Макс ван дер Стул, верховный комиссар ОБСЕ по вопросам национальных меньшинств, во время своей недавней поездки по Украине побывал также и в Крыму. Это было вызвано подготовкой очередной донорской конференции, которая касается активизации помощи Украине в разрешении проблем обустройства бывших депортированных в Крыму со стороны международного содружества.
По сообщению Интерфакса, М. ван дер Стул отметил, что за последние 2 года правительством Украины и Крыма достигнуты «определенные подвижки» в решении проблем депортированных народов. В то же время, «не следует самообманываться», подчеркнул он, добавив, что существует большое количество проблем репатриантов, которые необходимо решить. По его словам, «есть необходимость в расширении помощи международного сообщества ранее депортированным народам».
Как сообщалось в ходе встречи, за последние 3 года объем международной помощи в процессе обустройства крымских татар составил около $10 млн. В настоящее время правительство Украины совместно с ОБСЕ и программой ООН подготовили 100 проектов стоимостью от $3 тыс. до $2 млн., которые направлены на решение гуманитарных и социально- экономических проблем репатриантов. Украинское правительство ожидает, что страны-доноры проявят интерес к этим проектам и будут их финансировать.
Возвращение крымских татар на свою родину, из которой они были насильно депортированы в мае 1944 года продолжается почти десять лет. Однако проблемы, которые возникают вследствие этого процесса, не только не исчезают, но время от времени обостряются, а иногда загоняются в тупик.
Внимание, которое уделяется крымскотатарской проблеме со стороны власти в течение десятилетия репатриации, по большей части имеет отрывочный, спорадический характер. Спорадичность со временем успела приобрести свои традиции и особенности. Властные институты поворачивались к проблемам крымских татар осмысленным лицом преимущественно только в моменты развития конфликтных ситуаций 1994—1996 гг. и в конце мая любого года — во время очередной годовщины страшной депортации.
И это происходит еще и потому, что крымские татары в Крыму всегда занимали четко определенную проукраинскую позицию. Так, фактически с самого начала рождения украинской независимости и до сегодняшнего дня крымские татары, как это не парадоксально звучит, оказывались больше украинцами в Крыму, чем сами украинцы. Факты говорят сами за себя. В декабре 1991 года за «рождение» государства Украина участие в общеукраинском референдуме приняло 65% населения, которое имело право голоса. И благодаря голосам крымских татар Крым не стал единственным регионом страны, который проголосовал против независимости.
Существует стойкая, «проверенная» годами, тенденция реагирования на конфликтные события — постфактум. Она напоминает известную поговорку о «кулаках» и «драке» с точностью до наоборот, что не может содействовать предупреждению конфликтных ситуаций. С этим аспектом проблемы тесно связана и другая тенденция — разрешение проблем крымских татар происходит слишком медленно. Например, проблема получения крымскотатарскими репатриантами гражданства Украины. На нее обратили внимание только во время избирательной кампании в Верховную Раду Украины и Крыма в марте 1998 года. Из-за отсутствия украинского гражданства 64,1 тыс. крымских татар, которые были де-юре гражданами Узбекистана, 8,6 тыс. тех, кто оставались гражданами России, а также 15,4 тыс. граждан других государств СНГ, не смогли принять участие в голосовании. Весной 1998 года Крымом прокатилась волна митингов протеста крымских татар, состоялись столкновения с правоохранительными структурами. Однако тогда проблема получения гражданства и участия в выборах так и не была решена. Проблема получения гражданства Украины крымскими татарами — гражданами Узбекистана была решена только 4 сентября 1998 года, когда получила силу договоренность между Украиной и Республикой Узбекистан о сотрудничестве в решении вопросов гражданства депортированных лиц и их потомков. Это, без сомнения, важное и положительное событие вызвало и определенное сожаление по поводу темпов разрешения проблем, ведь была возможность устранить целый ряд трудностей, избежать дополнительной напряженности, снизить конфликтный потенциал ситуации.
