Очень часто финансиста и филантропа Джорджа Сороса называют «последним утопистом ХХ века». Довольно часто систему благотворительных фондов, основанную им в Восточной Европе, оценивают также как «паутину открытого общества». И часто на все аргументы в пользу открытости многие с ехидством замечают: «А где можно увидеть хотя бы небольшой пример этой открытости?» В Украине идею «открытого общества» с 1991 года поддерживает своими конкурсами, проектами и грантами Международный фонд «Відродження». В последнее время после административной трансформации, всегда и везде воспринимаемой очень болезненно, фонд начал работать по новым принципам. О них в редакции нашей газеты рассказал директор фонда «Відродження» Евгений Быстрицкий. Те, кто знаком с его методами работы в фонде, характеризуют его одновременно и как «страстного прагматика», и как «философа практики». Потому что он все время утверждает, что открытость — это не красивый лозунг, а ежедневная и будничная практика. И только когда эта практика станет привычной, тогда в общественной жизни проявляется, «просвечивает» новая реальность положительных перемен.
— Евгений Константинович, стал ли фонд «Відродження» за почти 10 лет работы в Украине своеобразной моделью открытого общества? — Давайте начнем с открытости информации. Эту тему можно назвать по Мишелю Фуко «микрофизикой власти, микрофизикой тоталитаризма». На уровне законодательства, Конституции, законов принимаются нужные вещи. Но когда речь идет об их реализации, мы сталкиваемся с такими отношениями между людьми, которые очень сложно изменить. Что-то осуществляется, делается только потому, что у меня, у вас есть где- то «во влиятельных сферах» знакомый, осуществляется потому, что у меня хорошие отношения с определенным количеством служащих. Тут — прекрасная почва для размножения того «конфликта интересов», который очень трудно отследить. И возникает практика, когда «все виноваты», а поэтому каждого есть за что и чем запугать. Сложно, но необходимо преодолеть эту традицию как инерцию жизни.
Самая большая сложность существования фондов, подобных нашему, — это объективность распределения средств. Мы работаем с общественной, гуманитарной сферой, где критерии оценки проектов достаточно субъективны. Поскольку у фонда основная миссия — открытость общества, мы создали «Базу данных», в которую на нашем сервере www. irf. kiev.ua каждый гражданин Украины может зайти и посмотреть — кто и за что получал деньги. Средства, разделенные не публично, у нас имеют самый маленький процент. Это, как правило, средства на приглашения наших граждан от третьих сторон, иностранных организаций. Еще мы издали «Годовой отчет», из которого складывается определенное общественное мнение о качестве распределения денег.
Фонд отслеживает так называемый «конфликт интересов»: при принятии решений о распределении средств и властных полномочий нужно сделать прозрачной возможную заинтересованность в средствах тех или иных людей, принимающих решение. Иметь «конфликт интересов» — это не обязательно «криминал». Кто-то является главой районной администрации, и на бюджетных слушаниях (а мы поддерживаем публичные слушания) для него вполне нормально заявить: в этом распределении средств есть мой сват, брат, кум. Можете проверять. Хотя существуют такие «конфликты интересов», которые являются злокачественными, их следует прекращать.
— Сейчас украинское общество проникнуто ощущением скорее не страха, а тревоги, недоверия к зарубежным партнерам. Ощущаете ли это вы, работая в фонде, как реагируете на такие настроения?
— Как преодолеть нашу извечную предубежденность перед неизвестным, мне сложно сказать. Определенная инерция страха, постоянный вопрос: «Почему это какому-то человеку на Западе захотелось содействовать развитию Украины?» — он говорит о том, что очень часто люди не верят, подозревают, ищут врага. Хотелось бы преодолеть стремление «закрытых» людей из бюрократических структур сыграть на этих предубеждениях, что этот вражеский фонд мешает нам идти по исконно нашему пути. Фонд «Відродження» — это не закрытая организация, в которую неизвестно как войти. Фонд работает для тех, кто хочет что-то делать в Украине. Он открыт для инициатив, хотя и для действительно продуманных.
