О культовом издательстве «Смолоскип» можно написать увлекательную книгу. Создано оно украинскими студентами во Франции в конце 50-х годов. Переведено в США в начале 60-х. С того времени специализировалось на диссидентской и правозащитной литературе, работах украинских писателей, запрещенных в Советской Украине, и украинском самиздате. В «Смолоскипе» вышли в печать произведения Леся Курбаса, Николая Хвилевого (этот пятитомник — наиболее полное собрание работ писателя), Елены Телиги, Николая Руденко, Василия Симоненко, Василия Стуса, Бориса Антоненко-Давыдовича, Вячеслава Чорновила, Лины Костенко, Атены Пашко, Олеся Гончара; публицистические и литературоведческие работы Григория Костюка и Юрия Шевелева (Шереха); самиздатовские журналы «Украинский вестник» и «Кафедра», документы Украинской Хельсинской группы, англоязычный сборник свидетельств на Международных Сахаровских слушаниях... Истории о том, как передавалась эта поэзия, проза или публицистика за границу могут быть положены в основу сюжета фильма. Например, гениальный художник Афанасий Заливаха, спрятав диапозитивы со своими картинами в куклах, одетых в украинские наряды, переслал их как подарок Осипу Зинкевичу, основателю издательства...
Сегодня «Смолоскип» имеет две «прописки» — в Киеве и Балтиморе. В его помещении действует крупнейший в Украине (а возможно, и в мире) Музей украинского самиздата и книжный магазин, где можно приобрести книги ведущих отечественных издательств! За время своей «новейшей» истории «Смолоскип» издал в печать серию «Расстрелянное возрождение», четырехтомник философских работ Дмитрия Чижевского, публицистические произведения Олега Ольжича, Ивана Багряного, Ивана Дзюбы, воспоминания Александра Барвинского, активистов движения сопротивления времен войны и 60-х годов, серию лекций знаменитых украинских и иностранных профессоров (Оля Гнатюк, Павел Марковский, Леонид Ушкалов, Дмитрий Горбачев, Хосе Луис Рамирес и другие), переписку Вячеслава Липинского...
Недавно «День» пригласил в гости директора этого стратегического издательства Ростислава СЕМКИВА.
— Мы не просто издаем книги, но также создаем и расширяем среду украинской творческой молодежи.
— Ростислав, что за семинары вы проводите в Ирпене?
— Семинары в Ирпене — это кульминация года. Туда, в Ирпеньский дом творчества Союза писателей Украины, съезжается 50—60 человек: молодые политологи, историки, социологи, филологи, культурологи, поэты и прозаики из разных регионов страны. Сначала проходят круглые столы на политологическую тематику, потом — социологическую, историческую и наконец — художественная программа. Но между ирпеньскими семинарами есть промежуточные поездки. Например, в позапрошлом году на фестиваль «Non-fiction» в Москву «Смолоскип» делегировал десять молодых писателей. Или в ноябре прошлого года в Севастополе провел литературные чтения. То есть мы стараемся расширять географию, ведь часто новые знакомства выливаются в интересные проекты. Например, проект «Видеопоэзия» (на фоне видеоряда начитываются стихи — своего рода постмодернистский вариант чтения поэзии). Это движение получает все большую популярность. В Европе, США и Росси есть фестивали видеопоэзии. В 2007 году в Украине действовала лишь одна ячейка в Суммах, где молодые под свое поэтическое творчество монтировали фильмы. С того времени прибавились Львов, Луганск, Нежин и Запорожье. Кстати, у них, молодых поэтов, рождаются весьма оригинальные идеи, в частности, демонстрация украинской видеопоэзии как заставки перед фильмами в кинотеатрах...
— «Смолоскип» также проводит конкурс «Молодое вино»...
— «Молодое вино» — конкурс чтения поэзии. Перед определением трех лауреатов в течение года проводим отборочные туры. В нынешнем году они прошли в Житомире, Остроге, Каменец-Подольском (там были представители из Хмельницкого и Черновцов), Запорожье, Севастополе, Харькове и Донецке. Как результат — в финал вышло 17 человек. В этих соревнованиях смысл не только в стихах, но и в том, как их читают. Это тоже интересно.
