По-разному по форме подачи материала и подходов к решению проблемы пытаются ответить на этот вопрос авторы «Дня» — митрополит Александр Драбинко («Полная каноническая независимость — это единственный путь...») и профессор Петр Кралюк («История повторяется?»)
Следовательно, могут ли епархии Московского патриархата в Украине, которые украинская власть почему-то согласилась называть «Украинской православной церковью», быть украинскими не по территориальному размещению, а по своей сути? Этот вопрос чрезвычайно сложен, и ответ на него, как свидетельствует практика, часто зависит от многих субъективных и объективных факторов.
Сразу отмечу, что в упомянутой статье профессор П.Кралюк негативно отвечает на поставленный вопрос. Причин этого, считает автор, несколько — они могут быть объединены в несколько тезисов, которые определяют нынешнее состояние УПЦ МП.
Во-первых, в УПЦ МП нет «серьезных проукраинских сил», следовательно, не может развиваться объединительный процесс с другими православными Церквами (эти силы «маргинализированы и не играют практически никакой роли»).
Во-вторых, в УПЦ МП растут антиукраинские настроения, «прежде всего среди руководства этой конфессии».
В-третьих, УПЦ МП за 25 лет своего существования не смогла добиться автокефалии потому, что Церковь после своего Харьковского собора в 1992 году к этому никогда и не стремилась.
В-четвертых, украинское общество переоценивает «украинофильство» митрополита Владимира Сабодана, поскольку личная патриотическая позиция владыки никак не отразилась на украинофильстве Церкви, которую он возглавлял 22 года (он «полностью устраивал Москву и проводил ее церковную политику на украинских землях»).
В-пятых, «украинофилы» от УПЦ МП отлично понимают, что автокефалия УПЦ МП — «это фата моргана» (это вопрос уже давно не церковный, а политический, и, как признает владыка Александр в своей статье, полностью зависит от светской российской власти). Однако «скомпрометированная своими антиукраинскими действиями» Церковь пытается «не отвернуть проукраински настроенных верующих от УПЦ МП», потому и «начали подавать свой голос «украинофилы».
Митрополит Александр Драбинко не настолько категоричен — он считает, что «полная каноническая независимость» УПЦ МП возможна, при условии единства Церкви и активной «пастырской работы» кардинально изменить Церковь к лучшему. Те же верующие и клирики, которые не захотят изменений, имеют право оставаться в своей (то есть — московской) юрисдикции. Рецепт перемен к лучшему от владыки выглядит так:
Путь к решению проблемы православного разделения в Украине — это «полная каноническая независимость». Церковь должна выбрать между сохранением состояния раскола и возобновлением церковного единства на базе автокефалии.
Причиной неполучения автокефалии до этого времени является «отсутствие единодушия среди епископата, клириков и церковного народа нашей Церкви по этому вопросу».
Решать вопросы украинской автокефалии должны, кроме Московского патриархата, и другие православные церкви. Причем идет речь о полной автокефалии, потому что «ни современное украинское общество, ни Украинское государство, ни паства УПЦ КП и УАПЦ уже никогда не согласятся на... любые формы юрисдикционной зависимости от Московского патриархата».
Нынешняя ситуация в Украине возлагает особенную ответственность на клир УПЦ МП: «Мы должны забыть о привычном аргументе «Москва мешает» и осознать: возобновление единства не произойдет без нашего участия и без наших пастырских трудов».
Времени для решения вопроса фактически нет: «откладывать возобновление церковного единства на «лучшие» исторические времена нельзя, потому что это противоречит интересам украинского народа».
Провозглашение автокефалии никоим образом не означает насильственное «приписывание» к этой Церкви. Исходя из фундаментальных ценностей христианства (свободы, любви и прощения), те иерархи и общества, которые «хотят остаться в составе Московского патриархата», должны получить такую возможность.
Таким образом, статья владыки Александра направлена на осмысление методологии проблемы преодоления раскола (и эта методология, к слову, очень не понравилась москвофилам). Его оптимизм основывается на неминуемом переформатировании на патриотических принципах всей пастырской и учебной работы, как это было обычно при получении какой-то православной Церковью полной автокефалии. Но профессора П.Кралюка волнует другой вопрос: если Церковь за 25 лет не сумела вырастить поколение «украинофилов» (фактически «одиночные пикеты» к рассмотрению не берутся), тогда что украинское общество получит в обертке автокефальной/поместной Церкви в исполнении нынешней УПЦ МП? Ведь антиукраинские настроения в этой Церкви в настоящее время растут — чего стоит лишь заявление главы Церкви митрополита Ануфрия (от 28.12.2015), что богослужение должно проходить только на церковнославянском (владыка Александр, кстати, провел основательный анализ этого заявления), или же не осуждение Церковью сепаратистских заявлений/действий своего клира.