— Жесткая, критическая статья Джорджа Сороса с диагнозом угрожающего состояния демократии в нынешней Украине имела довольно широкий резонанс в прессе. Но разные издания давали ее в различных аспектах. По вашему мнению, какой образ и самого Джорджа Сороса, и фонда «Відродження» создается на страницах отечественной прессы?
— На мой взгляд, Джордж Сорос представлен в нашей прессе так, как украинская пресса умеет это делать сегодня: публикации часто носят оттенок поиска «жареных фактов», сенсационности. Не хватает, возможно, времени, независимости мнения и того, что называется автономностью поступка, чтобы остановиться и продумать цели, которые он преследует, когда дает средства для благотворительности в Украине (а в стране он не имеет каких-либо иных интересов).
— А не подозреваете ли вы, что после такой резко критической его статьи может возникнуть ситуация, что власть сделает все возможное, чтобы фонд «Відродження» перестал работать в Украине? Были ли уже властные отзывы на эту публикацию?
— Нет, никаких отзывов не было. И у фонда, и у его руководства — у правления и наблюдательного совета — нет такого страха, потому что фонд «Відродження» является и национальной, и международной организацией, хотя основные средства на гранты выделяются нам Соросом. Я не думаю, что публикация в «Washington Post» подтолкнет правительство или высшие административные структуры на такого рода действия. Это было бы очень сильной компрометацией нынешнего политического режима Украины.
Но, смотрите, эта статья несет в себе не столько критический запал, сколько последнюю веру человека, поддерживающего развитие открытости обществ, в то, что в Украине еще может что-то измениться. Если вам встречались последние экземпляры «The Eсonomist» — там вышла намного более критическая статья об Украине, а с этим журналом тоже сверяют свои действия мировые экономические круги.
Так вот, в последней статье Сорос абсолютно четко заявляет, что Запад хотел бы видеть Украину демократической, открытой, ликвидировавшей неурядицы, возникшие в последние годы, а порой и существующие еще с советских времен. Построение власти — олигархическое (я бы сказал от себя — неономенклатурное), расслоение общества — огромное при упрямом нежелании определенных властных структур полностью брать на себя ответственность за происходящее. Поэтому Джордж Сорос и говорит: то, что страна делится на нищих и новых богачей — это очевидно чья вина, это — ситуация, за которую нужно сознательно брать на себя ответственность и преодолевать ее. Чрезвычайная коррумпированность Украины, по оценкам западных экспертов, свидетельствует о том, какие реформы и как срочно нужно проводить. Это, по крайней мере, трезвая, жесткая, но объективная оценка ситуации. Кто у нас был услышан, когда формулировал что-либо подобное?
И еще одно. Много говорится о вхождении в Европу, о европейской интеграции. Однако европейская интеграция — это не просто лозунги и дипломатические действия Министерства иностранных дел Украины, а реальные изменения внутри самой страны, направленные на общественно-экономические сдвиги, которые могли бы поставить Украину на уровень европейских государств.
— А если оптимистичный сценарий развития событий в Украине не сработает — могут ли быть переориентированы или даже свернуты те программы, которые есть сейчас в фонде «Відродження»?
— Если это произойдет, то тогда всем нам надеяться нужно только на себя. В смысле — вырабатывать с самого начала азы демократии — в политике, в повседневной жизни, в образовании и т.д. Тогда трудный и разумный опыт Европы можно будет в очередной раз забыть и пойти на поклон к знатокам собственного, «третьего», пути жизни. Это очевидно: нам тогда вновь нужно будет ждать момента, когда мы сможем опомниться и вернуться к единственно возможному оптимистичному сценарию реальных изменений.
