«Жители этого города
ПОМНЯТ
о принудительных рабочих и солдатах,
покинувших фашистскую армию, погибших от рук нацистов.
ЧТЯТ
жителей города Хагена — мужчин и женщин,
которые не позволили нацистскому террору сломить себя,
И НАПОМИНАЮТ
о необходимости противопоставить несправедливости человечность.
Спустя 55 лет после окончания правления нацистов
8 мая 2000 г.»
Отправляясь по приглашению в Германию, я не надеялся на уважительный прием пригласивших меня немцев. Приглашению предшествовала длительная история, связанная с поисками документов, подтверждающих мое пребывание в г. Хагене (Вестфалия) в качестве цвангарбайтера (принудительного рабочего) и узника штрафных лагерей. В течение шести лет сотрудники Исторического центра г. Хагена и городского архива, возглавляемые госпожой Беатой Хобейн, разыскивали необходимые мне документы.
Поиски документов, подтверждающих пребывание остарбайтеров на предприятиях и фермах Хагена, побудили сотрудников городского архива создать специальный банк данных, в который на сегодняшний день внесено 40 тыс. фамилий остарбайтеров, работавших в Хагене в годы Второй мировой войны.
В работу Исторического центра и городского архива включился Институт истории и биографии при заочном университете г. Хагена, руководимый доктором Александером фон Плата. Именно по его инициативе в Хаген было приглашено 20 бывших остарбайтеров из Украины и России.
Должен заметить, что у немцев, занимающихся историей пребывания восточных рабочих в годы войны в Германии, существует твердая убежденность, что понятие «остарбайтер» не совсем точно определяет условия содержания восточных рабочих в трудовых лагерях. Пользуясь имеющимися у них документами, они довольно точно определили три группы восточных рабочих. К первой группе они относят оказавшихся в положении заключенных (H К ftling). Вторая группа лиц определена ими в соответствии с пребыванием восточных рабочих в условиях, сходных с условиями заключения (Zwangsarbeiter). К третьей группе сотрудники архива относят всех остальных восточных рабочих (Оstarbeiter), которые находились в условиях, не сходных с условиями заключения (мелкие предприятия), а также тех, кто работал в хозяйствах бауэров.
К сожалению встречавших, в Хаген прибыло всего восемь человек, из которых только двое — из России, да и то жившие до угона в Германию в Украине. Так что можно сказать, все мы были представителями Украины.
Мне сложно ответить на вопрос, почему из 20-и приглашенных в Хаген приехали только восемь человек. Возможно, корреспондент, опубликовавший заметку 22 сентября 2001 г. в газете «Hagener Zeitung», был прав, говоря о страхе. Но это по-моему. Не было страха перед современными немцами. Это был страх перед прошлым. Страшно было увидеть те места, где тебя держали в качестве бесправной рабочей скотины, страх вновь пережить то, что ты пережил в фашистской неволе.
Первая же встреча с сотрудниками городского архива и Института истории и биографии начисто развеяла все страхи и подозрения. С первого дня нас окружили, я бы сказал, повышенной заботой и вниманием. Нас обслуживало четыре переводчика, готовых оказать нам необходимую помощь как в общении с окружавшими нас немцами, так и в обустройстве нашего быта. Сотрудники Института и городского архива интересовались буквально всем, что касалось нашего пребывания в Третьем Рейхе, и нашими судьбами после возвращения домой по окончании войны.
Наше пребывание в Хагене освещалось не только в местных газетах «Westfalisehe Rundschau», «Hagener Zeitung», но и по телевидению и радио. Поэтому при встречах с нами на улицах жители города относились к нам с повышенным вниманием и благосклонностью. Это говорит о многом. Однако следует заметить, что в ходе бесед с немцами всех нас называли русскими. Рядовой немец не различает украинца и россиянина, он ничего почти не знает об Украине. Она (Украина) для него по сей день представляется Россией. И в этом немалую роль сыграл тот факт, что Хаген является городом-побратимом Смоленска, с которым существует давняя прочная связь.
