У Казанского в молодости было могучее тело. Тренированное тело гребца. Он довольно серьезно занимался академической греблей. Широкая грудная клетка, огромные бицепсы. Тем, кому посчастливилось узнать его позже (в том числе и мне), было почти невозможно в это поверить. Однако это правда. В «наше» время он выглядел, как аскет: худощавый (на грани тощести), высокий и сухопарый. Вся его физическая мощь перетекла в рисунки. Разумеется, вместе с космическим талантом. Поэтому они так живучи. Они вобрали его полностью, без остатка.
Как-то художник, грустно улыбаясь, сказал мне: «Знаешь, сколько лет я прожил на самом деле?» И сам же себе ответил: «Восемьдесят шесть». Честно говоря, глядя в его карие уставшие глаза, от которых десятками дорожек расходились морщинки, — в это можно было поверить. Как, впрочем, и в то, что ему еще нет и сорока. Он был из той породы людей, о которых говорят: «Без возраста».
Фактически он прожил всего лишь сорок девять. Однако успел не на одно столетие вперед.
Весь его творческий потенциал за два года напряженнейшей работы был сфокусирован в газете «День». Сегодня мы печатаем его сюрреалистические работы, ранее не публиковавшиеся в газете. Они и сложные, и простые одновременно. Их можно очень долго рассматривать. Практически всю жизнь.
