Два месяца из жизни Василя Стуса

И были в жизни Василя Стуса два месяца 1959 года, обойденные исследователями Его Творчества, а посему малоизвестные широкой общественности...

«Истосковавшийся по настоящей (не донецкой) Украине, поехал учительствовать на Кировоградщину, неподалеку от Гайворона. Там отеплел душой, освободился от студенческого схимничества...» Тогда же — первые печатные стихотворения — 1959 год...

Гайворонский район — территория бывшего Гайсинского уезда Каменец-Подольской губернии, позже — Одесской области (Василий Стус родом из Гайсинского района Виннитчины). Село Таужное. Именно сюда, в Таужное, и прибыл преподавать украинский язык и литературу в местной семилетке 21-летний выпускник Донецкого пединститута Василь Стус.

Любовь Матвеевна Савчук, бывшая учительница английского языка в Завалливской средней школе, а нынче пенсионерка, и бывшая учительница начальных классов Сальковской — Людмила Васильевна Маевская (Денисюк) берегут в памяти светлый образ Василя Стуса. Потому что выпало счастье знать Василя Семеновича те два месяца его учительствования в Таужном. Л. Савчук и В. Стус преподавали в семилетней школе, а Л. Денисюк — в средней. Свободное время проводили совместно. Короткое, словно вспышка, знакомство. Вспоминал ли Василь девушек? Да. Писал письма из армии. Длинные. С лирическими отступлениями. Не сохранились. На штемпеле город Лубны значился. Только открыточка — поздравление с Первомаем — напоминает Любови Матвеевне о пережитом. Польская, с хризантемами. А на обороте рукой Стуса старательным почерком выведено:

«Шановна Любо! Вітаю тебе з днем 1-го Травня. Бажаю тобі зустріти щастя в цій весні погожій. 26.4.60 г. Василь»

ДВА СТИХОТВОРЕНИЯ

А вот эту записную книжку в коричневой обложке Л. Савчук считает святыней. Потому что чистые листы ее впервые были заполнены поэзией Василя Стуса. Два стихотворения — «Порив» и «Резигнація». Под последней строкой первого — размашистая надпись наскоро:

«Писано 15.Х.59 р. на згадку Любові Матвіївні. В. Стус».

Стихотворение «Порив» войдет в первый поэтический сборник «Зимові дерева», который будет издан за границей. Не у нас. А 34-летнего Василя Стуса осудят как злостного врага советского строя. За стихи. За его гражданскую честность правозащитника.

Стихотворением «Порив» открывается также посмертный сборник стихов Василия Стуса «Дорога болю», с любовью составленный Михайлиной Коцюбинской. Эта книга награждена Государственной премией Украины имени Т.Г. Шевченко за 1991 год. Однако в последнем варианте «Порива», который подается в «Дорозі болю» уже без названия, отсутствует строфа, написанная В. Стусом в записной книжке Л. Савчук:
«...Де люди — радісно-тривожно небайдужі,
Котрим незнаємі лишилися жалі,
Ті, що в степу колишуть ковилі,
Що дзвонять в древній зброї харалужній...»

На другом листочке — автограф «Резигнації».
«...Жадане — наближся,
Утрачене — знов озовися!
Хоч спомином — згадкою
Ледь доторкнися
До мого чола,
До обличчя,
До губ!»

О чем думал в тот октябрьский вечер 1959-го года молодой Василь, адресуя своей коллеге два первых собственных стихотворения? Впереди была служба в армии, где стихотворения «почти не писались...», но именно на это время придется первопечатный текст Василя в «Литературной газете» (теперь «Литературная Украина») с пожеланием «доброго пути» Андреем Малышко. Вот оно, то благословение:

«...Нам кажется, что творчество 21-летнего учителя с Виннитчины Василя Стуса имеет хорошие поэтические зерна. Имеем в виду, в частности, своеобразие подхода к явлениям жизни и умение обобщать лирические размышления, а не говорить о них в общем. Мысль и художественный образ часто живут у него органично, воедино слитные, форма стихотворения четкая и выразительная. Хорошее знание языка определяет культуру этого молодого способного литератора. Это говорится не для пустословной похвалы, а для того, чтобы молодой автор Василь Стус видел свои недостатки, быстрее и глубже рос и формировал свой серьезный дар. В одном из стихотворений он пишет: «Не одлюби свою тривогу ранню...». И мы желаем ему эту «ранню тривогу» за свой поэтический труд никогда в жизни не разлюбить, не потерять.

