«Япока не представляю себе благодарные аплодисменты на балконе в адрес врачей в каком-нибудь украинском доме или городе в целом. Для этого надо быть нацией. Быть сообществом взрослых людей, которые отвечают за детей и своих родителей. Иметь чувство долга и ответственности. И умение выразить свою признательность организованно», — написала не так давно в Facebook журналистка из Харькова Татьяна Донец. Нет, не подумайте, что речь пойдет о сравнительной характеристике украинцев и итальянцев, проявлении благодарности или оценке усилий медиков во время противодействия коронавирусу. Это сообщение побудило к намного более глубокому поиску: способны ли мы в полуопустошенном состоянии, предварительно «зараженные вирусами» разочарований, недоверия, неравенства, противостоять новой смертельной инфекции? О действенных «рецептах», «препаратах»-стимулах для выздоровления и возможных осложнениях во время «лечения», — в беседе с философами.
№ 1: «ПРОДОЛЖЕНИЕ БОРЬБЫ НАРОДА ЗА СВОИ ПРАВА»
Удивительным образом украинское общество консолидируется только при «высокой температуре» или политической «симптоматике». Достаточно вспомнить Майдан, когда страна напоминала целостную платформу и демонстрировала беспрецедентные проявления политической солидарности. Или начало войны, когда все были охвачены желаниями помощи, ощущением сопричастности. Но принесли ли эти события качественные изменения, заставили ли нас повзрослеть, стать сильнее перед новыми современными вызовами? Не совсем, сразу отмечает Сергей ПРОЛЕЕВ, доктор философских наук, заведующий отделом философии культуры, этики и эстетики Института философии им.Г.С.Сковороды НАН Украины. Он говорит, что общественное движение, олицетворением которого стал Майдан, само по себе еще не гарантировало должной трансформации социального строя. Проблема и драма Майдана в том, что его именование Революцией Достоинства — это, скорее, метафора, а не диагноз реальной перезагрузки общества, весомого преобразования системы социальных отношений. Ведь в социальной системе и деятельности государственных институтов мало что изменилось за последние годы. Однако Майдан недвусмысленно выявил мощное общественное стремление к изменению положения вещей. Оно отнюдь не утихло после свержения режима Януковича и — что тоже очевидно — не было удовлетворено демонстрациями преобразований со стороны господствующего класса. Главным социальным достижением периода после Майдана стали не конкретные реформы, которых мало и которые по содержанию частичны, половинчаты, а в основном просто симулятивны. Реальным достижением стало продолжение борьбы народа (то есть гражданского общества) за свои права. Тяжба между ним и господствующим классом продолжается, что оставляет скромную надежду. Но говорить о создании новой системы координат для существования страны явно рано.
«Главной социальной болезнью современной Украины, о чем неоднократно приходилось говорить, является узурпация власти и собственности узкой, замкнутой корпорацией привилегированных лиц, которых обобщенно можно назвать чиновниками или господствующим классом, — отмечает Сергей Пролеев. — Эта социальная болезнь постоянно порождает дегенеративную социальную структуру, которая делает невозможным любое устойчивое развитие, реальное продвижение общества. Корыстная социальная корпорация, которая фактически присвоила страну и паразитирует на ней, не является, конечно, новоявленной, созданной в последние годы. Ее генеалогия восходит еще с советских времен, хотя воплотилась она в мощную кланово-корпоративную систему уже в период независимости. И, не будем иметь иллюзий, корпорация чиновников продолжает хозяйничать в стране. Небольшая по численности социальная группировка (по большому счету, кучка людей) удерживает в своих руках все рычаги влияния — государственные институты, законотворчество, судебную систему, медиа, основные капиталы. А мы все — обычные граждане — остаемся в этом, как говорится, «не при делах». Пока узурпация власти и собственности будет держать нас за горло, до тех пор попытки изменить страну, приумножить шансы людей на лучшую судьбу будут сходить на нет.
«Демократия» — едва ли не самое употребляемое слово в нашем политическом словаре, но действительно мы не имеем реального народовластия. Народ как суверен власти лишь задекларирован в Конституции Украины, а на самом деле как власть, так и собственность, в общем все существенные возможности социального влияния, сконцентрированы в руках узкого круга людей. Это подмена заявленного в Конституции общественно-политического строя вполне неправовой системой обеспечения корыстного интереса — коллективного эгоизма — корпорации чиновников. Такое положение вещей и дает основания говорить об узурпации власти и собственности в стране. Без преодоления этой узурпации и установления реального народовластия уж и говорить о каких-то положительных изменениях и в целом перспективе будущего не приходится».