Мы были потрясены увиденным в Хагене. Это был не тот город, который мы знали в 1942 — 1945 гг. Это был совершенно новый, современный город. Он возродился из пепла, стал еще краше. Только в результате трех бомбардировок авиации союзников в октябре 1943 г., декабре 1944 г. и марте 1945 г. было уничтожено 80% предприятий и жилых домов. Во время экскурсий по городу многие из нас побывали в тех местах, где мы находились в годы войны, но узнать их было невозможно. Многих предприятий, например, металлургического завода концерна Клернера, уже нет, как и следов «знаменитого» на всю Вестфалию штрафного лагеря при нем, расположенного в пригороде Гаспе. Знаменит этот лагерь был тем, что здесь «перевоспитывали» до 1942 г. жителей Хагена — мужчин и женщин (немцев и евреев), которые не позволили нацистскому террору сломить себя. Начиная с 1942 г., здесь «перевоспитывали» и непокорных остарбайтеров.
На месте бывшего завода в 1972 г. был разбит молодежный парк. Однако вычеркнуть из памяти как старого, так и новых поколений немцев историю «перевоспитания» в штрафном лагере Хаген-Гаспе невозможно. И это благодаря стараниям не только обербургомистра Хагена господина Хорна Вильфрида, но и местного «Общества мирной инициативы». Именно благодаря стараниям этого общества в центральной части города был сооружен памятник «Хагенский знак мира», на бронзовой плите которого написано:
Еще одна встреча с нашим прошлым произошла 22 сентября 2001 г. в пригороде Хагена Форхале на кладбище, где погребены военнопленные, погибшие в фашистских лагерях. На памятнике надпись на русском языке: «Вечная память нашим товарищам, погибшим в фашистской неволе 1941 — 1945». От имени обербургомистра и нашего имени к памятнику был возложен венок, обрамленный желто-голубой лентой.
Неизгладимое впечатление у нас осталось от приема, устроенного в нашу честь обербургомистром господином Х.Сильфридом и руководителями Института и городского архива.
В своем приветственном слове обербургомистр много говорил о страданиях, перенесенных остарбайтерами в фашистских лагерях, о тех жертвах, которые они понесли во время жестокой эксплуатации на фабриках и заводах, а также в ходе налетов авиации союзников на г. Хаген. Вместе с тем, обербургомистр от своего имени и имени жителей города извинился перед нами за то, что нам пришлось пережить в нацистской неволе. Принес он также извинение за то, что мы до сих пор не получили причитающейся нам компенсации за годы пребывания в фашистской Германии. Я далек от мысли, что обербургомистра мучит совесть. Он не может нести ответственность за прошлое. Он не владелец предприятия, на котором в годы войны использовали труд цвангарбайтеров.
Из бесед с работникам хагенского архива мне удалось узнать, что в годы войны на 400 крупных и мелких предприятиях города использовался труд остарбайтеров. Но, как я и предполагал (см. «День», №66 от 10.04.1999), нынешние руководители и владельцы большинства предприятий города всеми правдами и неправдами пытаются откреститься от использования труда остарбайтеров на их предприятиях в прошлом, чтобы не вносить свой пай в единый фонд компенсационных выплат. При этом можно было услышать и такой аргумент: «Мы не хотим кормить ваших воров типа Жердицкого». В Хагене только 4% из 400 предприятий внесли свои деньги в упомянутый фонд. Сотрудники архива не смогли (или не захотели) назвать мне предприятия, уклоняющиеся от взносов в немецкий государственный фонд компенсаций.
В последний день нашего пребывания в Хагене членами «Общества мирной инициативы» был устроен прощальный ужин. На этом ужине присутствовали представители местной интеллигенции: учителя, врачи, искусствоведы. Большой интерес вызвало выступление скульптора Рихтера Гейнца (автора упоминавшегося памятника «Хагенский знак мира»), в котором он объяснил, почему на первом месте он упомянул цвангарбайтеров. Господин Гейнц заметил, что до сих пор хагенцы не имеют никаких данных о количестве остарбайтеров, погибших в Хагене и его окрестностях в условиях нацистского террора и во время бомбардировок города стран- союзников авиацией в годы Второй мировой войны.
