Говорить о художниках преуспевающих — сложно до невероятности. О них словно бы все уже сказано: успех — чего же вы еще хотите? То есть, другими словами, победителей не судят. Рассуждения о том, что гении заняты исключительно прозябанием в мансардах, давно признаны романтическими бреднями. Художник, заработавший кучу денег в буквальном смысле слова своими руками, куда более актуален. С другой стороны, не опасно ли путать одно с другим? Впрочем, предубеждение оказывается в конечном итоге обоюдоострым. Кто-то в самом деле отождествляет зыбкую гениальность с конкретными благами, а кто-то, напротив, пребывает в уверенности, что счастливой способностью пробиваться природа — в виде, надо понимать, моральной компенсации — наделяет исключительно полных бездарей.
Владимир Будников, о котором пойдет речь, — из преуспевших и преуспевающих. В длинном списке его побед и триумфов звание «Заслуженного деятеля искусств Украины» и даже профессура в Украинской Академии искусств занимают относительно скромное место. Его называют (цитирую) «исследователем в области живописной метафизики и основателем необарочного течения в нефигуративной живописи». В Германии о его творчестве защищена диссертация. Перечисление музеев и частных коллекций, в которых находятся работы Владимира Будникова, занимает восемь строк очень мелким шрифтом. И так далее, и тому подобное — до бесконечности.
Персональная выставка Владимира Будникова в галерее «L-арт» называется «Ретроспектива». Формирование нынешней экспозиции — пример редкого и, что называется, некоммерческого подвижничества. Собрать любое, даже минимальное, количество работ одного из наиболее продаваемых и покупаемых современных украинских художников в одном пространстве — задача крайне сложная. Собрать работы, относящиеся к разным периодам творчества и выстроить с их помощью некий связный «художественный ряд» — задача практически невыполнимая. У «L-арт» получилось и то (причем работ собралось много), и другое (наиболее ранние из представленных картин датируются 1970-ми годами, наиболее поздние вплотную приближены к текущему моменту).
Ряд, несомненно, выстроен, однако он остается скорее хронологическим, чем логическим. Его увязка, даже с помощью таких всеобъемлющих понятий, как «живописность» («Избранный путь Владимира Будникова — это путь в тайны, в универсалии почти исключительно живописи, или, вернее, — живописной формы. Живописность — главная отличительная черта образного мира этого художника. Его взгляды на характер живописного — очень подвижны, изменчивы, порой противоречивы, разноглубинны, как сама сущность видовой природы живописи» — сказал по этому поводу еще 10 лет тому назад искусствовед А. Соловьев), «пристрастие к лирическому пейзажу» или, например, «необарокко» — всего лишь условность. Путь от мастерской монументальной живописи в КГХИ, где преподавала Татьяна Яблонская, к (цитирую) «минимализму цвета и иероглифичности пластических построений» — не просто очень длинный путь. Его, наверное, правильнее было бы представить не в виде линии (восходящей, нисходящей, ломаной, сломанной — не суть важно), а в виде пышного пучка лучей, расходящихся из единого центра. Этим центром, скорее всего, действительно будет живописность, от которой Владимир Будников в разные десятилетия двигался в разных направлениях — к примитиву, к иконописи, к необарочному нефигуратизму.
И еще. Путь Владимира Будникова — это, в общем, путь к свободе. Сейчас он, в силу бесспорного успеха, свободен абсолютно — и волен создавать только то, что считает нужным. Иначе говоря, где- то, на неведомой и количеством материальных ценностей не определяемой точке его пути «Я должен» превратилось в «Я могу». Правда, ужас заключается в том, что долг — слово очень емкое. «Я должен» как раз и обозначает — долг. А что обозначает «Я могу»? Неужели всего лишь — успех?
