Во времена моего детства для многих моих сверстников попасть
в «Артек» было заветной и неосуществимой мечтой. Здесь отдыхали либо самые
рьяные пионерские или комсомольские активисты, либо победители различных
конкурсов и соревнований, либо (о чем все знали, но вслух не произносили)
дети влиятельных родителей. А так чтобы простой смертный — да никогда.
И хотя в школе я не без удовольствия и вполне искренне занималась пионерской
работой, но дальше «Молодой гвардии» (той, что в Одессе) так и не попала.
Утешало лишь то, что «Молодая гвардия» была устроена по точному артековскому
образу и подобию. И впечатления, кстати, от того отдыха у меня остались
самые радужные, несмотря на обязательное хождение строем и столь же обязательную
форму, линейки, костры и прочий пионерский антураж. Все это было весело
и даже романтично. Но то когда было. С той поры сколько воды утекло. Я
не только изрядно прибавила в годах, но, главное, жизнь наша изменилась
радикальным и необратимым образом.
И вот четыре года назад я впервые приехала в «Артек» на
ежегодный Международный детский фестиваль. Можно сказать, сбылась детская
мечта. А стоило ли мечтать? Судите сами. Природа красоты потрясающей, которой
очаровываешься сразу и навсегда. Это — да. Многочисленные экскурсии на
собственных артековских катере или автобусах по заповедным крымским местам
— тоже плюс. Невероятно бурная, если можно так выразиться, культурно-спортивно-образовательная
жизнь. Одних только международных фестивалей и смотров, среди которых такие
известные, как тот же кинофестиваль, аэрокосмический фестиваль «Сузір’я
— Артек», конкурс классического танца «Фуэте Артек», наберется около десятка.
И это не считая тематических смен. Иными словами, когда бы ребенок не попадал
в «Артек» (зимой Международный детский центр не работает — планово консервируется,
поскольку экономические исследования показали, что ту прибыль, которую
«Артек» зарабатывает летом, он «сжигает» на топливе зимой), ему гарантировано
нечто увлекательное, зрелищное и познавательное. Тоже считайте плюс.
Но при этом, когда я впервые (да и не только, а практически
каждый посторонний взрослый) очутилась в «Артеке», то, честно говоря, вид
организованно вышагивающих отрядов меня несколько покоробил. И пусть нынешние
артековцы, одетые в по-прежнему обязательную одинаковую форму, больше напоминали
каких- нибудь бойскаутов, чем пионеров былых времен, но возникал естественный
вопрос: неужели эта строго регламентированная лагерная жизнь может быть
привлекательной для современных детей? Это — минус. Впрочем, надо признать,
что выглядели артековцы вполне жизнерадостно. И к тому же как быть с тем
фактом, что последние два лета загруженность в МДЦ (при плановой мощности
5600 детей) полная, при том, что путевки дорогие (400 у. е.). Значит кому-то
это нужно.
А собственно, кому? Кто сегодня отдыхает в «Артеке»? С
этим вопросом я обратилась к Ольге Анатольевне Гриве, которая возглавляет
уникальное учебное заведение — гуманитарный институт «Артек», два года
назад преобразованный из высшего социально-педагогического колледжа, студенты
которого одновременно с получением высшего образования (психология) еще
и работают педагогами-организаторами, или, проще говоря, вожатыми в лагерях
«Артека». Именно они ежедневно и ежечасно общаются с детьми, которые, как
и наше общество в целом, отнюдь не однородны. Итак, кто же отдыхает в «Артеке»?
— Если отследить динамику сменяемости детского контингента,
то можно сказать, что десять лет назад это были активисты и отличники —
очень организованные, аккуратные и ответственные дети, которые попадая
в «Артек» считали, что это самое большое счастье в их жизни со всеми вытекающими
отсюда последствиями. В последние годы в «Артеке» изменился контингент
отдыхающих. Это дети, которые приезжают по госбюджетным путевкам, нуждающиеся
в повышенном социальном внимании, — из детских домов, интернатов, дети-инвалиды,
дети-сироты и так далее. Затем — дети так называемых корпоративных клиентов.
Это в основном крупные российские фирмы, которые занимаются добычей и переработкой
газа, нефти и т. д. То есть это дети, у родителей которых есть деньги,
или фирмы, в которых они работают, могут за них платить. В связи с этим
планка контингента и детского, и педагогического какое-то время падала.
Дети плохо учатся или вообще потеряли интерес к учебе, у них проблемы в
семьях, а отсюда трудности в общении и т. д. Вожатые признавались, что
когда они работали с такими детьми, то чувствовали как сами меняются не
в лучшую сторону. Потому что когда ребенок творчески активен, он естественно,
подтягивает и вожатого. Здесь происходило обратное.
Сейчас ситуация опять меняется. Уже в этом году «Артек»
берет курс на индивидуальных клиентов, т. е. житлей крупных городов Украины
и России, имеющих работу, которые в состоянии раз в год купить ребенку
путевку в «Артек». Хотя, естественно, госбюджетные путевки также будут.
Еще в ДМЦ отдыхает много детей, входящих в составы творческих коллективов.
В основном в летние смены, когда проходят фестивали. Они — чудные, очень
творческие и организованные. Они поднимают и украшают артековский фон.
