19 февраля в 17:00 в конференц-зале Дворца «Украина» состоялась встреча Михаила Жванецкого с киевскими журналистами. Он представлял новую книжку «Мой портфель». Жванецкий был в блестящей форме: раскован, остроумен, находчив и парадоксален. Практически сразу у него установился абсолютный контакт с журналистской аудиторией. Были и всегда повторяющиеся вопросы, типа «что сатирику можно, что — нельзя», но были и оригинальные, например, о соотношениях и прерогативах Москвы и Киева что касается экономики и культуры. Его блестящее интервью мы поместим отдельным материалом, поскольку оно действительно того заслуживает.
Представление свежей книги Жванецкого было в рамках телеконцерта «Комедийный клуб», начинавшегося в !9:00. Кроме Михаила Михайловича там были заявлены Арлазоров, Шифрин, Гальцев, Смолин и др.
Сцена была оформлена многообещающе, с известным шиком. Некая условная Гостиная Юмора, где над камином висели портреты классиков жанра. Райкин с трагическими глазами, иронично улыбающийся Гоголь, озорник де Фюнес и бодрый дуэт Тарапуньки со Штепселем. «Для веса» присутствовал бюст Аристофана — автора древнегреческих комедий. По бокам стояли манекены двух рыцарей. У одного в руках был горн, у другого весло. Смесь средневекового романтизма с социалистическим реализмом.
Оформление в духе «Вокруг смеха».Программу Александра Иванова — я, как и многие, обожал в детстве. Этот дизайн рассчитывал на ностальгические настроения, дабы, отмежеваться от того, что в этой области вытворяет сейчас Петросян и Ко.
На сцену «фирменной» разболтанной походочкой прошествовал Ян Арлазоров. Однако связным текстом он, в качестве конферансье, публику не стал баловать. Ян то исторгал древние анекдоты, то делал выступающим такие многоэтажные, тяжеловесные комплименты — чтобы дослушать их, надо было делать усилие. Жванецкого он представлял минут двадцать. Писатель откровенно устал ждать допуска к микрофону.
Выступление Жванецкого — ударный номер. Относительно недавних украинских событий — полное попадание. Если бы я догадался после его выступления уйти — не прогадал бы.
Старый и вроде был неплохой автор Ефим Смолин прочитал два настолько несмешных и пошлых рассказа, что после них можно разучиться смеяться навсегда. Благожелательная киевская публика, конечно, немного смеялась, но даже для нее это предел возможностей.
Роман Карцев читал отрывки из нового спектакля по Семену Альтову. И того, и другого — уважаю. Но это произведение удачным не назовешь. Карцев, казалось, сам запутывался в нагромождении слов.
В какой-то степени мог спасти ситуацию ведущий, но он — топил ее окончательною. Связки между номерами у Арлазова были в духе: «за ударный труд» — вручить молоток. Если это — «потребительская корзина» — выносилась корзина с продуктами. Лобовые каламбуры. Передавалось залу и то, что трезвый Арлазоров, постоянно изображавший «подвыпившего мужика», — сам устал от своей маски.
Комик-труппа «Лицедеи» (к Полунину это не имеет никакого отношения) с тремя дамами-клоунами — нанесла ощутимый удар по женскому самолюбию, а пародийный певец Марат Рави — сравнял с землей мужское.
Когда артисты выступают так плохо — их немного жалко. Но после того осознаешь, что самому жить не хочется, становилось жаль себя.
За два часа такого садистского издевательства над вкусом — к девяти вечера — я просто не выдержал. Терпение надо иметь партизанское. О выступлениях Шифрина и Юрия Гальцева поэтому ничего сказать не могу. Не дождался. Концерт должен был, наверное, продолжаться еще часа полтора. Но уже многие потихонечку сматывались в гардероб. В зале оставались только люди с крепкими нервами.
Чтобы не заканчивать на такой мрачной ноте, процитирую кусочек спича Михаила Михайловича об оранжевой революции: «Кто бы ни оказался наверху — они всегда думают одинаково. И мы это знаем . И они знают, что мы это знаем. Мы идем ради праздника. А куда денется огромная толпа чиновников, милиционеров, министров. Тех, кто превращает результат, который будет, в результат, который был. А пока — прошу к столу!»
Бурные овации!