№ 2: «ОЩУЩЕНИЕ ЛЮДЕЙ СЕБЯ ХОЗЯЕВАМИ В СОБСТВЕННОЙ СТРАНЕ И ХОЗЯЕВАМИ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ»
Во время любых испытаний страшны прежде всего не сами вызовы, а неспособность адекватно на них реагировать и своевременно принимать действенные меры. Глупость способна превратить даже незначительный вызов в великое бедствие, и наоборот — сила и ловкость реакции дают возможность справиться с самыми большими опасностями... При нынешних эпидемических обстоятельствах вполне логично было бы придерживаться рекомендаций врачей. Это единственная категория лиц, которые имеют право как эксперты предлагать и обосновывать действия и меры. Ведь они лучше разбираются в ситуации. Однако голосов собственно медиков как-то не слышно, отмечает философ. Все меры объявляют правительство и чиновники (в лучшем случае чиновники МИНЗДРАВА). Но имеют ли эти меры медицинский смысл, способны ли они предотвратить эпидемии, каков механизм их воздействия, трудно узнать.
«Банальный пример с масками: врачи вроде не советуют надевать их во время прогулок, считают это неэффективным средством защиты, зато чиновники приписывают их повсеместно носить. Впрочем, извините, я невольно возвел клевету на родное правительство. Запрет касался только «общественных мест». После упреков юристов чиновники с большой неохотой признали, что улицы к ним не относятся. Но тут же радостно заявили: такими местами муниципальные органы могут объявлять что угодно. Поэтому заботится о нас правительство, носите маски лучше всюду, потому что предсказать, какое место мэрия объявит «общественным», никто не способен. Кафка воскрес? — иронизирует Сергей Пролеев. — За всеми этими уловками «начальства» проглядывает единственный неизменный чиновничий рефлекс: все диктовать, не неся ни за что ответственности. Вот такая веселая бюрократическая игра. Когда правительство требует повсеместно носить маски и угрожает наказаниями нарушителям, не обеспечив в то же время (даже в столице (!) что уже говорить про другие места) возможности их купить, это не забота о здоровье граждан, а чистой воды репрессия. Неужели не понятно, что можно требовать исполнения только того предписания, возможность исполнения которого обеспечена? Эта максима здравого смысла и азбуки управления, очевидно, недостижима для правительственных голов.
И вот еще деталь: правительство торжественно повышает мизерные пенсии аж на несколько гривен и объявляет это продуктивной социальной политикой, в то же время щедрой рукой назначает штрафы за элементарные нарушения карантина в 17 тысяч гривен, 34 тысячи. Кто-то представил, как гражданин с нынешними всерхскромными доходами реально оплатит такой бешеный штраф? Нужно просто, чтобы запугать людей? Весь этот карнавал беспомощных масок и угрожающих штрафов совсем не случаен: подобная беготня и размахивание руками призваны скрыть провалы в реальном обеспечении охраны здоровья и способности системы лечить людей.
Так может ли быть единым, солидарным общество в условиях такого социального размежевания и даже вражды? Ведь то высокомерие и безответственность, с которыми чиновники относятся к гражданскому обществу, и являются реальной социальной враждебностью — «мы» чужие «им». Это ситуация социального конфликта, который по определениям классиков современной политической философии (того самого Гобса), можно квалифицировать как внутреннюю войну в обществе. От того, что эта война пока холодная, утешение невелико. Чтобы преодолеть эту пропасть и достичь мирного, продуктивного состояния общества, любые призывы или уговоры бессильны. Путь к солидарности пролегает через ощущение людей себя хозяевами в собственной стране и хозяевами собственной жизни (а не бессильными заложниками неблагоприятных обстоятельств).
Украина является самой бедной страной Европы. Но бедность заключается не столько в скудности достатка, а прежде всего в отсутствии реальных прав. Украинский человек прежде всего не беден, а обездолен. В стране немало богатых людей (достаточно посмотреть на машины на киевских улицах — французы уверяют, что на улицах Парижа столько дорогих моделей не увидишь), но нет реальных владельцев. Потому что даже для самого богатого человека ее право собственности не гарантировано. Единственным ограждением состояния в этих неправовых условиях становится участие во власти — доступ к государственным рычагам влияния. Так возникает порочное для развития общества сращение бизнеса и власти, участие во власти становится залогом успешного бизнеса, а присутствие во власти превращается в самое прибыльное предприятие. Пока длится этот роковой для общества альянс, основой которого является отсутствие реального права собственности, нормальное функционирование общественного организма (как и экономики) невозможно.
