Алексей Кобелев — не историк, не краевед, не политик. По первому образованию он — врач-невролог, с отличием окончил Одесский медицинский институт. Когда жизнь заставила научиться разбираться в экономике, получил второй диплом. Сегодня Алексей Владимирович — директор Первой национальной школы телевидения, кинопродюсер. И в этом водовороте будней он успевает досконально изучать историю Холокоста на украинских территориях во время Второй мировой войны, разрабатывать и воплощать в жизнь проекты, посвященные памяти жертв геноцида евреев, проводимого нацистами. Уже несколько лет Алексей Кобелев — официальный представитель общественной американской организации RememberUS.org в Украине.
— Алексей Владимирович, мы знакомы много лет, постоянно общаемся, но даже для меня стало откровением, что вы являетесь официальным представителем американской общественной организации, которая занимается увековечиванием памяти жертв Холокоста на украинских территориях во время Второй мировой...
— Как нередко бывает, случай... Несколько лет назад студентка нашей телешколы Татьяна Кислая сняла зачетную работу, которая называлась «Личная история» и была посвящена «танго смерти». Историческому факту, ставшему высокой легендой. Речь идет о концлагере Яновский, во Львове, где во время расстрелов фашисты заставляли оркестр из заключенных играть танго, известное нам как «Утомленное солнце». Мы разместили Танину работу на сайте школы, и один из комментариев показался мне некорректным. Написал его некто Игорь Корсунский. Защищая студентку, я достаточно резко ему ответил. Игорь заверил, что ничего предосудительного не имел в виду, что тема Холокоста, расстрельных могил в Украине его давно интересует, рассказал об общественной организации RememberUs.org, которая создана в США и занимается этими вопросами.
Мы стали общаться. Через несколько месяцев мой новый друг по фейсбуку написал, что их организация планирует ознакомительный тур по расстрельным местам в Украине, предложил принять в нем участие. Я согласился. Так началось наше сотрудничество.
— Можно более подробно об этой организации?
— RememberUs.org — группа добровольцев в Соединенных Штатах Америки, которых объединила общая цель: чтить память жертв Холокоста на украинский земле в 1941—1945 годах и предотвратить любой геноцид в будущем. Инициаторы ее создания — муж и жена, Игорь и Юлия Корсунские. Они оба родом из Харькова, эмигрировали в Америку в конце 80-х годов прошлого века. Живут в Бостоне. Получили в США второе высшее образование. Юля — программист, у нее собственная консалтинговая фирма, занимающаяся безопасностью компьютерных систем. Игорь также долгое время работал в этой сфере. У них двое детей, они уже стопроцентные американцы. Казалось бы, «сладкий мед» — живи и благоденствуй! Но Юля с Игорем никогда не забывали о родине, и это не пафосные слова. Юлины предки были расстреляны в Харькове, в Дробицком Яру, в начале Второй мировой. Там лежит, по разным данным, 20—25 тысяч человек. История, аналогичная Бабьему Яру в Киеве и множеству других яров, ярчиков по всей нашей стране.
В один из приездов в Украину Корсунские захотели посадить памятное дерево, метасеквойю, на месте, где были расстреляны харьковчане. Это дерево уникально тем, что живет больше 1000 лет. По сути, вечный живой памятник погибшим. Как древнеримская мостовая. Той цивилизации давно не существует, а камни мостовой помнят шаги древних римлян... Обратились с этой просьбой к тогдашнему директору мемориала. Он разрешил и попросил помочь с починкой крыши, которая протекала. Игорь и Юля починили крышу здания за свой счет, посадили дерево... Это был первый шаг. А семь лет назад родилась волонтерская организация RememberUs.org. Когда мы познакомились, она уже работала.
— На какие средства существует RememberUs.org?
— Как я уже говорил, это общественная организация, которая живет на деньги спонсоров со всего мира. Чаще всего, конечно, они — американцы, но среди людей, материально помогающих RememberUs.org, многие и близко не имеют отношения ни к Америке, ни к Украине, ни к Холокосту. Например, один из постоянных доноров — чернокожий бизнесмен из ЮАР, который и в Украине-то никогда не был, не еврей по национальности, и с Бостоном его ничто не связывает. Более того, Игорь и Юля Корсунские сами — крупнейшие доноры в созданную ими же организацию, перечисляют на ее счет личные денежные средства, а не только контролируют их потоки. Они — волонтеры и доноры одновременно.
— Вы сказали, что ваше сотрудничество началось с поездки по местам расстрела еврейского населения нацистами во время Второй мировой войны. Где вы побывали?
