Мы знаем также, что единственным мерилом политического и военного таланта является достигнутый результат. Политическая и военная история, также как и история социальная и экономическая, не признает оценок типа «он хотел как лучше, но ему не удалось (не успел, не позволили и пр.)».
На май приходятся две даты из биографии человека, имя которого неразрывно связано с историей Украины, ее государственности и ее армии. 10 мая 1879 года на Полтавщине родился Симон Васильевич Петлюра, впоследствии — председатель Директории и Главный Атаман (верховный главнокомандующий) армии Украинской Народной Республики. А 75 лет тому назад, 25 мая 1926 года, С.Петлюра был убит в Париже агентом-боевиком иностранного отдела ОГПУ, назвавшим себя Самуилом Шварцбардом.
Государственная и военная деятельность Петлюры, тем более с учетом грандиозных исторических событий, на фоне которых она разворачивалась, а также тех обстоятельств, что он не просто возглавлял некоторое время украинское государство, но действительно стоял у истоков украинского национального движения в начале XX века, сами обстоятельства смерти Главного Атамана, превратили его в символ, как сказали бы сейчас — «культовую фигуру» украинской истории. Каковым он и сейчас остается для значительной части нашего общества.
И, как у всякой культовой фигуры, мифологизированный образ Петлюры весьма и весьма отличается от того реального человека, который жил и действовал в мрачной и запутанной реальности гражданской войны в России и сопутствовавших ей национальных войн за независимость бывших «окраин». Традиционная эмигрантская (теперь предпочитают говорить — диаспоры) историография обычно представляет Симона Петлюру как единственного человека, который мог бы спасти независимость Украины в «великую смуту» 1917 — 1921 гг. Нет нужды говорить, что уже порядком подзабытая советская историография однозначно оценивала его как врага собственного народа…
Но расхождения на этом не заканчиваются. «Национал-радикальное» крыло украинской исторической науки относится к Симону Петлюре и его наследию пожалуй лишь немногим лучше, чем советские историки, хотя конечно по совершенно другим причинам. И это далеко не весь спектр мнений. Впрочем, какая-либо господствующая, устоявшаяся оценка того, что представлял собой Петлюра как государственный деятель, вряд ли пока возможна уже хотя бы потому, что нельзя оценить политика (полководца, коммерсанта, кого угодно) вне контекста его эпохи, а ведь и среди историков, и среди политиков, и среди интересующейся историей и политикой части общества напрочь отсутствует согласие в том, как оценивать саму эпоху УНР в украинской истории… Поэтому то, о чем будет сказано ниже, не может претендовать на какую-либо полноту. Это всего лишь несколько даже не штрихов к историческому портрету, а только размышления о том, что уже известно, что уже сказано.
Петлюра хоть и начинал свою карьеру как журналист и «партийный работник», вошел в историю как государственный деятель — политик и военачальник. Преобладающей на этом этапе его деятельности была последняя, военная составляющая, ибо судьба УНР решалась не выборами, не референдумами и не партийными договоренностями, а на поле боя против внутренних и внешних врагов. Можно даже сказать, что судьба УНР была в руках украинского народа лишь постольку, поскольку армия представляет собой вооруженную часть народа…
Неправда то, что победителей не судят, но к побежденным суд истории безжалостен всегда. Под руководством своего Главного Атамана армия УНР проиграла войну с Советской Россией. А ведь эта победа большевиков вовсе не была исторически предопределенной и уж тем более не объяснялась узостью социальной базы Украинской Республики того времени, которая могла дать куда больше, чем горстку из 35 тыс. бойцов регулярной армии.
Украина проиграла эту войну из-за отсутствия того, что в 30-е годы (применительно к Германии) было метко названо «организационной мощью». И ответственность за это несут прежде всего деятели тогдашней Директории, военный министр и главнокомандующий. Политика Директории оказалась исключительно близорукой. УНР, для которой тяжелейшей задачей было даже выстоять перед Советской Россией, ввязалась в войну с российскими «красными» и «белыми», а вдобавок — с 50-тысячной (!) армией анархистов-махновцев, в конфронтацию с Польшей (реальный союз с ней сложился лишь в последние месяцы УНР, когда республика была уже в агонии) и Румынией, а на некоторое время — даже в противостояние с французскими и греческими войсками на юге Украины… Более близорукую политику трудно себе представить.
«Проклятой памяти атаманщина» (это выражение часто использовали украинские историки и политические деятели 20 — 30-х годов) с ее кровавыми еврейскими погромами, более страшными, чем черносотенские в царской России (среди сражавшихся в Украине сил только махновцы не превратили их в систему), не только привела к полному разложению армии, но и настроила европейское общественное мнение (от которого в большой степени зависела военная и экономическая помощь стране) против УНР до такой степени, что даже десятилетия спустя эпоха второй украинской государственности зачастую ассоциируется у иностранного обывателя именно с еврейскими погромами. Хотя главным ее содержанием действительно была хотя и хаотичная, но ожесточенная борьба за национальную независимость.
Подзабытый сейчас штрих. После 16-месячного разбирательства парижский суд присяжных, состоявший уже отнюдь не из агентов ГПУ, признал упомянутого Шварцбарда невиновным (!!), т.е. счел установленным тот факт, что петлюровские атаманы (за деятельность которых нес ответственность, конечно, старший начальник) совершили столь тяжкие преступления, что за них можно убивать без суда... Не думаю, что такое судебное решение является беспрецедентным, но что примеров такого рода весьма мало — неоспоримый факт.
Изложенная ниже мысль может показаться весьма циничной, но все же рискну. С тех пор как в конце 80-х годов автору этих строк довелось познакомиться с некоторыми публикациями, в которых приводились материалы «дела Шварцбарда», у меня сложилось убеждение, что самым страшным в этой истории (с точки зрения оценки деятельности Петлюры как государственного деятеля) были даже не преступления атаманов, а то, что главнокомандующий совершенно не контролировал свою армию. Не контролировал до такой степени, что согласился создать специальную жандармерию для… охраны населения от непокорных войск. Как такая армия могла выиграть войну против сильного, многочисленного и жестокого противника?
Конечно, было бы несправедливо возлагать на Петлюру всю ответственность за военные и политические поражения украинского государства в те годы. Одна Украинская Галицкая Армия, сражавшаяся попеременно в составе армии УНР, белых «вооруженных сил юга России», большевистской Красной Армии, а затем на стороне поляков, в борьбе с которыми она и рождалась в 1918 году, чего стоит? И ведь все эти пертурбации произошли меньше чем за два года!
Но все же повторюсь. Политик и военачальник оцениваются по соотношению того, что он должен был сделать, находясь на своем посту, и что он сделал фактически. Петлюра не смог привести к победе дело, во главе которого он оказался волею судьбы. Своей организационной беспомощностью, политической и военной близорукостью он погубил его, а вместе с ним и украинское государство той эпохи. И любая оценка места в истории этого человека, в том числе и оценка моральная, не может обойти это обстоятельство.
Что же до личной точки зрения автора, то он вполне согласен со Станиславом Томашевским — крупной фигурой в украинской историографии 20 — 30-х годов ХХ века. Этот исследователь полагал, что Симон Петлюра безусловно обеспечил себе место в пантеоне украинской истории. Но в тоже время Томашевский считал, что на «петлюровском кабинете» этого пантеона должна висеть табличка — «молодежи вход воспрещен». Дабы не нашлось желающих подражать?
