В июле 2008 года трагически умер после автокатастрофы на 85-м году жизни ветеран войны, писатель-публицист, бывший руководитель Полтавской области (на должности первого секретаря обкома КПУ 1973—1988 гг.) Федор Трофимович Моргун. Имя эколога, доктора сельскохозяйственных наук, почетного академика УААН, автора полтавского варианта бесплужного почвозащитного земледелия и научно-популярных трудов по этой проблематике хорошо известно не только специалистам, но и широкой общественности. И вдруг появляется серия не менее фундаментальных историко-публицистических книг о Второй мировой войне: «Задолго до салютов. Правда о генерале Кирпоносе» (1994), «Бессмертная душа Украины» (1994, 1995), «Перепаханные поколения» (1998, 1999, 2001), «Проклятие войне. По следам сфальсифицированной истории» (2001, 2004, 2005), «Кто и где сорвал блицкриг?» (2006), «Сталинско-гитлеровский геноцид украинского народа: факты и последствия» (2007, 2008, 2010). Последняя остропублицистическая книга Федора Моргуна выдержала пять изданий, в частности третье — под эгидой Украинского института национальной памяти и четвертое — по заказу Государственного комитета телевидения и радиовещания Украины по программе «Украинская книга».
Автор, чудом выживший во время фашистской оккупации, трижды раненный в боях за освобождение Украины, выступил не столько как очевидец грозных событий 1941 и других лет Второй мировой войны, сколько как объективный исследователь-историк и даже юрист, который осуществил обстоятельный научный анализ этих событий, основанный на фактах, документах, трудах отечественных и зарубежных историков, политиков и полководцев. Он провел обстоятельное расследование трагического периода нашей истории, совершил собственный Нюрнбергский процесс над теми, кто уже был признан преступником, и теми, кого лично «привел» на скамью подсудимых, и вынес им собственный приговор.
Совсем недавно, в конце 2010 года, мы стали свидетелями резонансного высказывания лидера братской славянской страны Владимира Путина. Напоминаем: отвечая на вопрос журналиста, премьер-министр Российской Федерации заявил, что Россия одержала бы победу в Великой Отечественной войне и без участия Украины. В частности, он сказал: «...мы все равно бы победили. Потому что мы — страна победителей. И более того, если мы посмотрим статистику Второй мировой войны, то выяснится, что — а, собственно, что выяснится? — там это все есть. Наибольшие потери в Великой Отечественной войне понесла именно РСФСР. Это значит, что война выиграна, не хочу никого обижать, но в основном за счет ресурсов, человеческих и индустриальных ресурсов Российской Федерации...»
Отдавая глубокую дань уважения Победе над фашизмом, миллионам жертв войны и победителям, предлагаем вниманию читателей отрывки из указанной книги Федора Моргуна по случаю третьей годовщины смерти ветерана, где он задолго до путинского высказывания дает ответ на вопрос: «На каком государственном языке (немецком, японском, турецком) говорили бы народы бывшего Союза, если бы интернационал воинов генерала Михаила Кирпоноса и народ Украины, благодаря Киевско-Полтавской битве — самой грандиозной битве Второй мировой и Великой Отечественной войн — летом-осенью 1941 года ценой своей смерти или фашистских концлагерей не сорвал гитлеровский блицкриг и не допустил падения Москвы?» и делает более взвешенные выводы относительно вклада Красной Армии, всех народов СССР и наших союзников по антигитлеровской коалиции в Победу над фашизмом.
«САМАЯ БОЛЬШАЯ БИТВА ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ — МЕЖДУ КИЕВОМ И ЛУБНАМИ — ОБЕЗОРУЖИВАЕТ ГИТЛЕРА НА МОСКОВСКОМ НАПРАВЛЕНИИ»
В ставке Гитлера мнения разделились. Многие генералы и сам фюрер считали, что на данном, затормозившемся этапе блицкрига нужно перегруппировать войска, разгромить армии Кирпоноса и завладеть Киевом. Фельдмаршал фон Бок, а особенно генерал-полковник Гудериан, напротив, категорически настаивали на еще более решительном наступлении на столицу Советского Союза.