Сейчас детский контингент меняется в лучшую сторону. Но от этого жизнь
наших организаторов, педагогов, психологов не становится легче, потому
что к ним предъявляются требования все выше и выше. Сейчас речь идет о
том, что педагоги-организаторы должны быть постарше и пообразованней. Потому
что дети сложные. А основная проблема, которую им приходится решать — элементарное
совмещение этих детей. Ведь случается, что в один отряд попадает ребенок,
у которого кроме тапочек с собой ничего нет, а у другого есть все, вплоть
до мобильного телефона. То есть, существует социальное неравенство и очень
важно осуществлять индивидуальный подход к каждому ребенку. Поэтому у нас
очень много таких предметов, изучая которые, студенты умеют вести для подростков
тренинг общения, тренинг личного роста и другие, которые помогают ликвидировать
трудности, зажимы в общении. У нас есть тематические смены для детей-инвалидов,
школа социального успеха — это как раз для социально неблагополучных детей.
— С одной стороны вы говорите об индивидуальном подходе,
а с другой — «Артек» остается достаточно консервативным, нарочито поддерживая
коллективистский дух и даже некоторое единообразие (та же форма, к примеру).
Это совместимо?
— Чисто теоретически эти вещи вполне сопоставимы — осуществление
индивидуального подхода и коллективистского воспитания. Педагогика Макаренко
— это не педагогика сегодняшнего дня. Но коллективное воспитание — обязательная
часть педагогики «Артека». У нас практикуется методика коллективных творческих
дел. И то, что дети ходят отрядами, группами, купаются по сигналу, в большей
степени связано с необходимостью организации их жизнедеятельности. Когда
у нас пять тысяч детей, то иначе ни порядка, ни безопасности нельзя обеспечить.
Другая сторона — чисто педагогическая. Мы ставим перед собой задачи социализации
личности подростка. Если воспитывать только индивидуалистические черты,
то такой человек будет испытывать трудности жизни в обществе. «Артек» как
раз и реализует социализацию личности. Это одно из приоритетных направлений
в нашей педагогике «Артека». Мы ведем научный поиск. В этом году организовано
две кафедры: одна — педагогики, другая — психологии. И темы научных исследований
той и другой кафедры лежат в русле социализации личности. Это если говорить
о теории.
Если говорить о практике, то тот факт, что дети принадлежат
к разным социальным группам, различным категориям, очень усложняет работу
с детьми. Когда они приезжают, принимают душ и одевают артековскую форму,
то в определенной мере это всех уравнивает. Но в то же время дети при этом,
несомненно, испытывают стресс. Правда, стресс стрессу — рознь. Есть конфликты,
которые работают на личность, помогают ей что-то негативное изживать, открывать
в себе положительное. Если ребенок в это время не чувствует себя брошенным,
незащищенным, если его поддержали, поняли, выслушали, то, что он в строю,
то что он в форме, не должно его травмировать настолько, чтобы он себя
потерял как личность. А педагогическая программа лагерей как раз направлена
на то, чтобы помочь ребенку самому кристаллизовать, возвысить свою личность,
включиться в коллективную деятельность, в которой он смог бы себя реализовать.
— При таком подходе роль вожатого, как я понимаю, возрастает
многократно. А кто учится в вашем институте?
— Наш учебный план очень насыщенный, обширней, чем во многих
других учебных заведениях, но это помогает давать более качественное образование,
готовить более квалифицированных специалистов. Учатся наши студенты пять
лет, поступают так же, как и в других вузах, проходя конкурсный отбор (у
нас от двух до четырех человек на место). До сих пор мы строго ограничивали
абитуриентов по такому показателю как возраст. Им обязательно должно быть
18 лет либо исполнится на 1 марта следующего года. Это связано с тем, что
с этого месяца они выходят на работу в лагерь, а работать с детьми можно
только совершеннолетним. Для нас это большая проблема, потому что сейчас
абитуриент неуклонно молодеет. На сегодняшний день у нас в гуманитарном
институте «Артек» обучается 208 человек, из них крымчан — 110, из других
регионов Украины — 77 (причем, много из Западной), из России — 18, Узбекистана
— 2 и Латвии — 1.
— Учеба закончена. А что дальше? Ведь опыт за пять лет
в «Артеке» они получают колоссальный. Не жаль расставаться?
— Ситуация все время меняется. Колледж создавался как раз
для того, чтобы выпускники его могли работать в «Артеке». Несколько лет
назад была большая проблема с кадрами вожатых. Работа очень трудная, зарплата
небольшая. Теперь мы не столько ориентируемся на выпускников института,
сколько на самих студентов, которые полностью перекрывают потребность МДЦ
в педагогах-организаторах. Но наши выпускники не остаются без работы. Психологами
в школах, например. Сейчас очень востребована такая квалификация, которая
раньше называлась воспитатель продленного дня, а нынче — воспитатель полного
дня. И если человек обладает квалификацией психолога, то он не просто «пасет»
детей, он развивает этого ребенка, диагностирует, проектирует, организует
его жизнедеятельность и т. д. Я думаю, что как раз это и является гарантией
их востребованности. ***
Мы сегодня часто и много говорим о разобщении в обществе,
что в общем вполне справедливо. Ведь, по сути, мы пережили и переживаем
социальную революцию. Пусть мягкую. И нет явных жертв. Но обиженных и обездоленных
немало. Все думаем и гадаем, как им и самим себе помочь, да ничего толкового
еще не придумали и потому предпочитаем бездействовать. В «Артеке» же —
напротив. Не только приспосабливаются к изменившимся реалиям жизни, но
и активно пытаются изменить ее, то есть жизнь, к лучшему. Пусть и в отдельно
взятом лагере. Разве это мало? И наверняка — кому- нибудь нужно. . .
