Оружие вытаскивают грешники, натягивают лука своего, чтобы перестрелять нищих, заколоть правых сердцем. Оружие их войдет в сердце их, и луки их сломаются.
Владимир Мономах, великий князь киевский (1113-1125), государственный и политический деятель

Чернобыльский крестный путь в Италии

27 марта, 2006 - 20:29
«ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ» АЛЛЕЯ НА ВИЛЛЕ ПАЛЛАДИО / ФОТО ПРЕДОСТАВЛЕННО АВТОРОМ

Вы входите в парк итальянской ренессансной виллы. И вдруг замирает сердце. Вдоль аллеи этого парка — Крестный Путь Чернобыля: четырнадцать крестов в два ряда, повязанные траурными черно-белыми лентами. На крестах — перечеркнутые названия мертвых чернобыльских сел: Полесское, Чистогаливка, Крутая Гора, Зимовье, Опачичи, Красное... Ночью тут горят свечи. Над Крестным путем Украины — склоненные фигуры каменных ангелов Возрождения с крыльями, источенными Временем...

И старая магнолия, также обвязана белой лентой. Раненое дерево. А под ним в траве — разложены фотографии людей и детей, снесенных с лица Земли чернобыльским ветром...

Украинская трагедия, сосредоточена в пространстве Абсолютной Эстетики. Конкретные топосы катастрофы — и вневременной покой ренессансных фресок. Поэтому каждая деталь взрывается, ранит, кричит. И в то же время именно проникновение трагедии в это застывшее в веках пространство красоты открывает эсхатологическое измерение Чернобыля.

10–12 марта в Италии, в городе Виченца в провинции Венето состоялась, по-видимому, впервые в мире международная встреча, посвященная 20-летней годовщине катастрофы. Эта встреча была запланирована в трех взаимодополняющих аспектах. Первый аспект — это выставка «1986–2006 гг.: Помнить Чернобыль». Второй — итальянско-украинская научная конференция «Израненное человечество: 20 лет после Чернобыля». Третий аспект — вечера поэзии Лины Костенко: «Увертюра Апокалипсиса».

О Чернобыле — на языке искусства. На языке науки. На языке поэзии.

Эту встречу подготовили известный нам по международному конгрессу о Голодоморе вичентинский Институт студий общественной и религиозной истории (см. «День», Интеллектуальная Европа об украинском геноциде, 7.09.2005; www.istitutostoria.vi.it), ассоциация «Il Ponte-Міст», в частности, занимающаяся чернобыльскими детьми, и Киевский музей Чернобыля, при участии муниципалитетов городов Кальдонье и Маростика, под патронатом Посольства Украины в Италии, министерства иностранных Дел Италии, провинции Венето и провинции Виченцы.

Уже несколько лет, этот институт работает со студиями Центрально-Восточной Европы и, в частности, Украины. Начал этот процесс патриарх итальянской исторической науки — президент института Габриеле Де Роза, пожизненный сенатор Итальянской Республики, продолжает это направление генеральный секретарь института — историк-медиевист Джорджо Кракко. Организационный и научный мотор импрезы — ученый секретарь института Франческа Ломастро, историк и в то же время «мать» чернобыльских детей, худая женщина, словно обожженная любовью к Украине. Почему? А разве нужно отвечать? Два года назад, осенью 2004-го, на этой же вилле Франческа уже сделала выставку украинской живописи конца ХIХ – начала ХХ в.: Мурашко, Богомазов, Экстер... «К пространству света» — так называлась эта выставка. Сегодня — Чернобыль. Пространство темноты.

Украину на этой конференции презентовали историк Юрий Шаповал, исследователь чернобыльской зоны Наталья Барановская, писатель, Чрезвычайный и Полномочный Посол Украины Юрий Щербак. Ю. Шаповал говорил о преступной информационной политике советского руководства и КБ относительно общества в момент катастрофы. Тема доклада Ю. Щербака: «Наследие Чернобыльской катастрофы для ХХIвека». Н. Барановская анализировала власть и общество Украины после Чернобыля. Автор этих строк анализировал аспекты идеологические и культурные: Чернобыль как пепел антиутопии. С итальянской стороны выступали антрополог Элиза Джеремия (Венецианский университет), специалист по правовым аспектам технологических катастроф Сильвия Бертаццо (университет Тренто), энергетик Андреа Гаспарелла (Центр энергетики г. Виченца) и др. В конференции участвовал также Марио Петруччи — британский (несмотря на итальянское происхождение!) физик, поэт и режиссер, который, в частности, продемонстрировал фрагмент своего фильма «Тяжелая вода», — скупую на слова и щедрую на драматическое видение киноинтерпретацию чернобыльской темы Светланы Алексиевич. «Нервом» этой встречи стала, собственно, выставка, осуществленная Анатолием Гайдамакой. Уверенна, что ничего подобного нельзя было бы создать в никаком другом культурном пространстве. Сценой стала вилла Андреа Палладио, одного из гениев Ренессанса, который едва ли не в самой большей степени повлиял на развитие модерной архитектуры.

