Дни нашей жизни соприкасаются и переплетаются с судьбами
тысяч людей. Тысячи характеров и настроений проходят рядом с нами, сквозь
нас. Невычислимы последствия от соприкосновений. Встречаются широкие натуры
и мелочные, люди умные и хитрые, интеллектуалы, интриганы, придурки, приспособленцы,
поганцы, тихие молитвенники... Все интересны. Некоторые — очень. Но самое
пристальное внимание привлекают крупные натуры. У них всегда есть завистники
и влиятельные недоброжелатели, о них распускаются сплетни, им мешают, но
они делают свое дело. Из-за влияния, оказанного на современников, из-за
произведенного на современников впечатления такие люди становятся интересны
истории. О некоторых рано или поздно будут написаны книги. Эта публикация
— в помощь будущему биографу Владыки Софрония (в миру Дмитрий Саввович
Дмитрук).
ЕГО ПЕРВЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Это война. Снаряд пролетел сквозь сарай во дворе, сквозь
пятнистую черно-белую корову и разорвался на огороде... Немцы бегают по
селу, жгут хаты... Мама прячется от немецкого офицера, у которого кто-то
украл шинель, офицер ищет их, чтобы убить. И еще, более раннее: первые,
«хорошие» немцы гладят детей по головкам, дарят красивые сигаретные пачки...
И — конец войны — возвращение отца: грузовик, в котором увозили в Германию,
опрокинулся на льдистой дороге, отец выбрался сквозь трещину в тенте; удалось
убежать от неволи, остаться на родине.
ОТЕЦ
Через много лет за оскорбление имени отца он, Дмитрий Саввович
Дмитрук, чуть не обрушит стул на голову обидчика. А обвинение такое: при
немцах Савва Селиверстович Дмитрук был старостой села. Куда страшнее!..
Владыка Софроний гордится отцом.
Дважды в неделю отец бывал по службе в Ровно и не упускал
случая — навещал лагерь советских военнопленных, раздавал хлеб. Отец был
глубоко религиозен.
В то «мягкое» время оккупации немцы отпускали пленных в
села, чтобы сами кормились. Кто мог перебраться через проволоку забора,
в того не стреляли. Раненые, измученные, завшивленные люди искали по селам
убежища и хлеба. Больше пятнадцати человек пристроил отец в селе. Сам составил
«меню» для больных — как оправиться от дистрофии, чтоб не случился заворот
кишок. Мать обстирывала и обшивала бывших лагерников. Ветхая военная одежда
— с паразитами и кровью — уходила в огонь... Савву Дмитрука трижды за сердобольность
немцы ставили к стенке. В последний раз некто Котковец, служивший переводчиком
в гестапо и как-то связанный с легендарным Кузнецовым, спас: шибанул расстрельщика-палача
рукояткой пистолета по голове. Казнь отменилась... Потом, когда накатила
линия фронта на Ровенщину — бывших лагерников вобрала в себя Красная Армия,
война понесла их на Запад. Известно, что из спасенных отцом двое уцелели.
Один из них — Борис Плахотя — в 1969 году нашел Савву Селиверстовича. Отец
с матерью тогда съездили к нему в гости в г. Жданов. Для близких и коллег
Бориса Савва Дмитрук был легендой. Борис, как это водится, раз сто рассказывал
своим о том, как его полумертвого подобрал в лесу человек по имени Савва
и выходил... Заводское начальство, где работал Борис, собиралось, ни много
ни мало, писать в Кремль, чтобы присвоили Савве Дмитруку звание Героя Советского
Союза... Отец простосердечно отвечал, что спасал по убеждению, а не для
славы.
Сразу после войны отец два года скрывался, ибо знал: никто
в подробностях его военной судьбы разбираться не станет, расстреляют и
все. Иллюзий не было. А в 1947 году (после отмены смертной казни) ему вместо
«законной» десятки «гуманно» влепили пять лет и отправили в сторону Иркутска.
Так довелось Савве Дмитруку попасть на знаменитую «комсомольскую» стройку
— Братскую ГЭС.
ШКОЛА
Малая родина — село Мнишин на Ровенщине (название якобы
восходит к Марине Мнишек, к ее роду).
В три года Митя Дмитрук читал свободно, знал букварь, декламировал
стихи Шевченко. В пять — чтобы не отстать от брата, увязался с ним в школу.
Мал был, да настойчив: учительница сдалась через несколько месяцев, записала
его в ученики. В десятом выгоняли из школы. Заставляли вступить в комсомол.
Отказался угрюмо. Так и избежал октябрятства-пионерства-комсомольства.
А общественную нагрузку выполнял — оформлял стенгазету. Рисовать любил.