Счастливого пути вам, молодой поэт!

Андрей Малышко».

ВСПОМИНАЕТ ЛЮБОВЬ САВЧУК

— В октябре или ноябре 1969 года в Завалливскую среднюю школу, где я уже на то время работала, приехал сотрудник КГБ, —рассказывает Любовь Матвеевна Савчук. — Добивался сведений о том, каким был Стус Василь Семенович, как вел себя с коллегами, учениками. Что я могла ответить? Воспоминания о Василе самые лучшие. Да, писал стихи. Но ничего националистического, клеветнического или антисоветского в них не было. А еще разговаривал на красивом украинском языке. Ведь что же это за учитель украинского языка, который не владеет им в совершенстве? Мы с Людмилой Васильевной пытались наследовать его в знании языка. Часто удивлялись неизвестному для нас слову, а ведь украинскому. Так и ушел тот представитель органов ни с чем.

— Любовь Матвеевна, каким запомнился вам Василь Стус далекого теперь 1959 года?

— Передо мной он весь — молодой, худощавый, высокий. Такой статный интеллигент из народа, — рассказывает задумчиво. — Вообще-то, я не очень общительная. А вот с Василем быстро перешла на «ты». Людмила Васильевна Денисюк из средней школы, Юля Ковальская, пионервожатая нашей семилетки, Кузьма Артемович Цимбалистый (учитель начальной военной подготовки в Таужном) и я вместе проводили досуг. Наш клуб как раз ремонтировали. Поэтому шли мы на другой конец села, собирались недалеко от дома Людмилы Васильевны. Василь не танцевал. Он либо стоял в стороне, наблюдая за танцующими, либо же проводил это время в библиотеке. Нравился Василю наш пруд, дамба, обрамленная вербами, которыми он так любил любоваться со двора хаты Полины Сильвестровны Федорчук (Смилянец), у которой квартировал.

Прочитав публикации о Василе Семеновиче, трудно добавить что-то новое. И знакомы мы были всего два месяца. Но нужно заметить, что Василь на то время был веселым, с юмором, человеком. Умел смеяться. Во время разговора левая, кажется, бровь подымалась немного выше правой.

— Сразу ли знали вы, Любовь Матвеевна, что ваш коллега Стус пишет стихи?

— Да. Но Василь это не афишировал. Давал мне свою тетрадь со стихами, чтобы я высказала свое мнение о написанном. Лирические стихотворения мне нравились, а некоторые я просто мало понимала, поскольку были они философского, символического содержания. Именно об этом и сказала однажды. Он на это улыбнулся снисходительно.

— Расскажите, пожалуйста, о последнем дне Василя Семеновича на земле Гайворонщины.

— Накануне отъезда Василия в армию устроили мы ему скромные проводы на квартире молодых супругов Ивана и Галины Погрибных (Ивана Ивановича уже нет в живых, а след Галины Михайловны затерялся где-то в Кировограде). Именно Галина была тогда инициатором этого вечера, где собрались почти все коллеги. А это знак того, что Василий Семенович пленил учительскую аудиторию своей доброжелательностью. Затем хозяева хаты, где квартировал Василь, Полина и Михаил Федорчуки, тоже подготовили прощальный ужин, но уже без учительского коллектива. Были только я и Людмила Васильевна. Мы и провели Василя до железнодорожной станции...

...Черная лента скорби легла на обожженную ненавистниками могилу украинского поэта Василя Стуса. «От Любы и Люды», — надпись на ней. Сюда, на 33-й сектор Байкового кладбища в Киеве, пришли и они — девушки его юности. А вместе с ними и авторы этих строк. И склонились к могиле цветы сон-травы с прибужских круч Гайворонщины...

Березовым соком теряла слезы весна 1990 года.