Главное командование сухопутной армии всеми средствами стремилось, используя активную поддержку Йодля, убедить Гитлера в ошибочности его мнения. В оперативной сводке от 10 августа 1941 г. Йодль достаточно ясно убеждал, что «по сравнению с важнейшей целью — взятием Москвы — все остальные достаточно заманчивые оперативные возможности соседних групп армий отступают на задний план». Он предлагал осуществить в конце августа общее наступление на Москву, имея полевые армии в центре, а танковые группы — на крыльях.
Главное командование подчеркивало, что боеспособность подвижных войск допускает их введение лишь в решающий момент операции, и указывало, что для продолжения операций группа армий «Центр», учитывая условия климата, имеет в распоряжении только два месяца: сентябрь и октябрь. Усилия группы следовало направить на достижение только этой цели. Все другие частичные задания, которые не имеют решающего тактического значения, не должны были отвлекать внимание от главного. «Иначе, — говорилось в предложении, — у группы армий «Центр» может не хватить сил и времени на то, чтобы еще в этом году уничтожить основную часть живой силы противника, а это должно быть главной целью верховного командования».
Маршал Якубовский, бывший заместитель министра обороны СССР и депутат Верховного Совета СССР от Полтавской области, рассказал мне интересный факт, который поведал ему один из военачальников Немецкой Демократической Республики, служивший в войну в штабе Гудериана. Гудериан, этот бог танков, якобы даже заявил фон Боку, что ни при каких обстоятельствах он свои машины с московского направления не снимет. Об этом стало известно Гитлеру.
Фюрер знал не только о высоких деловых качествах этого одаренного знатока и специалиста своего дела, но и о его строптивости и способности не выполнять приказы, целесообразность которых он не разделял. В связи с этим Гудериан был вызван к Гитлеру, который пытался убедить своего главного танкиста срочно бросить все силы на юг. Но и здесь генерал придерживался своего убеждения и попробовал высказать аргументы. Фюрер дошел до истерики. Кричал, топал ногами, угрожал разжалованием и снятием с должности. Гудериан долго и терпеливо выслушивал эти угрозы и уступил только тогда, когда в истерическом крике хозяина прозвучало такое: «Я же тебя значительно усилю за счет других военных соединений. Уверен, что ты сможешь быстрее и лучше других совершить этот поход на юг, а затем опять получишь Московское направление». После этого Гудериан сдался и заверил фюрера, что поставленную задачу выполнит.
Вскоре панцирные дивизии с грохотом помчались на юг, песчаные и запорошенные смерчи заклубили из-под гусениц немецких танков, тягачей с пушками и автомобилей, которые двинулись мощными колоннами по центральным, но в основном песчаным окольным путям и лесным дорогам Брянщини, Черниговщины, Сумщины. Части Красной армии, перед которыми ставилась задача разгромить Гудериана, были разбиты и рассеяны. В считанные дни были захвачены многие территории, а вскоре и Чернигов, Бахмач, Нежин, Конотоп, расположенные на важнейших железных дорогах, которые поставляли войскам Киевской группировки оружие, боеприпасы, горючее и вывозили в тыловые госпиталя десятки тысяч раненных бойцов и сотни тысяч гражданского населения.
Кирпонос и его штаб сразу же оценили нависшую угрозу и шифровкой обратились к Сталину с просьбой, с целью спасения армии, отступить из Киева. Верховный Главнокомандующий назвал Кирпоноса трусом и паникером, запретил и думать об отступлении, требовал на смерть стоять на занятых рубежах правого берега Днепра.