Придумал, что можно копировать. Первая работа — карандашом — суриковский
«Меньшиков в Березове».
И еще — неплохие были спортивные задатки. В школьном коридоре
стояли брусья. А на перекладине и «солнышко» крутил. На руках обходил по
периметру стадион. Вся школа сбегалась смотреть на такое диво. И классической
борьбой занимался. Но уже служил в церкви алтарником и чтецом. А позже
— певцом на клиросе. Через годы, после аварии, пел, когда мучили страшные
боли. Он строил дом и вдруг начинал петь. Соседская девочка тогда кричала:
«Скорее сюда, дяде Мите плохо, он поет!»
УНИВЕРСИТЕТЫ ЖИЗНИ
После окончания школы безуспешно поступал: дважды в семинарию,
в Институт изобразительных искусств, в художественное и медицинское училища.
В результате оказался на стройке в Ровно. Тогда это казалось неудачей.
Человеку трудно в своем неуспехе разгадать высший промысел. Через многие
годы, когда владыка займется строительством храмов, замысел станет понятен:
пригодились строительные знания — и каменщика, и плотника, и маляра. В
58-м году некий художник позвал помощником расписывать церковь. Но ничему
учить не стал, позволял лишь делать фон. А когда сам расписывал — прикрывал
рисунок... Но чему-то ведь Дмитрий и научился?
АРМИЯ
Первый раз призывали в армию в законный срок, в восемнадцать.
Но почему-то при прохождении медкомиссии у него фантастически подскочило
давление. Призвали в 61-м. Из Ровно на поезде — в Восточную Пруссию, в
Калининград — Кенигсберг бывший. Город-призрак. Коренных жителей — ни одного,
все депортированы в Германию. С войны город так и стоял в руинах...
Крест нательный Дмитрий не снял. И посты соблюдал всюду.
Многим все это очень не нравилось, уничижающе именовали «убежденным», «религиозным
фанатиком».
«Давайте этого убежденного сюда!» — сидя за громадным красивым
столом пророкотал боевой генерал. Дмитрий услышал. И хоть был Дмитрий введен
к генералу после медкомиссии — в трусах, ни обстановка не подавила, ни
погоны золотые, ни награды. Солдат прямодушно высказал генералу: «Как вы
можете, товарищ генерал! Разве вы ни во что не верите? Словно бы не воевали...».
Генерал как-то вдруг смутился и даже счел нужным извиниться, мол, про «убежденного»
сказал по нынешней партпривычке. Но:
— Служить вы будете?
— Буду.
— А родину защищать?
Генерал, видимо, был ложно информирован. Православие ни
в коей мере не отвергает военной службы. Известно, что св. Пересвет до
того, как попал в Троицкую лавру и стал монахом, был (по современной терминологии)
профессиональным военным, а посланный преподобным Сергием Радонежским в
войско — снискал на Куликовом поле бессмертную славу. Известно и то, как
монахи Троице-Сергиевой лавры в 1608— 1610 гг. успешно отражали нападения
польско-литовских интервентов... А сколько князей среди святых! Князь —
обязательно воин.
Услышав и на второй вопрос утвердительный ответ, генерал
смягчился: «Нужно город восстанавливать...»
Так Дмитрий Дмитрук попал в стройбат. Однако отслужить
весь срок суждено не было. Дмитрий находился в армии 11 месяцев, из которых
100 дней пролежал в госпитале...
ТРОИЦЕ-СЕРГИЕВА ЛАВРА
Во главе монашеского братства Лавры традиционно стоит сам
Священный Патриарх. Есть ли на земле православный, не мечтающий побывать
в Троице-Сергиевой Лавре?.. А если для юноши определен путь духовного служения,
как не мечтать о поступлении в семинарию Лавры?
Наступили новые времена гонений на церковь. Правил тогда
необъятной страной Н.Хрущев, который не понимал, какая-такая может существовать
на свете религия, когда через 20 лет партией назначен коммунизм, а в космосе
на спутнике уже летает собака. Повсюду в стране рушились церкви, закрывались
семинарии и академии...
Подлинно детективный сюжет вплетен в судьбу владыки Софрония,
связанный с поступлением в семинарию и выездом в Москву...
Через четыре года он закончит семинарию по первому разряду.
Подаст прошение — и будет сразу принят в академию. И будет еще четыре года
учебы. И будут расписываться на каникулах церкви. Будут копироваться иконы.