— В первую поездку мы побывали в Фастове, в Белой Церкви, в Радомышле. В тех городах, с которыми в дальнейшем были связаны наши проекты. Поездка длилась два дня. И для меня, вроде бы читающего, насмотренного, знающего историю страны, расстрельные могилы в этих местах произвели колоссальное, шокирующее впечатление. Например, в Радомышле, в лесочке, под городом, смотришь на естественные площадки, квадраты кое-где просевшей земли и отказываешься понимать, что в каждом из этих квадратов лежит порядка 2000 человек. А рядом, через 200 метров, зарегистрирована самая большая из детских расстрельных могил — там окончилась жизнь около 700 детей... Это место произвело на меня жуткое впечатление. Очень сильное. И уже в той, первой поездке, даже не возникало вопроса, буду ли я заниматься этой проблемой в дальнейшем. Я ощущал своеобразный подъем от того, что какие-то мои действия могут помочь увековечить память безвинно погибших людей для того, чтобы подобный ад никогда не повторился. И это не высокие слова.
ЧТОБЫ ПОМНИЛИ: МУЗЕЙ ПАМЯТИ ЖЕРТВ ХОЛОКОСТА В ФАСТОВЕ ОТКРЫТ. ЧЕТВЕРТЫЙ В УКРАИНЕ
Позднее я узнал, что на тот момент при содействии RememberUs.org уже были открыты два музея памяти жертв Холокоста — в средней школе в селе Засулье (это город Лубны, по сути) и в училище в Кременчуге. А это непростая история. Даже если где-то стоит памятный знак погибшим, нужно узнать, какого он подчинения — областного, городского или сельского, где необходимо получить разрешение, чтобы привести это место в порядок, высадить деревья. Когда музей организован, нужно наладить и контролировать его посещаемость, ведь без людей он мертв. Экскурсионная деятельность, в первую очередь, направлена на подростков, поскольку старшее поколение знает правду о войне и Холокосте, а те, кому сейчас 15 лет, не знают ничего... Несколько раз в год мы организовываем поездки школьников из близлежащих городов и сел в эти музеи, чтобы рассказать о трагедии, произошедшей много лет назад на их родной земле. Не о Холокосте вообще, а о конкретных событиях, свидетелями которых были их прадеды и деды.
В данный момент уже действуют четыре школьных музея — в Лубнах, Кременчуге, Миргороде и Фастове. В Белой Церкви мы помогли открыть мемориал памяти 100 расстрелянным белоцерковским детям. Их продержали трое суток без еды и воды, а потом расстреляли. Этот факт зарегистрирован как первый детский расстрел 1941 года. Справедливости ради стоит сказать, что в Белой Церкви, по большому счету, и не требуется наше вмешательство. Там работает удивительный человек, с «реактивным моторчиком», Нателла Андрющенко, она прекрасно справляется с громадным объемом общественной нагрузки сама, но, если наша помощь понадобится, Нателла непременно даст знать, мы рядом.
— За эти годы через ваши руки наверняка прошли уникальные документы времен Второй мировой, свидетельства очевидцев. Сам по себе факт массовых расстрелов безвинных людей, только потому что они не арийцы, чудовищен. Но можете объяснить мне, если знаете, кем были те солдаты, которые стреляли в детей?
— Для «окончательного решения еврейского вопроса» (цитата Гитлера) были сформированы айнзац-группы, зондеркоманды. История каждой из них прописана в документах, которые хранятся в архивах Европы, в том числе, и в Германии. Кандидаты в подобные группы проходили селекцию, как в отряд космонавтов: они должны были быть старше 30 лет, обязательно женаты, стопроцентные морально устойчивые нацисты. Именно они занимались расстрелами. Возвращаюсь к Белой Церкви: когда был дан приказ расстрелять детей, штабной офицер, который должен был привести приговор в исполнение, отказался делать это и написал в рапорте, что он — солдат, но не палач. Это историческое свидетельство. Именно во избежание подобных инцидентов расстрелами занимались айнзац-группы.
Самая известная из них — зондеркоманда 4а айнзац-группы С, ее кровавый путь жуток. Эта группа «работала», начиная с Житомирской области, заканчивая Полтавской и в Бабьем яру, в том числе... Горько говорить еще об одном факте, но, на мой взгляд, необходимо: нередко фашистским извергам помогали коллаборанты.
