Мир устал от мужчин-президентов, от мужчин-министров, от мужчин-губернаторов, вообще от мужчин-начальников. От прямолинейной, безжалостной мужской политической логики. От мужской самонадеянности, мужской непредусмотрительности, от мужской тупости. Мужской интеллект выработался, истощал. Повсюду в мире все чаще и все больше на важнейшие властные должности выбирают и назначают женщин. В Европейском парламенте, если не ошибаюсь, больше одной трети — женщины. Это, между прочим, означает, что за женщин все чаще голосуют во время выборов мужчины. Мы наблюдаем сегодня значительно более самокритичное отношение мужчин к себе. Мужчины, оказывается, способны к объективным самооценкам, способны взглянуть на себя трезво, здравомысляще.
К сожалению, все эти изменения в недрах мужской ментальности Россию пока не затронули. В этом отношении мы не только не Европа, мы даже не Евразия, а в самом чистом виде Азия. В нашем парламенте от выборов к выборам число женщин не увеличивается, а уменьшается. У нас нет ни одного губернатора-немужчины, в нашем высшем руководстве одна Валентина Матвиенко возвышается, как живой памятник позора нашей неодолимой мужланской заскорузлости. И пока это будет продолжаться, пока женщины не займут в системе управления заслуженное достойное место — половину руководящих постов на всех уровнях, никакие политические, экономические и прочие реформы, даже военные реформы, толком происходить не будут. Ибо главным препятствием подлинному прогрессу в нашем обществе является не нехватка финансов, не отсутствие новейших технологий, и даже не политическая нестабильность — все тормозит, всему помеха дикое отношение к самой человеческой жизни, отсутствие благоговения перед живым человеком, его судьбой. «Жизнь — копейка», вот наша главная, основопологающая пословица, и это именно мужская пословица, пословица мужского засилья, мужского кулака, мужского закона чести.
Мужская жесткость, по-видимому, вырастает из того обстоятельства, что мужчины не рожают детей. В деторождении они участвуют как спонсоры, то есть со стороны, сбоку. Сначала они спонсируют свои драгоценные капельки, испускаемые детородным органом, потом, и то далеко не все, вкладывают в детей некоторые суммы денег. Даже свое время, которое они затрачивают на общение с детьми, они преподносят как подарок, как жертву. Эта природная неполноценность, это «наказанье Божье» порождает в мужчинах комплекс неполноценности, который они компенсируют непомерной грубой властностью, суровым отношением к себе подобным. Мужики у нас не цацкаются, не церемонятся с такой штукой, как жизнь — им даже своей жизни не жалко, что говорить о чужой. Мужчины совершенно спокойно, без капли сомнения, изобретают, а затем используют самые страшные виды оружия, наподобие ядерного. Именно мужчины выступают главными планировщиками военных операций, крупномасштабных диверсий, террористических актов. Я, например, уверен, если бы в России и в Чечне основные рычаги власти находились в руках женщин, мы бы избежали дикости двух страшных чеченских войн за последние пять- шесть лет. В свое время эти войны навязали нам двое мужиков- гордецов — Дудаев и Ельцин. Они возомнили себя богатырями-чудотворцами, одному из которых под силу запросто дать Чечне свободу, другому — запросто не дать Чечне свободу. Результат этой мужской крайней самонадеянности — ни то, ни другое, а горы трупов, море крови. Но если бы завтра Россией и Чечней начали управлять женщины, они бы быстро остановили войну, они нашли бы те мудрые, компромиссные решения, которые для этого требуются.
Возможно, кто-то поднимет на смех мои непомерные надежды на женскую мудрость, тем не менее, я уверен — спасение России, выход страны их глубочайшего системного, всеобъемлющего кризиса невозможен без значительного привлечения лидеров-женщин к управлению страной. Скажу даже так: то единение мира, которое требуется, которое необходимо сегодня для выживания человечества, станет возможным только в том случае, если женщины получат рычаги власти в большинстве стран земного шара. А это произойдет только тогда, когда большинство мужчин будут готовы проголосовать за женщин, признать их лидерство, признать свою несостоятельность, свое непревосходство.
В России мужчины явно не готовы к такому подвигу. Они, как и сто лет назад, полностью сосредоточены на борьбе между собой: мужчины сражаются с мужчинами в Чечне, в Думе, на телеэкране, в бесчисленных региональных правительствах и мэриях. Тридцать мужчин изъявили желание стать президентами России и, если не ошибаюсь, только одна женщина. Женщины даже и не пытаются, они заранее уверены: никаких шансов у них нет.
Это положение нельзя изменить пропагандой или воспитанием. Оно будет меняться или медленно, постепенно, на черепашьей скорости, или однажды по вине мужского начальства произойдет какая-нибудь большая беда, которая заставит общество опомниться и резко повернуться лицом и душой к женщинам.
Я начал писать эти заметки восьмого февраля, ровно за месяц до женского праздника — 8 Марта. К празднику этому у меня двойственное отношение — по-моему, это праздник уважения не к правам женщин, а к их бесправному, бесперспективному положению. Когда мы Восьмого марта так шумно, так восторженно, залпами многотысячных пробок от шампанского приветствуем наших подруг, мы как бы освобождаем себя от необходимости во все прочие непраздничные дни обеспечивать им равную с нами, мужчинами, возможность принимать участие в управлении обществом. Вместо того, чтобы поделится с женщинами реальной властью, в том числе на самом высоком уровне, мы произносим один раз в году ничего не стоящие высокие слова и вручаем по розочке.
Я уверен: когда в России, как недавно в Финляндии, президентом будет впервые избрана женщина, а такое когда-нибудь непременно произойдет, первое, что она сделает — отменит праздник Восьмого марта.