Довольно острой сегодня является проблема, связанная с представительством крымских татар в выборных и исполнительных органах власти в Автономной Республике Крым. Без решения этого вопроса мы и далее обречены двигаться в замкнутом кругу. Ибо вполне справедливым оказывается тезис о том, что политика недопущения крымских татар в органы управления жизнью автономии наряду с другими этническими сообществами Крыма содействует самоизоляции крымских татар, приводит к росту отчуждения, тенденциям противостояния, радикализации крымскотатарского движения. И это как будто понятно тем, кто принимает решение. Так, фактически сразу после выборов в Верховную Раду Крыма в 1998 году, тогдашний председатель Верховной Рады Крыма Анатолий Гриценко вынужден был констатировать, что «для государства лучше иметь 14 крымских татар в парламенте, чем 3 тысячи на площади» ( «Авдет», № 7, 7 апреля 1998 г.). Однако, несмотря на констатации двухлетней давности, кроме общих слов и размышлений, сегодня так фактически ничего не сделано для положительного решения вопроса. Если в Верховной Раде Крыма в 1994 году при помощи введения избирательных квот были избраны 14 представителей крымских татар от меджлиса крымскотатарского народа, то в Верховной Раде Крыма нынешнего созыва только один депутат — крымский татарин, представитель Коммунистической партии. В Верховной Раде Украины сейчас есть два представителя крымских татар, в частности, председатель меджлиса крымскотатарского народа Мустафа Джемилев и заместитель председателя меджлиса Рефат Чубаров. Ныне в аппарате Совета Министров Автономной Республики Крым, центральных министерств и ведомств, горисполкомов и райгосадминистраций представительство крымских татар является очень незначительным и (без учета работающих в Рескомнаце Крыма и отделах межнациональных отношений) составляет 1,5% работников этих учреждений, хотя общая численность крымских татар — около 12% всего населения Крыма. Если учесть антитатарские настроения населения Крыма, которые последовательно стимулируются определенными политическими силами, у представителя крымских татар очень мало шансов быть избранным в выборные органы власти при обычной системе выборов. Причина, кроме всего прочего, кроется и в лабиринтах крымской политики начала 90-х лет, когда местная власть целенаправленно расселяла возвращающихся крымских татар таким образом, чтобы ни в каком регионе Крыма они не могли иметь численного большинства по отношению к другому населению.
Отсутствие правового решения вышеупомянутых проблем фактически продуцирует ситуацию, в пределах которой «государственная политика подменяется субъективными предубеждениями местных чиновников, а процессы гармонизации отношений между представителями различных этнических сообществ замещаются процессами подавления потребностей и интересов немногочисленного этнического сообщества более численным», — как указывал во время парламентских слушаний Рефат Чубаров. Одним из «горячих» примеров являются сегодняшние осложнения, связанные с распаеванием земли на Крымском полуострове, проблемой, которая может рассматриваться как потенциально конфликтная.
Вообще ситуация, в которой оказались крымские татары после возвращения на историческую родину, оказалась более чем затруднительной. Почти 130 тысяч из них не имеют жилища, не имеют постоянной работы более чем 70 тысяч репатриантов. За этими тревожными цифрами стоят судьбы конкретных людей и их семей. При этом проблема репатриантов не сводится только к социально-экономическим вопросам.
Нельзя оставлять без внимания вопрос сохранения национальной идентичности крымских татар и возрождения культуры в широком понимании этого слова. А пока что сегодня для 45 тысяч крымскотатарских детей в Крыму работают только 7 школ и 53 класса с крымскотатарским языком обучения. Эти грустные цифры, к сожалению, позволяют прийти к выводу, что в «умах» и действиях некоторых государственных чиновников, которые должны решать эти вопросы, понятие «интеграция» успешно подменяется понятием «ассимиляция» с давним коммунистическим привкусом тотального нивелирования национальных культур как таковых. Достаточно ярко этот тезис могут характеризовать высказывания председателя крымского парламента, лидера крымских коммунистов Леонида Грача, которые он преподносит с завидным постоянством под соусом построения в Крыму «межнационального мира» и «согласия»: «Крым еще и потому является носителем особого статуса, что в нем, как в ни одном другом государстве (так в тексте. — Авт. ) существует в миниатюре тот многонациональный народ, который воплотил в себе всю многоликую палитру бывшего Советского Союза, многонациональный народ, который когда-то назывался советским. Это дает нам право сегодня с гордостью говорить о себе — крымчане» («Крымская правда», 13 мая 2000 года). Но он практически ни одним словом не обмолвился о том, как десятилетиями жила часть «советского народа» — поколения депортированных в местах спецпоселений.
Есть вполне прозрачные основания считать, что «гордиев узел» крымскотатарского вопроса крепко укоренен не только в тоталитарном прошлом, но и в сегодняшнем дне. Воочию можно увидеть последовательное, настойчивое, но безосновательное запугивание вся и всех «исламским фактором» и «крымским вахабизмом». Прошлое и сегодняшние реалии делают наглядным такое опасное для Украины в целом явление, которое определяют как антитатарский синдром. Чего, например, стоят медитации на тему сравнений Крыма и Косова, Крыма и Чечни, которые время от времени раздаются из уст ряда политиков? «Я очень уважаю татарский народ, — твердит, например, народный депутат Украины Елена Мазур. — Но если позволить им достичь их целей, у нас будет страшнее, чем в Чечне». Это при том, что крымские татары провозгласили методом разрешения своих проблем принципы ненасилия, проявляют полную лояльность к украинскому государству. Следовательно, такие безосновательные и безответственные сопоставления сами по себе являются опасными, ибо фактически нагнетают истерию и создают лишнее напряжения там, где его нет.
До сих пор не существует взвешенной государственной концепции решения неоднозначных вопросов. А следовательно, неудовлетворительным остается социально-экономическое состояние проблем репатриантов. И это нельзя объяснить только экономическим кризисом, в котором стойко пребывает современная Украина. Главное — это систематические просчеты государственных институтов в рассмотрении и решении этих вопросов, законодательные пробелы и полумеры. Несмотря на все декларации и благие пожелания.