В результате проведения таких мероприятий создается или расширяется неформализованная молодежная литературная среда, через которую очень многие люди прошли.
— Многие говорят, что украинская современная литература на этапе «просеивания». Ростислав, а какой вам кажется эта молодежная литературная среда?
— Конечно, украинской современной литературе до совершенства еще далеко. И проблема не только в авторах, но и в том, что, во-первых, издательства все еще довольно слабые, например, они не могут мотивировать писателей (имею в виду не только достойные гонорары, но и поездки на культовые фестивали). Во-вторых, проблема читателей. И в-третьих, у нас в стране мало книжных магазинов. Ведь развита литература тогда, когда человек хоть каждую неделю заходит в любой книжный магазин, и ему хочется купить что-то почитать...
А что касается молодежной литературной среды, то ей интересно самой по себе. Наверное, это очень важно, если поэт из Харькова Олег Коцарев и поэт из Житомира Богдан Горобчук могут сидеть где-то до трех часов ночи и обсуждать проблемы украинского искусства начала ХХ столетия.
А вообще мы проводим эти соревнования, так как уверены, что молодые люди — достаточно креативны и умны, и если их вместе собирать, они, очевидно, должны попасть в резонанс.
— А кого бы вы выделили из молодых поэтов и прозаиков?
— Прежде всего, харьковчанина Сашу Ушкалова. Сначала он писал только поэзию, а недавно появился и его роман «БЖД» (безопасность жизнедеятельности). Произведение еще такое, я сказал бы, авантюрно-юношеское, но с привкусом умной прозы. Что такое умная проза для меня? Это когда в тексте наталкиваюсь на какие-то проблемы (психологические, философские, социальные), которые меня тоже беспокоят. То есть это не просто какая-то тривиальная литература, которая, естественно, тоже нужна. Хотелось, чтобы у нас появилась литература, над которой можно было бы поразмыслить.
Важно то, что у нас уже есть люди среди молодого поколения, как, например, Сергей Жадан или Тарас Прохасько, которые уже довольно долгое время пишут, трансформируются... А не только Оксана Забужко, Юрий Андрухович, Юрий Винничук... Последние, кажется, в некотором смысле шантажируют читателей — мол, ждите наши романы столько-то лет, ведь кого же вам еще читать... И вот уже есть кого читать!
Я, конечно, рос на произведениях Винничука и Андруховича... И мне было неприятно, когда в 1996 году Андрухович «умолк», и следующий его роман появился в 2003 году. Это небольшая беда для него, что он потерял одного читателя. Но он его потерял. Так же «Мальву Ланду» Винничука надо было ждать, если не ошибаюсь, с 1992 по 2001 год... Поколение Андруховича, Винничука — экзистенциально сложное, переломное: оно должно было психологически выжить в 80-е, перейти в 90-е, продлиться в 90-х, а тогда стать коммерчески успешным в 2000-х. А молодые, которые, кстати, себя называют «двухтысячниками», синхронно взрослеют со своей литературой.
— Недавно в издательстве «Смолоскип» вышли в печать «Встречи и прощания» Григория Костюка и «Генерал Петр Григоренко». Эти две книги называют явлением украинской мемуарной литературы. Как вы считаете, как развивается отечественная мемуаристика — один из популярнейших литературных жанров в мире?
— Собственно, о воспоминаниях Григория Костюка «День» уже писал (См. №97 за 4.06; №103 за 12.06. — Ред. ), поэтому я остановлюсь на книге «Генерал Петр Григоренко». Это генерал Советской армии, у которого было больше двухсот работ только по военной теории! За правозащитную деятельность, в частности, отстаивание прав украинско-татарского населения, его изгнали из рядов армии, лишили воинских званий и наград и на три года поместили в психиатрическую больницу. Потом, когда он уехал на лечение за границу, ему запретили возвращаться в СССР. В США он проводил еще более масштабную правозащитную деятельность. Петра Григоренко принимали президенты и парламентарии многих стран... О нем можно рассказывать много. Но для меня главное вот что: несмотря на то, что человеку фактически поломали жизнь, у генерала Григоренко не было комплекса поражения! А в нашем национальном характере есть такая черта — мы любим плакать над национальными поражениями.