Через несколько дней немецкие танки захватили Ромны и Лохвицу. Оставалось только 40 километров до старинного города Лубны, через который проходила единственная, оставшаяся, железная дорога, поддерживавшая наши войска с востока. Кирпонос опять просит Сталина разрешить сдать столицу Украины, вывести войска в сторону Полтавы и Харькова и занять оборону на реке Псел. Его опять, но с еще большим цинизмом, обвиняют в паникерстве и запрещают отступать.
...В своем дневнике за 4 ноября 1940 года, то есть за семь месяцев до нападения на СССР, Гальдер сообщает, что в тот день Гитлер провел совещание при участии руководителей вермахта Кейтеля, Йодля, Дейле, Шмундта, Энгеля и главнокомандующего сухопутными войсками фон Браухича. Фюрер отмечал: главная задача немецких войск — не допускать отступления Красной армии на восток. «Решающее значение должно быть отдано тому, чтобы наши намерения о нападении не были распознаны... Основные силы советских сухопутных войск, которые находятся в западной части Советского Союза, должны быть уничтожены в смелых операциях за счет глубоких и быстрых прорывов танковых клиньев. Отступления боеспособных войск противника на широкие пространства русской территории нельзя допустить. Конечной целью операции является создание заградительного барьера против Азиатской России по общей линии Волга — Архангельск».
Читателю совсем легко увидеть, что Кирпонос все делал вопреки намерениям Гитлера и командиров немецких войск, а Сталин действовал так, как того хотели фюрер и его генералы. Они мечтали начать войну внезапно. Сталин это им устроил. Они пытались не допускать отступлений наших войск на восток. Сталин и здесь делал им услугу за услугой...
А между тем танковые армады генерал-полковника Клейста форсировали Днепр в районе Кременчуга и, разбивая наши достаточно слабые заслоны, двинулись через Глобино, Семеновку, Хорол Полтавской области на север, навстречу Гудериану, чтобы замкнуть кольцо в Лубнах и Лохвице.
Это уже была смертельная угроза, и Кирпонос в третий раз просит разрешения отступить на восток. В этой последней телеграмме Сталину он и его штаб со всей прямотой честных воинов убеждают, какими страшными будут последствия окружения. Ведь армии перестанут получать горючее и боеприпасы, сотни тысяч раненых нельзя будет отправить в госпитали.
Настоящий документ нельзя читать без валидола. Но Сталин опять запрещает, унижает и оскорбляет. Сейчас уже имеется много документов, подтверждающих, что в те дни из Ставки одна за другой в штаб Юго-Западного фронта поступали директивы: «Во что бы то ни стало удерживать Киев!», «Киев не оставлять и мосты не подрывать!».
Однако фатальный час настал. В считанные дни и часы танкисты Гудериана с севера, а Клейста с юга ворвались в Лубны и Лохвицу. Клетка захлопнулась 15 сентября. А наши же войска из-за преступной безответственности Сталина и раболепия перед ним Генштаба не только в этот трагический день, но еще шесть суток — до 21 сентября — находились в Киеве.
Гражданское население столицы Украины с высоким чувством патриотизма и долга выполнило огромный объем работы по строительству оборонных сооружений. Киев был опоясан кольцом противотанковых рвов, окопов, траншей, блиндажей и т. п. Сотни тысяч киевлян добровольно шли в народное ополчение. Войска Красной армии и ополченцы стояли на смерть семьдесят дней.
Эта героическая защита сделала много. Но Сталин и Верховное Главнокомандование так и не поняли (или делали вид, что не поняли) того, что было понятно Кирпоносу и его штабу: к каким последствиям приведет соединение танковых армад Гудериана и Клейста в глубоком тылу войск Кирпоноса. Шла страшная Отечественная — здесь, думаю, будет правильным определение Всенародная — война. Вопрос стоял о спасении целого государства и народа, и чем значительнее были потери войск в той или иной битве, на том или другом фронте, тем все меньше и меньше оставалось шансов выстоять, уцелеть.