Потрясение, которое мы сейчас переживаем, создал не коронавирус. Он только обнажает бездарности и социальные болезни нашего общества. Нельзя игнорировать того, что качества людей являются ощутимыми последствиями условий и системы, в которой они существуют. Поэтому голые призывы к людям «будьте такими или такими», которые не сопровождаются одновременно честным диагнозом состояния социальной системы и требованиями ее конструктивных изменений, не только беспомощны, но и даже несправедливы. Людям надо предоставить возможность быть другими. Эту возможность дают им реальные права (в частности — право собственности), эффективные социальные институты, справедливое судопроизводство, отделение бизнеса от власти и свободное предпринимательство, и еще немало других социальных форм жизни, дальнейшее перечисление которых грозит превратить мое высказывание в утопическое бред.
Без наведения должного порядка в общественной жизни трудно ожидать и соответствующего порядка, солидарности, человечности в сознании и душах. И здесь можно только удивиться тому, что в целом люди оказываются значительно лучшими, более способными на взаимопонимание, помощь, здравый смысл, сочувствие, чем можно было ожидать от них, учитывая дикость условий, в которых они вынуждены существовать. Это дает скромные основания для надежды, которая тоже является не последней составляющей здоровья и иммунитета, столь необходимого всем нам во время эпидемии».
№ 3: «НАСТОЯЩИЕ ПЕРЕМЕНЫ НАСТУПЯТ ЛИШЬ ТОГДА, КОГДА ПРОИЗОЙДЕТ «СМЕНА ОЖИДАНИЙ БЛАГОДАРЯ ОБУЧЕНИЮ»
Философ и переводчик Иван ИВАЩЕНКО добавляет, что после распада СССР украинское общество оказалось в новой институциональной реальности, но структура ожиданий граждан на самом деле не претерпела изменения. Это, собственно, привело к тотальной коррупции, то есть преобразованию публичных институтов в орудия для достижения частных целей. Соответственно, и солидарность осталась на низовом уровне, так и не став мощным публичным механизмом консолидации общества, который нужен особенно в такие кризисные моменты.
«Немецкий философ и социолог Никлас Луман в книге «Легитимация через процесс», описывая институт политического выбора как часть легитимации через процесс (что возникает в современных европейских обществах вместо иерархической структуры легитимации общественно важных решений, свойственной домодерным обществам), подчеркивает центральную роль «изменения структуры ожиданий» (Umstrukturierung der Erwartungen) граждан, — отмечает Иван Иващенко. — То есть граждане должны учиться корректировать свое поведение и ожидания в определенных институциональных рамках, что одновременно не должно тянуть за собой дискредитацию предыдущих ожиданий.
Что происходит у нас? Несмотря на то, что действующий Президент и его политическая сила продемонстрировали потрясающий результат на последних выборах, мы видим, это не свидетельствует об изменении структуры ожиданий наших граждан. То есть люди в основном голосовали не за возможность большей партиципации в публичной жизни и, соответственно, более широкие возможности для солидарности, а, скорее, проголосовали за самоустранение от такой партиципации, проявили нежелание реальных реформ, которые меняют структуру их ожиданий, и в очередной раз продемонстрировали постколониальную пренебрежение к публичным институтам как бывшему орудию иностранного господства. Это свидетельствует, что рядовой украинский гражданин пока не считает публичные институции источником легитимных решений и не верит в возможность реального участия в публичной жизни страны. Что, в конце концов, и свидетельствует о массовом пренебрежении нашими гражданами карантинными мерами, о необходимости которых недвусмысленно свидетельствует печальный опыт большинства стран ЕС и США.
Настоящие же изменения наступят лишь тогда, когда произойдет то, что уже упомянутый Луман называет «изменением ожиданий благодаря обучению» (Umlernen von Erwartungen).Пока большинство украинских граждан не научится ждать настоящую партиципацию в публичной жизни, которая предусматривает корректирование собственных ожиданий, мы будем двигаться по замкнутому кругу».
Поэтому, по словам Ивана Иващенко, вряд ли коронавирус заставит украинское общество повзрослеть и вообще как-то повлияет на структуру ожиданий украинцев. Большинство украинских граждан ведут недостаточно активную публичную жизнь, а публичные институты (особенно культурные, образовательные и т.д.) остаются меркнуть в запущенном состоянии. И когда правительство пытается сократить смехотворный как на сорокамиллионную страну бюджет Украинского института книги, это не вызывает массового сопротивления общества. Кроме людей, которые непосредственно вовлечены в книгоиздание и книгораспространение. Такое положение дел также свидетельствует о неутешительных перспективах для нашего «изменения ожиданий благодаря обучению», ведь обучение (как и культурный процесс в целом) нельзя представить без книг...