Палладио — это квинтэссенция Высокого Возрождения, символ его недосягаемой гармонии.Ступеньки к вилле Палладио устелены рушниками, вышитыми черным, — меандры поблекших узоров, некогда бывшие полноцветными. Вдоль средневековой каменной стены — фотографии окон брошенных украинских домов: то кукла оттуда выглядывает, то плюшевый зайка опустил ухо, то плюшевый мишка прислонился к потрепанной ненастьем раме. У подножия ступенек — самодельный кораблик, украшенный детскими рисунками. Замер на каменных ступеньках. Некуда плыть.

На входе в виллу — перечеркнутый дорожный знак Чернобыля. В центре — православный иконостас. В пространстве алтаря — почти фосфоресцирующая фигура ликвидатора. То тут, то там подвешены между фресок вышитые украинские сорочки, — о, нет, не фольклорный атрибут. Из этих сорочек выветрено тело народа. Раскинув пустые рукава, сорочки летят сквозь время. Льется серебристый девичий голосок: поет о заколдованной ноте. Нота все время обрывается, и голосочек ее догоняет. Мечется в разорванном времени. В расколотом пространстве.

На фресках — теплый мрамор колонн в свете заходящего солнца. Улыбающиеся люди отдыхают, дамы беседуют с кавалерами. Застывшая в танце женская фигура. Бегают дети в атласных нарядах. Вино в бокалах и виноград на столе. Солнечный покой вечного искусства.

Но все это вы видите Сквозь гигантские прозрачные фотографии Чернобыльской катастрофы.

Над миром уюта и красоты разваливается саркофаг. Противогаз лежит между серебряной посудой ренессансной утвари. Комбинезон ликвидатора просматривается сквозь рыцарские доспехи. Надпись «Заражено» закрывает собой античный мир. Пантократор летит вниз головой в атомный пожар. Римские колонны обступают чернобыльское кладбище.

Сумасшедшее стремление коммунизма покорить природу, вернувшее историю в первобытные времена.

Вверху над рисованными капителями — спиритуалистическая черная птица, в чьем прозрачном теле запутались фотографии Ленина, Сталина и превращенных ими в привидения людей.

Две даты. Первая — 1933. Вторая — 1986г. Первый и второй геноцид Украины.

И в последнем зале: на фреске справа — рабы, которых бьют римские солдаты, на фреске слева — женщины, над которыми эти солдаты издеваются. А в центре — площадь с восставшим народом и смотрящие в ночное небо Майдана знамена оранжевой революции.

А в зале рядом — на цветущем лугу девушки ХVI века примеряют венки из цветов и, кажется, говорят с манекенами украинских девушек в вышитых сорочках, с головами также украшенными венками из цветов, как их итальянские сестры на фресках. Разные строи — разные традиции Украины. Движения танца. Голоса весны.

И на выходе вам улыбается старушка. Уже, по-видимому, с того света, вписанная в перспективу мира античного. И улыбается девочка, поправляя на голове большой растрепанный венок из травы и цветов, из всего, что растет и расцветает.

Из виллы Палладио переходите в бункер Второй мировой.

Там, в этом бункере — фотографии Игоря Костина. Скупо распределенные по отсекам бункера. Где стоит на полу вода. Где ржавые двери уже не открываются даже в Никуда.

Последнее часто посещаемое место человечества после атомной войны.

На кривых подтопленных стенах — сцены смерти. Скелетоподобный парень, вчерашний атлет, на смертном одре. От него остались лишь глаза. Бездомные женщины, плачущие, брошенные посреди размытой дождями дороге со своими узлами и со своим одиночеством. Дозиметрист измеряет уровень радиации мертвой рыбы на берегу.

Жеребенок с восьмью ногами. Костин посылал фотографии этих мутантов Горбачеву. Ответа не получил.

Человек в противогазе везет коляску. Нет противогаза для младенцев.

Манифестация в августе 1989-го. Развеваются национальные знамена. Надпись на плакате: «Требуем Чернобыльский Нюрнберг».

Еще несколько месяцев — и коммунистическая система, Саркофаг Смерти, распадется. Но будет продолжать излучать радиацию. Вчера. Сегодня. На века. На тысячелетия.

Вас настигает звук счетчика Гейгера, звонко звучащий в коридорах бункера.

На выходе вас провожают слова Лины Костенко на шершавой бетонной стене: «Поховані чорнобильські ліси! Не забувайте наші голоси».

Урок Украины — человечеству? Завещание человечества — кому?

Вы снова выходите в старый сад ренессансной виллы. Под могучим платаном пробились крохотные фиалки.

Если где-то произошла глубинная встреча культур, — она произошла именно тут. Тут Италию читаешь сквозь Украину. Украину читаешь сквозь Италию. Сквозь прошлое читаешь будущее.

Эта чернобыльская выставка — метафора модерного времени. Ренессансный человек перенес из космоса на Землю законы Гармонии. Современный человек продуцирует Хаос, перенося его с Земли в космос.

И предупреждение: народ, не добившийся Нюрнберга за 1933-й, обречен на свой 1986-й.

И катарсис: сквозь все прошлые и будущие разрушения мира светится на фреске материнская рука на голове ребенка.

Оксана ПАХЛЕВСКАЯ, Рим—Киев
Газета: 
Рубрика: 




НОВОСТИ ПАРТНЕРОВ

загрузка...