Я хотел бы подчеркнуть, что фонд, как организация, которая предоставляет гранты, поддерживая наиболее интересные общественные и гражданские инициативы, работает в условиях определенной зависимости от экономической и социальной политики государства. Джордж Сорос всегда подчеркивает, что он охотно предоставляет гранты фондам в тех странах, правительства которых поддерживают инициативы граждан, следовательно программы фонда. Иначе — нет смысла. Если правительство приобщается к инициативам, которые ведут к развитию демократического и открытого общества, сотрудничая с фондом — тогда, коротко говоря, деньги, которые идут в Украину на программы, проекты, нашим гражданам, сильно увеличиваются. Это не является вовлечением в западные сети, чтобы высосать богатства Украины (если бы еще знать, где они находятся). Это — желание поддержать, а не забрать лучше из Украины.
— Реально ли это сейчас — сотрудничать с чиновничеством?
— После административной трансформации фонд имеет такой опыт и такие кадровые ресурсы, чтобы работать, приближаясь к лучшим мировым стандартам менеджмента и информатизации финансовых операций, системе электронного оборота документации: здесь невозможно что-то скрыть. Когда мы общаемся или сотрудничаем с правительственными структурами, нам иногда трудно найти людей, которые бы встроились в динамику нашего менеджмента. Так как существует определенная инерция еще советских учреждений, когда люди привыкли к навыкам традиционно-советской канцелярии: они часто не имеют компьютера, не готовы пользоваться новейшей техникой. Поэтому мы намерены осуществить программу Интерна в нашем фонде для представителей министерств образования, культуры, возможно, некоторых других структур. Мы хотели, чтобы те, кто к нам придет, привыкли бы за определенное время к международным стандартам, по которым мы работаем, и эти привычки понесли бы на свои рабочие места. Мне нравится иногда говорить — простите за возможное преувеличение — что наша организация сегодня могла бы принять на себя исполнение менеджерских функций определенных министерств, если бы была такая необходимость или желание.
— Как известно, наибольшее количество проектов связывало всегда фонд с негосударственным сектором, и всегда отмечалось, что открытость — это независимость от государства, приобщение к свободной информации.
— Да, для фонда остается приоритетом поддержка негосударственных организаций. Кстати, вузы, школы, библиотеки, издательства мы относим тоже к независимым организациям. И поддерживаем охотно также и их, ставя себе задачу заинтересовать государственные и административные структуры в содействии им. Многие негосударственные организации уже работают в Украине с Интернетом именно благодаря фонду «Відродження». Несколько лет подряд мы поддерживали создание веб- страниц, буквально в каждом проекте и сегодня можно увидеть графу «компьютер, модем, оплата сети». Мы считаем, что этот подход делает ситуацию в Украине более мобильной, развивает ее в направлении информационно-открытого общества. Сейчас мы пошли еще дальше. Давно создан Киевский научный центр-провайдер — KS-Net. На его базе мы хотим (если все будет развиваться по более-менее «оптимистическому сценарию») развить первый в Украине центр дистанционного обучения.
Еще один пример. В нашей новой программе «Общественная правозащита» поддерживаются такие инициативы: человек приходит в консультационный центр, где может получить квалифицированный юридический совет относительно личной проблемы. В них работают независимые юристы, студенты старших курсов юридических факультетов. Они помогают людям не только понять, как действовать дальше, они помогают стать гражданам более самостоятельными, уверенными в своих правах. Не менее важно то, что прошедшие практику в таком центре или в «юридической клинике» видят конкретные результаты своей помощи, становятся, скажу так, демократическими активистами. Поэтому мы работаем, ощущая, что открытость нужно и создавать, и поддерживать одновременно. Иногда от тех, кто ощущает свою значимость для страны, можно услышать: «А вы и должны нас поддерживать. Для того и существуют доноры-фонды». Да, мы существуем. Слово за теми, кто идет к нам с предложениями, проектами, делами.