Как только танковые войска Гудериана нависли на севере, а к ним с юга, успешно форсировав Днепр, помчались танкисты Клейста, стало абсолютно понятно, что наступил конец боям за Киев. Ставка обязана была знать, что ей нечем противостоять Гудериану и Клейсту. Основные силы Кирпоноса были на правом берегу Днепра, они держали фронт аж на двухстах с лишним километрах западнее Лубнов, куда стремились главные немецкие танковые армии.
«СВИДЕТЕЛЬСТВО ГУДЕРИАНА: НЕМЦЫ ПРОИГРАЛИ ВОЙНУ В 1941 ГОДУ В УКРАИНЕ»
«В битве за Киев, продолжавшейся до 26 сентября, было уничтожено несколько русских армий, взято в плен 665 тысяч человек, захвачено 3718 орудий и 884 танка. Но зато какой ценой!» (Итоги Второй мировой войны. — М.: Иностранная литература, 1957, с. 78). Автор этих строк — генерал-полковник Гудериан, который постоянно потом утверждал, что немцы проиграли войну в боях за Киев.
Участник тех грозных боев, дважды Герой Советского Союза генерал-лейтенант артиллерии В.С. Петров в своей книге «Прошлое с нами» пишет: «Гитлеровское командование, приостановив наступление на главном стратегическом — Московском — направлении, бросило против войск Юго-Западного фронта на помощь группе армий «Юг» около половины сил группы армий «Центр». В результате встречных ударов, нанесенных 2-й танковой группой с севера и 1-й — с юга, противнику удалось окружить наши войска.
В районе между районом Киева и рубежом реки Сулы развернулась грандиозная битва, продолжавшаяся непрерывно свыше месяца. В ней принимали участие почти полтора миллиона солдат, около половины всех танковых соединений противника, что были на Восточном фронте, большое количество артиллерийских и авиационных частей» (В.С. Петров. Прошлое с нами. — К.: Политиздат Украины, 1979). (Генерал Михаил Кирпонос отказался покинуть окруженных воинов на самолете и погиб в бою 20 сентября 1941 г. в Шумейковом урочище возле Лохвицы. — В. М.).
Гудериан, самый большой на то время знаток танкового боя, хорошо понимал обстановку, в которой находились немецкие войска, вторгшиеся в нашу страну, и его армия также. От Лубнов и Лохвицы, где оказались все его танки и автомобили обслуживания, до Москвы — примерно тысяча километров, а не 340, как в июле было от Смоленска.
А на дворе стоял октябрь, когда уже и день стал короче, и ночь — длиннее, и похолодало. Вот-вот пойдут затяжные осенние дожди, а там недалеко и до суровой зимы.
Собрав своих подчиненных командиров и выслушав их доклады, Гудериан с грустью констатировал, что в его колоннах осталась лишь половина танков из тех, что рванули после Смоленска на юг. Половина была уничтожена войсками Кирпоноса в тяжелых боях в киевском котле. Да и те, что остались на ходу, были изношены, многие танкисты погибли или получили ранения. В то время немцы «на Восточном фронте потеряли 117 тысяч убитыми и 409 647 солдат и офицеров ранеными» (Ф. Гальдер. Военный дневник. — М.: Воениздат, 1971, т. 3, с. 7). Предчувствуя еще более тяжелые проблемы в будущем, Гудериан отдал приказ немедленно выйти из боев (у Рундштедта были свои войска, в том числе и знаменитая 6-я армия Рейхенау, которой позже командовал Паулюс) и оперативно готовиться к походу на Москву. Уже 30 сентября из района Лубнов он начал наступление, которое, в конце концов, оказалось для него роковым и последним.
Путь на север пролегал через Полтавскую, Сумскую, Брянскую, Белгородскую, Курскую, Орловскую, Тульскую области, а дальше — Москва. На всех огромных пространствах этих областей много рек, крутых балок, глубоких оврагов, широких приречных заболоченных долин. Единственная надежная дорога: Белгород — Курск — Орел — Тула — Москва. Но она до последнего времени почти везде была в наших руках.