Следовательно, нужно согласиться с проф. П.Кралюком в том, что борьба за признанный автокефальный статус православия в Украине не будет иметь успеха без решения (еще до получения автокефального статуса) другой проблемы, отмеченной владыкой Александром, но не до конца им освещенной. Идет речь о единстве позиции клира УПЦ МП в поддержке принципиальных вопросов украинского державосозидания. Ведь, если в основе отмеченного единства будет другая идея, то такая автокефалия теряет любой смысл для Украины. Ради высокой цели, владыка предлагает своей Церкви активно участвовать в возобновлении единства как своей Церкви, так и единства с другими православными Церквами в Украине.
Но здесь на пути стоит так называемый «человеческий фактор» — хотят (имеют ли возможность «хотеть») ли этого нынешние владыки/священники УПЦ МП? Например, в 1996 году Архиерейский собор принял решение (оно до сих пор не отменено) «о нецелесообразности и несвоевременности автокефалии УПЦ МП». Если прибавить к этому десятки заявлений иерархии и отцов УПЦ МП против разрыва с Московским патриархатом, то задача единства позиции даже клира УПЦ МП выглядит нереальной.
В чем логика этих выступлений против автокефалии? Ведь аргумент, что «народ против автокефалии», которым пользовались 20 лет тому назад, теперь не работает — Церковь фактически имела возможность воспитать новое поколение, однако дальше идеологем — «Москва — Третий Рим» и «русский мир» — она не пошла. И это невзирая на украинофильство отдельных владык и даже ее предыдущего многолетнего предстоятеля. А потому проблема не в «церковном народе», а в его церковных владыках. Ведь те 42% верующих УПЦ МП, которые теперь выступают за единство с Московским патриархатом — на совести, прежде всего, руководства Церкви. Например, даже в епархии известного украинофила митрополита Черкасского и Каневского Софрония единицы приходов имеют украиноязычное богослужение. Имеет ли там почва для развития идеи «русского мира»? — вопрос риторический. И это Черкащина! Что же тогда говорить о «языковой политике» владык на востоке или юге Украины, где УПЦ МП, как и в царские времена, в дальнейшем выступает не главным ли «русификатором края». С другой стороны, 37% верующих этой Церкви готовы бороться за автокефалию (другим — безразлично) — будут ли иметь они такую возможность? (данные Центра Разумкова, 2016 года: http://www.razumkov.org.ua/upload/1 464081325_file.pdf)
Следовательно, нам стоит принять факт объективной невозможности единой позиции УПЦ МП в вопросе автокефалии. Тем, кто захочет остаться в Московском патриархате (в Украине несколько миллионов этнических россиян), должно быть гарантированно это право. С другой стороны, они не должны препятствовать получению автокефалии тем, кто хочет порвать с Москвой — и обеспечить это «не препятствие» должно украинское государство.
Кстати, общее замечание к обеим статьям — это отсутствие надлежащего внимания к роли украинского государства в процессе становления Поместной православной Церкви. Значительная доля ответственности за нынешнее состояние УПЦ МП в обществе лежит именно на чиновниках, которые и доныне обеспечивают в областях откровенные преференции для УПЦ МП, заложенные еще во времена Л.Кучмы. Также продолжается заигрывание с этой Церковью на республиканском уровне, когда, как и во времена В.Ющенко, много говорится о «создании» единой Поместной Церкви, а процесс этот видится только в административной плоскости. И все это вместо того, чтобы, с одной стороны, обеспечить возможности для рядовых верующих ознакомиться с правдивой историей православия в Украине, а не московскими мифами на эту тему. С другой — привести деятельность этой Церкви в соответствие с действующим законодательством Украины.
Не могу согласиться также с логикой профессора П.Кралюка, который склонен рассматривать деятельность нынешней «украинофильской» части УПЦ МП как продуманную политику ее руководства. Эта Церковь, в основном, безразлична к «проукраински настроенным верующим» из-за их небольшой численности и неорганизованности. Следовательно, те одиночные клирики, которые поднимают свой голос в защиту канонов и против двойных стандартов православной жизни, являются, скорее, исключением, а не правилом, а тем более — «исполнителем заказа».
Подводя итог, отмечу, что обе рассмотренных позиции имеют право на существование и дискуссионное обсуждение. Ведь исцеление церковного разделения в православии Украины невозможно без широкого общественного обсуждения и поддержки большинством православных верующих.