А что касается вопроса об отечественной мемуаристике... Знаете, тяжело писать мемуары, когда с народом происходят катаклизмы. Весь ХХ век, а, быть может, и раньше, с украинцами происходили катаклизмы. Очевидно, намного продуктивнее рассматривать наш народ не как жертву, а как народ, который смог выжить! Много наций не выживали даже в более легких обстоятельствах... Они гибли, растворялись, ассимилировались... И тем не менее, украинские мемуары есть. Конечно, это не такая широкая мемуарная литература, как, например, британская ХVIII—ХIХ веков. Тем не менее, отечественные мемуары — на уровне лучших образцов мировой мемуаристики. Особенно «Встречи и прощания» Григория Костюка. Украинская современная литература еще не созрела для толстых умных романов, которые читаются, например, неделю. И вот именно такие книги могут заполнить эту нишу.
Биографически-мемуарная литература очень интересна. Народ начинает уважать себя, когда он видит, что фигуры, которые росли в нем, имеют вес. Если мы с наслаждением читаем биографии Дали или Гауди, то теперь можем с удовольствием узнать, например, об украинских писателях из книги Григория Костюка.
— Когда-то архивно-мемуарная литература была узкопрофессиональной. Возрастает ли, по вашему мнению, сейчас спрос на нее? Если да, то почему?
— Наш читатель выбирает именно мемуаристику, правда, русскую — украинской просто не хватает. Думаю, это перспективная ниша. С течением времени отечественная мемуаристика будет обогащаться жанрово, и украинцы будут читать автобиографии, биографии, воспоминания...
Украинская литература развивается и богатеет. Мне кажется, самое главное то, что растет число читателей. Если несколько лет назад тираж в тысячу экземпляров считался хорошим, то сегодня он — минимальный. Достаточно приехать на Львовский форум издателей и увидеть, что из года в год издателей все больше, а это означает — больше читателей. Недавно проводился «выездной» форум в Киеве, где, кстати, есть своих две ежегодных книжных выставки. Появились издательские форумы и в других городах: Харькове, Херсоне, Одессе... Спрос на украинскую книгу есть. Уже издательства чувствуют недостаток авторов. Но есть и нехватка книжных магазинов.
— За последнее время их вообще стало меньше...
— Меньше, поскольку подавляющее большинство книжных магазинов, попав в сети свободного рынка, не смогла перестроиться в новых условиях. Вместе с тем, в больших гипер- и супермаркетах появились точки, где продаются книги. Появились и книжные магазины, где продается, прежде всего, украиноязычная литература, в частности, «Є» и наша. И это положительный момент. Ведь раньше существовали лишь те книжные магазины, которые в лучшем случае на три четверти имели русскоязычную продукцию и на четверть — украиноязычную. Но было бы очень хорошо, если бы современные книжные магазины появились не только в областных центрах, где их может быть несколько (и желательно несколько из них — специализированных), но и в районных центрах и городах. Я очень надеюсь, что динамика положительная, и с течением времени так и будет.
Так или иначе, книга — мощный источник информирования и формирования. Культурная нация — все-таки читающая нация. Кто и что бы ни говорил, американцы «потребляют» очень много литературы, и это разная литература. Так же Европа.
— «День» всячески поощряет чтение. И одна из самых популярных рубрик газеты «Мои десять книг». Ростислав, ваши десять книг, без которых нельзя обойтись?
— Десять? Немного мало как для профессионального филолога. Есть книги, актуальные всегда и для многих культур — без них обойтись немыслимо и их, наверное, нужно называть прежде всего: Библия, трагедии Шекспира (пусть идут одним томом), «Дон Кихот» Сервантеса, «Улисс» Джеймса Джойса, а для нашей культуры — конечно, «Кобзарь» Тараса Шевченко. Это, так сказать, фундамент, опершись на который, можно строить понимание как элитной литературы, так и более популярной. Дальше уже мои личные любимые авторы, знающие печальные вопросы нашего времени, о жизни и смерти, эротике, литературе, наступлении машин и так далее: это итальянец Умберто Эко, чех Милан Кундера, русский Виктор Пелевин, американец Уильям Гибсон. Остается еще одно место: пусть его займет любимый викторианец Джером К. Джером — его книга добрая, смешная и поучительная.
