Известный шведский актер, режиссер и писатель Йон Йонсон, который работает с заключенными Швеции и США, уже более 20 лет ставит один-единственный спектакль. В пьесе-монологе «Мгновения реальности (Кое- что по-настоящему...)» он рассказывает реальные истории о реальных людях, которых встречал за решеткой.
Украина тоже может похвастаться воплощением подобных проектов. Скажем, для харьковского театра-студии «Арабески» это давно не новация. Возможно, именно поэтому, отвечая на приглашение, мэтр невольничьей сцены сразу же согласился приехать. Сначала он посетил Харьков, где сперва поставил пьесу в мужской колонии, а уж потом в муниципальной галерее, для обычной городской публики. Через несколько дней спектакль-биографию могли увидеть во Львове и соответственно в Киеве. В частности, в Бучанской мужской исправительной колонии, на показ которой попала и небольшая группа столичных журналистов.
Искусно разрисованная картинами площадка сразу же за пропускным пунктом очевидно настраивала на позитив. Однако... Показ фактически провалился. Почему?
«Мы были поражены, — сказал после окончания спектакля господин Йон, — такой ситуации у нас никогда раньше не случалось. Здесь было какое- то ядро, которое постоянно провоцировало всю массу. И журналисты очень мешали. Я не мог установить контакт со зрителями. У меня даже возникло желание отменить пьесу».
И действительно, было заметно, что психологическое произведение не интересует узников. Они сами знают, или думают, что знают, как нужно жить, в то же время не будучи марионетками. И кому действительно понравится, когда в его душе копаются? Для примера возьмем хотя бы эпизод о заокеанском отборе героев, собственно абсолютно нереальный для нас факт их гастрольных разъездов с постановкой пьесы Сэмюэля Беккета «В ожидании Годо», пусть даже при наличии охраны. Однако отбросив предварительную бумажную волокиту, теперь имеем маленький автобусик, в котором сидят узники, обычно осужденные на пожизненное. Они, вместе со своим режиссером Йоном, преодолевают все новые и новые границы не совсем понятного для нас мира культурных свершений. И сейчас Йонсон продолжает рассказывать свои правдивые истории. Есть здесь эпизоды о том, как проникнувшись судьбой Годо и собственно вжившись в его роль, к одному из осужденных, Спуну Джексону, «возвращается» речь — он начинает играть роль Поццо (а на самом деле выходит, что самого себя), человека, который постоянно чего-то ждет. Уже потом мы понимаем, что он ждет свободы. Свободы как таковой, возможно, и от самого себя.
Уже сейчас возникает вопрос о необходимости спектакля в Украине. Однако это и не театр на самом деле. Только способ, благодаря которому жизнь людей можно менять. И, кажется, до нынешних гастролей Йону это удавалось. Места лишения свободы — вот где настоящая сцена. Здесь шумно и одновременно есть пустота. Именно в этом месте понятия игры, свободы, страха или разочарования обретают свой абсолютный смысл. Просто в одних лицах их отпечатки можно разглядеть, а в других... «Да, нам сказали, что будет концерт, — роптали во время спектакля отдельные заключенные, — и приедет много девушек. Собственно ради того, чтобы посмотреть на них, мы сейчас все тут. А эта, якобы психологическая вещь... (мягко говоря) просто нудная. Такое нельзя смотреть». Тем не менее все они досидели до конца: правила.
Почему же Йонсон, бывший актер фактически королевского двора, занимается таким самопожертвованием? «Я хочу изменить к лучшему каждого узника и вообще любого человека, — говорит он. — Хочу обогатить их жизнь. Чем? Каждый выбирает лично». Многие осужденные, с которыми он в свое время сотрудничал на постановках, отбыли наказание и теперь живут обычной жизнью, имеют работу. Некоторые надзиратели, которые следили за отбором пяти актеров для пьесы через оптический прицел винтовки, тоже изменились и, естественно, сменили место работы. Один, например, как патетически, но искренне рассказывал Йон со сцены, стал библиотекарем. А это также свидетельствует о не зря потраченных силах на инсценизацию.
«Концерт нам очень понравился, — делится впечатлениями начальник исправительной колонии Г.М. Карандюк, — жаль, что полностью не имели возможности посмотреть. Нашей главной целью стала ваша безопасность».
А кроме того, впечатление о самих осужденных более позитивное, чем негативное. Иногда, судя по лицам, и не верится, что такие люди могут совершить преступление. Они отбывают наказание за различные проступки. И только личное дело раскроет все карты. Да и стоит ли? Хотя в случае с Йонсоном это действительно помогло — инсценизациям хотелось верить еще больше.
Перефразированное Йонсоном на личный манер Беккетовское «В ожидании Годо» в «Буче» потерпело фиаско, хотя были отдельные моменты, действительно подкупавшие зрителя своей искренностью и жизненным юмором. И стоит ли кого- то обвинять, когда в среде, жестокой по определению, человек вынужден поднимать планку чувствительности. Это что- то схожее с тем, как на войне смерть и страдания утрачивают уникальные требования сочувствия. Иными словами, некая инфляция повседневности. Однако у каждого из них есть своя собственная высшая цель — освободиться. «Это так удивительно, — шепчет один из узников, — когда сюда на свидание приходит любимая девушка. Через какой-то час она уйдет, но не одна. Часто случается, что унесет с собой новую жизнь. И это прекрасно, — знать, что ты хоть и ЗДЕСЬ, но ТАМ у тебя строится семья, которая уже наверняка ждет твоего возвращения. Все остальное становится неважным».
Тем временем сотрудничество с негосударственными структурами и общественностью в вопросах воспитания осужденных успешно ширится. Активно занимаются моральным состоянием заключенных и представители религиозных конфессий. На территории колонии действует даже своя церковь (расписанная самими осужденными) и практикует святой отец — Николай. Говорят, общение с Богом здесь как нигде помогает. Все это приятно поразило Йона Йонсона. «Место колонии, — сказал он, — необычайно приближено к природе. Это очень важно. Тем более тогда, когда люди сами улучшают условия пребывания, появляется и дополнительный позитив». «Люди, находящиеся за решеткой, не испорчены искусством, — добавляет Михаил Барбар, украинский полупереводчик и полупартнер Йонсона. — Они все видят так, как видят. Воспринимают все таким, как оно есть».
Выходит, как ты сделаешь, так тебя и воспримут. Это не просто, это не легко. Это нестандартная ситуация. И трудно было сотрудничать со шведом, он хоть и играет 20 лет одну вещь, но ни разу не повторяется. Украинский театрал сыграл с мэтром пять спектаклей и все они отличались. «У него есть несколько сотен историй, — добавляет Михаил, — которые он подает так, как чувствует. Он очень специфический человек, не то что актер, а как человек вообще. Быть в той роли, в которой мне довелось, было очень полезно и интересно». Сам Йонсон тоже весьма доволен хорошей работой Михаила Барбара, мотивируя тем, что они хорошо понимали друг друга: «Когда я читал стихотворение одного из узников, которого раньше не использовал, в его глазах заметил настоящее волнение. Михаил проникался историей, он жил ей, как и я. А это — главное».
Несмотря на то, что сравнивать тюремные условия и возможности у нас и за рубежом просто невозможно, пьеса все равно нашла своего зрителя. Тем не менее Йонсон увлекся идеей еще поставить какую-то вещь на сценах Украины. В том, что это станет именно Беккет, никто и не сомневается. И контингент, как предполагается, не изменится. Ведь Йонсон известен всему миру как врач души узника. И хотя наши осужденные на спектаклях не плакали, все еще впереди! Тем паче не всегда то, что показывают на людях, — правда.
