Каждому знакомы дни, когда ты слегка не вписываешься, что-то роняешь, мысли, наслаиваясь одна на другую, провоцируют одновременно думать обо всем, а, значит, ни о чем сосредоточенно. Что-то важное при этом обязательно ускользнет. В один из таких дней заблудилась в собственном городе. Вернее, выйдя из метро в районе мне по сути незнакомом, так как он полностью изменился за последние годы, все никак не могла понять, где останавливается нужная мне маршрутка. Видимо, имея в ту минуту некое привокзальное выражение лица, поспешила к первой же встретившейся женщине, чтобы уточнить — на той ли стороне шоссе стою. Внезапно начал накрапывать дождь, и, чтобы не замочить подарок, который везла сослуживице на новоселье, быстро нырнула в автобус, идущий в нужном направлении. Сейчас узнаю, где пересесть и все дела, решила я. Та же женщина с остановки оказалась рядом и, воспользовавшись нужным соседством, начала сверять маршрут. Услышав, куда мне нужно, она авторитетным тоном, с интонациями учительницы с многолетним стажем, привыкшей к послушанию, похоже, не только на работе, но и дома, начала меня урезонивать: «Что же вы четко не узнали, каким маршрутом ехать, вот и оказались в приблизительно идущем в ту сторону автобусе. Он вскоре свернет, раньше вашей остановки». «Как так можно, не понимаю, — возмущалась она. «Это же просто дико, вы живете, будто без страховки», — уже тоном уставшего психолога начала она меня строить. Нужно быть более внимательной. Заметила, что пассажиры уже оглядывались — что там за недотепа на последнем сидении. Чувствую, что глупею прямо на глазах, будто меня подловили на списанном уроке или на утреннем сеансе в кинотеатре, вот в любую минуту и могут оставить на второй год. В интонациях моей собеседницы уже явно звучал основной мотив, мол, для всяких тормозов повторяю... И она начинала медленно и четко повторять мне все по новой. Уже давно уяснила, где мне нужно выскочить, чтобы избавиться от случайной лекции, намного превышающей необходимость. К тому она все время нервно отрезала — не перебивайте меня. Тем не менее, это было не все: напоследок услышала вдогонку обобщающее — как же вы живете, милочка...
Это же надо так вляпаться человеку, знающего город более чем хорошо. Даже смешно стало — вот как неизвестно откуда навязавшаяся излишняя инфантильность сыграла со мной. Похоже, в тот день была этаким кофе без кофеина, вот мне и попытались объяснить, по-своему сняв с пробега.
Самое пикантное, что, живя в историческом центре города, сама буквально ежедневно объясняю приезжим, как пройти, где завернуть, как лучше пересечь, какой выбрать маршрут, чтобы сэкономить время в дороге. Привычно и весьма приятно, что можешь помочь без лишних, в данном случае, эмоций. Что же произошло? Да ничего особенного, но, вытащив этот факт из темноты, и, уже смеясь, пересказывал ситуацию за праздничным столом у приятельницы, поняла — ни один человек с улицы не смог бы усвоить утомительную мудрость нудной особы, которая всегда права. Если она действительно училка, то как же пресно, однообразно с такой наставницей ее ученикам, даже если она всегда поступает правильно. И внешне в ней — ни одной краски в одежде, на лице. Все слишком аккуратно и бесполо. Ее нравоучения еще целый вечер периодически всплывали. Что ж есть жертва — хищник всегда найдется, пусть как в данном случае, в определенной степени вампирический. К тому же ее, видимо, раздражала не свойственная ей и, естественно, подозрительная стремительность и раскованность в одежде ее автобусной визави, да еще при такой, по ее мнению, тупости. Выдавало выражение глаз, поджатые губы, замороженная мимика, настроенная на недовольство чем-то и кем-то. Такая карамелизированная в своей желчности особа, конечно, совсем не подарок даже при случайной и, надеюсь, последней встречи. Правда, этот маршрут я выучила наизусть, значит, цель достигнута. Как ни странно, тот особенно энергетически обесточенный день, когда могу, хочу, должна, не плясали вместе и все не удавалось из раздражения извлечь хоть нечто полезное, вдруг сыграл вопреки. На таком фоне внезапно удалось быстро выскользнуть из негативной петли.
Вечером, вернувшись домой, где шарм формировался годами любящими людьми и где ничего не меняется и теперь, сохраняя вечное тепло, сразу дотронулась к своей волшебной лампе. Теперь мне кажется, что в ней запечаталась все жизни. Когда к ней обращаюсь, бонжур, бонжур, мой абажур — это звучит, как пароль. Мы давно знаем, что пишем нашу общую историю и всегда поможем друг другу. Прошли годы, и теперь точно знаю, что легкая, человеческая снисходительность при покупке, мол, это всего лишь предмет, подчас может быть обманчивой. Вещь, чем-то зацепившая воображение, бывает пробудет рядом всю жизнь, и если останется в доме еще долго после хозяина, станет нашептывать домочадцам о своем месте в жизни семьи. Случается — оно становится одним из самых почетных. Лампу в форме большой бутылки шампанского под элегантным пергаментным абажуром с гербом французской провинции Шампань привез любимый и подарил накануне свадьбы. Всегда эта удивительная лампа освещала наш дом. Она зажигалась, когда все дневные дела уже завершены, и оставалась самое ценное — вечернее общение. Вся жизнь прошла под этим колпаком по-шампански. Да она и сейчас на своем месте — в прекрасной форме, изящная и стройная. Однажды она поранилась, пришлось помогать подружке. Под абажуром горлышко лампе перевязала, и об этом знаем только мы вдвоем. Она же продолжает, как и привыкла, притягивать восхищенные взгляды друзей. Давно стала моим талисманом и оберегом, так что тетя не волнуйтесь — у меня есть своя страховка. Как-то пару лет тому, побывав в Реймсе, где и родилась моя лампа, заказала в ее честь бокал шампанского. Наслаждаясь без четко сформулированного тоста, ведь о чем думала — и так понятно, вспоминала все прекрасное, что освещала она.
Лампе, знающей о жизни что-то, что вовек не разгадать, всегда предлагаю одно и тоже — давай посплетничаем о нас же самих. Ты помнишь, подружка? И я все помню.
Вот и сейчас что-то приятное стынет в бокале, а у нас есть повод — поговорить о любимом.