И будет степендиатство (по светским меркам аспирантура), будет вестись
научная работа. Будет сделано открытие. И будет присвоена научная степень
— кандидат богословия. В 1968 году, на третьем курсе академии, его рукоположат
во диакона целибата, в 1972 г. он примет монашеский постриг. А однажды,
после громадной насыщенности лаврской академической жизни, он проснется
в селе Старый Коврай приходским священником. Это в наше время о КПСС и
ЧК-КГБ в газетах печатают анекдоты. Прежде не печатали. Серьезные были
заведения. Люди с пронзительными глазами нагло потребовали от игумена Софрония
сотрудничать с КГБ.
А нет — вот приход свободный, подписывай с уполномоченным
договор да служи!
ХРАНИТЕЛЬ ДРЕВНОСТЕЙ
В Лавре есть церковно-археологический кабинет. Фактически
— музей, шесть залов. Древности, иконы, картины. Нестеров, Васнецов, Суриков,
Поленов... Девять лет жизни игумена Софрония связаны с церковно-археологическим
кабинетом. Начал экскурсоводом и научным сотрудником, а стал хранителем
кабинета.
Буквально каждый экспонат прошел через его руки. Экскурсии
устраивались для гостей, в том числе и для «сильных мира сего» — королей,
принцесс, кремлевских идеологов, президентов... Запомнился приезд жен Я.Кадера
и Л.Брежнева. Госпожа Кадер была католичкой, но входя в наш храм, перекрестилась
по-православному: она с уважением относилась к самой гонимой в мире религии.
В музее ее интересовали искусство и живопись. А жену Брежнева — драгоценности.
Заглядывая из-за плеча, она интересовалась: «А сколько это стоит?..». Легко
представить, как холеный палец упирался, чуть изогнувшись, в бесценный
оклад.
ЧУДО
Каждый человек — свидетель чуда. Да не каждому дано это
понять. Жизнь на крошечной планете Земля среди холодного мрака космоса
и редких звезд — не чудо? Чудеса его окружали с детства... Вот одно из
них. Владыка Софроний свидетельствует.
Однажды в переполненном автобусе (ехал из академии навестить
родных), практически стоя на одной ноге, задремал. Но вдруг очнулся. «ПАЗик»
несся по дороге под уклон с горы, сшибая столбики. Молодой монах не растерялся:
перекрестился и сотворил краткую молитву! Призвал в помощь Спасителя и
Святителя Николая. Автобус на краю глубочайшего обрыва вопреки законам
физики вдруг фантастическим образом встал «на дыбы» и завалился на крышу,
несколько раз перевернулся (стекла и люди сыпались во все стороны) и замер
в неглубоком кювете.
С Софронием в автобусе ехал мальчик Коля. Он потом рассказал,
как спасся. За секунду до того, как автобус перевернулся, дверцы открылись,
вошел старик с бородой и вынес мальчика на дорогу. Владыка Софроний думает,
что это был Николай Угодник.
В больнице лечить монаха не стали. Лишь дали обезболивающих
таблеток. За три дня врач так и не подошел ни разу. Боялись лечить священнослужителя.
Это было одним из методов борьбы с церковью. И даже пошли на то, чтобы
выписать полуживого человека из больницы. Игумен Софроний побыл дома несколько
дней и отправился в Лавру к Сергию, на выпуск из академии. Там уж слух
прошел, что он погиб...
ХРАМОСТРОИТЕЛЬ
Он недолго прослужил священником в Старом Коврае. Договор
расторгли. Игумена Софрония перевели в Черкассы, где он семь лет служил
священником, потом — вновь, по воле серьезной организации, — оказался в
Городище.
Всюду он пытался ремонтировать храмы, подстраивать, строить.
Где- то по-хамски грозились: посадим! Церковное строительство не поощрялось...
Но вот теперь в Черкассах строится попечением епископа
Софрония громадный собор в честь Архистратига Михаила.
Ловок владыка лазить по лесам и лестницам стройки! Рабочие
в касках, как полагается, а он — с молитвой. Как полагается... Владыка
знает, чем ближе к завершению строительство — тем озлобленнее силы тьмы:
при окончании храмового строительства часто случаются несчастные случаи...
Семь десятков лет на Руси не строились храмы. Ломались
и взрывались — да перестраивались в овощехранилища, планетарии и клубы...
Сколько же построено было нашими предками за тысячу лет! Какая чистая и
горячая вера двигала ими, живущими в Истине! Каков мощный сплав таланта
и светлой энергии любви вложен в церкви и монастыри!.. Сумеем ли мы теперь
это прочувствовать сердцем и понять? Или будем и впредь жить с безумной
уверенностью, что мы, с нашими компьютерами, умней и просвещенней своих
предков?.. Но строятся храмы.
А ведь будет так, что наши новые громадные храмы наполнятся
людом!.. Ведь настанет такое! Случится! Не избежать. Аминь.
