистическом интересе, а о том, что, используя современную терминологию, можно назвать «построением своей личности». Ведь личность — это морально самоуправляемая система, и далеко не каждый человек развивает ее надлежащим образом. Быть личностью — это значит быть хозяином самому себе, быть независимым от контекста быстро меняющейся ситуации.
С позиции христианства, личность — это наивысший дар Бога, это способность распоряжаться своей человеческой природой. Индивид может способствовать выявлению ее как «образа Божьего», а может и помешать этому. С богословской точки зрения, человек абсолютно свободен в каких бы то ни было обстоятельствах проявить себя как образ Божий — или пойти противоположным путем.
Такому подходу нельзя не последовать. Достоевский вообще считал, что развитая личность перестает чего бы то ни было бояться. Это независимый человек.
— А нельзя ли обобщить эти случаи моральной стойкости людей?
— Можно воспользоваться советом Вольтера: «Каждый человек должен возделывать свой сад» (понятно, что сад — это метафора того места в жизни, где человек продуцирует ценности). Люди часто жалуются на неблагоприятные обстоятельства, на трудности. Но ведь жизнь и есть преодоление трудностей! Не надо только сводить это преодоление к борьбе, к силовому противостоянию тому, что нам мешает (если речь не идет об угрозе жизни). И если от вас лично зависит, объявить кого-либо своим врагом или нет — лучше этого не делать. Такая позиция особенно необходима в условиях современного политического противостояния. Желательно при всех неблагоприятных обстоятельствах оставаться на позициях «реалистического оптимизма» и верить, что за облаками нас ждет «высокое небо».