В одной из поездок мы с Игорем Корсунским попали в городок Погребище Винницкой области. Перед Второй мировой это было большое, зажиточное село, которое на 80 процентов состояло из еврейского населения. Сегодня там находятся шесть расстрельных могил: пять «маленьких» — от 400 до 800 человек, и одна большая — там лежат 3000 погибших. Мы общались с человеком, который присутствовал при расстрелах, помнит все, что происходило в те страшные дни. Ему было девять лет. Сегодня это крепкий старик, при здравой памяти, ухаживает за расстрельными могилами. Его отец был председателем колхоза в Погребище перед войной и, пользуясь властью, отдал сына учиться не в четырехлетнюю украинскую школу, а в еврейскую, десятилетку. Так мальчишка оказался единственным украинцем среди сверстников-евреев. Рассказывая, пожилой человек показал пальцем на бетонный саркофаг: «Вот здесь лежат 42 моих одноклассника...» Он вспоминал, как и детей, и взрослых собрали в тот день на стадионе в Погребище и сказали, что поведут на станцию, откуда будут отправлять на работы. Обычная схема. (Для меня неразрешимая загадка, почему люди верили оккупантам, ведь уже распространялись слухи о массовых расстрелах в Украине, а они, тем не менее, выполняли приказ и покорно шли на смерть). В тот день их не довели до станции, спустили в очередной яр, и по мере подхода к нему, расстреливали людей партиями. Старик рассказал, что немцы у них в селе не стреляли, они все организовывали, присутствовали при расстрелах, но приказ выполняли местные предатели. Один из них после войны отсидел 10 лет в лагере, вернулся в Погребище, но через месяц повесился, не выдержал презрения и ненависти односельчан.
— Волосы дыбом встают...
— Да, история села Погребище (в 70-х оно уже получило статус города) уникальна, много можно было бы рассказать. И школа есть, где легко организовать музей, но всегда необходима обратная связь — для координации действий нам нужна помощь на месте надежного и неравнодушного человека. Бывает, бьешься, как рыба об лед, а местным это совершенно не интересно, причем, часто абсолютно не важно — есть сейчас там еврейская община или нет. И дело не в потраченных силах и деньгах, просто проект без поддержки погибнет.
В Кременчуге, Лубнах, Миргороде такие прекрасные люди есть — они регулярно организовывают экскурсии детей в музеи, контролируют их работу, рады открыть двери музеев для любого человека, который к ним обратится. Мы с ними на постоянной связи. Но это далеко не норма. Чаще всего, когда приходишь во властные структуры с предложением проекта и говоришь, что ты — представитель американской организации, которая занимается вопросами Холокоста, чиновники потирают руки и представляют, как доллары потекут к ним рекой. Когда же говоришь, что RememberUs.org — волонтерский проект, и за каждый цент мы должны отчитаться, к нам теряют интерес.
— Несмотря на коронавирус и карантин, осенью вы открыли Музей памяти жертв Холокоста в средней школе № 4 города Фастова. Я присутствовала на открытии и могу сказать, что получился он содержательным и очень современным.
— Это заслуга нашего дизайнера Насти Суровцевой (Зориной). Она также выпускница Первой национальной школы телевидения, окончила курс анимации. Настя — не просто художник, а неравнодушный творческий человек. Это ее второй авторский проект в нашей организации, первым был музей в Миргороде, который мы открыли в позапрошлом году.
Несколько слов о музее. Перед началом войны в Фастовском районе проживало 2664 еврея, 2149 из них осели в городе. Самый большой расстрел состоялся 29 августа 1941 года в районе Казанивки (рядом с сегодняшней школой №4, где и находится музей). В тот день погибли 263 человека — 262 еврея и один «диверсант», как записано в документах. Расстрелу подлежали все жители в возрасте от 12 до 60 лет. По свидетельствам очевидцев, детей расстреливали отдельно.
Многие жители современного Фастова, как выяснилось, мало что знали о трагедии, которую пережили их предки или родственники их соседей. Сегодня такая возможность у них появилась.
— Какие-то новые проекты разрабатываете?
— Пандемия коронавируса во многом поломала не только планы нашей организации, но и планы всего мира. Но большая часть наших действий каждый год направлена на поддержание тех проектов, которые мы уже создали. Начиная от проверки состояния десятков секвой, посаженных в Украине, заканчивая контролем работы музеев памяти жертв Холокоста. Нам важно, чтобы их деятельность зависела не только от спонтанных посещений случайных посетителей, но отмечались памятные даты, связанные с этой трагедией. Как 27 января, к примеру, Международный день памяти жертв Холокоста.