Немецкая техника оказалась в невероятно трудных условиях бездорожья. Да и нашим войскам тоже было нелегко. Но мы, отступая, теперь уже были не такими бестолковыми и безответственными, как в июне и июле, оставляя целехонькими мосты через Буг, Неман и другие реки. Теперь наши саперы аккуратно подрывали все переправы, минировали дороги и оставляли их после себя непроездными. Немецкая техника буксовала, увязая в грязи по днища. Боеприпасов Гитлер приготовил достаточно, но подвезти их к наступающим войскам в октябре и ноябре часто было невозможно.
«Вся наша операция по преследованию противника после двойной битвы в районе Брянска, Вязьмы в настоящее время прекратилась из-за неблагоприятной погоды... Группа армий «Центр» подтягивает 2-ю армию (усиленную подвижными соединениями) на Курск, чтобы в дальнейшем развить наступление на Воронеж. Однако это только теории. В действительности же, войска увязли в грязи и довольствовались тем, что им с помощью тягачей как-то удается обеспечить подвоз продовольствия» (Там же, с. 29). И дальше: «...Положение на отдельных участках группы «Север» очень тяжелое. Войска не имеют никаких запасов и потребляют то, что удается достать на месте (картофель, конину)». Это записал Гальдер 5 ноября 1941 года.
И все же танки Гудериана доползли до Тулы и почти окружили ее. Приказ, отданный войскам Гудерианом, начинался словами: «Солдаты! Германия в опасности!». А далее он убеждал своих привыкших к победам танкистов во что бы то ни стало взять город — тогда открывается прямая дорога на Москву, которая тоже обязательно будет взята, если быстро завладеть Тулой. Мол, только таким путем будет устранена опасность для Германии. А там и войне конец, можно будет разъезжаться по домам.
Тулу штурмовали. Но штурм был отражен. Город выстоял, а Гудериана Гитлер снял с должности и отправил на пенсию. Такая же судьба постигла главнокомандующего группой армий «Центр» генерал-фельдмаршала фон Бока, танкиста генерала армии Гепнера и многих других военачальников — за поражения, которые нанесла им Красная Армия в декабре, отогнав оккупантов далеко от Москвы и освободив большую территорию.
В своей книге «Записки солдата» Гудериан, повторяю, обстоятельно доказывает, что Вторую мировую войну немцы проиграли в 1941 году под Киевом.
Категорическое требование — отказаться от похода на Москву в июле, после взятия Смоленска, и направить танки Гудериана в обход Киева — было роковой ошибкой Гитлера. Между Смоленском и Москвой советский Генштаб не имел надежной обороны. Здесь были отдельные разрозненные военные части, которые, как уверенно считал Гудериан, не смогли бы сдержать его натиск.
Для завершения этой исторической полемики Путин — Моргун, сделать выводы из которой доверяем читателю, приведем последние строки из главы «Дорога ложка к обеду», где Федор Моргун дает оценку роли основных участников Второй мировой войны, в частности — помощи союзников по антигитлеровской коалиции: «...Если бы армии Кирпоноса не задержали немцев около Киева, то крах мог бы произойти в конце осени, и тогда бы нам помощь (союзников. — В. М.) не помогла. Но поскольку выстоять в 1941 году Красной Армии удалось, а американцы совершили подвиг возле Мидуэя (разбили могучий японский авианосный флот. — В. М.), то все произошло так, как произошло, но наши потери, хотя и огромные, могли бы быть просто катастрофическими.
Гитлер в своем стремлении уничтожить славян мог бы добиться цели, но, к нашему счастью, ему не дали этого сделать войска Красной Армии, народы СССР и наши союзники».
На стороне Путина — кратковременная политическая конъюнктура, на стороне Моргуна — наша вечная Победа, героизм в Великой Отечественной войне представителей всех республик СССР и глубокая народная мудрость, подобная морали известной детской сказки о том, как вместе тянули репку и никто не оскорбил ни одного помощника даже мыслью о ненужности его усилий для общего успеха.
