Недавно в Киеве посольством Японии в Украине была организована
серия лекций о современном японском обществе, прочитанная профессором социологии
Токийского Института Технологий Диазабуро ХАСИДЗУМЕ. Судя по заполненности
аудиторий, лекции вызвали интерес не только специалистов-востоковедов и
студентов, изучающих японский язык. После одной из них профессор рассказал
«Дню» о некоторых социальных особенностях современной Японии.
— В отношении экономического и социального успеха Японии
бытует такой стереотип: этот успех — результат соединения традиционных
корпоративных ценностей японцев с западными технологиями. Это действительно
так?
— Это лишь половина правды. Осторожное понимание необходимости
западных технологий и способов общественной организации у японцев было
всегда. Однако отношение к национальным традициям, особенностям всегда
было очень щепетильным. Здесь все дело в балансе. Пожалуй, вся история
Японии в этом столетии — это чередование периодов открытости, заимствований
из западной, европейской цивилизации с периодами стремлений к национальной
замкнутости.
— Если говорить об осуществлении власти и принятии политических
решений, то японское общество — это корпоративное общество?
— Да, в этом смысле его можно назвать корпоративным. Причем
зачастую авторство решений остается неизвестным, а процедуры их принятия
являются закрытыми. Как правило, автор и инициатор политических решений
и обладает реальной силой и влиянием. Например, в отношении правящей Либерально-демократической
партии многие в Японии считают, что действительно влиятельным человеком,
который «знает», является господин Такэсита — один из бывших премьер-министров.
Однако доказательств этого факта нет. Я бы назвал такое состояние обезличенной
корпоративностью.
— Кризис, потрясший Россию и Индонезию, показал — при всех
различиях этих стран — несостоятельность корпоративных систем власти. Или
все дело в «основаниях» корпоративности?
— Я не думаю, что кризис, подобный индонезийскому или российскому,
можно прогнозировать. Другое дело, что корпоративное политическое мышление,
будучи по своей природе очень инертным, не позволяет действовать в условиях
финансового кризиса быстро и эффективно. По моему мнению, пример как раз
старого корпоративного мышления перед лицом финансовой угрозы сейчас показывает
министерство финансов Японии во главе с господином Миядзавой.
— На одной из своих лекций вы сказали, что Украина вам
напоминает Китай. Не думаю, что такое сравнение разделяют многие украинцы.
Чем Украина похожа на Китай?
— Прежде всего я имел ввиду пространство — большие площади
сельхозугодий, большие расстояния между городами, особенности современной
городской архитектуры и т. п. Кроме того, — неготовность и пока еще отсутствие
привычки к рыночным отношениям. По этим двум моментам Украина мне напоминает
Китай, в котором я бывал не раз.
— Из ваших лекций следует, что главными ценностями, позитивными
мифами, которые обеспечили прогресс послевоенной Японии, были — мирная
конституция, «мой дом, моя семья» и «моя работа, моя фирма». Изменилось
ли что-либо сегодня?
— Сейчас произошла индивидуализация ценностей — «каждому
свое». Для многих японцев карьера и семья остаются главными жизненными
ценностями. Правда, теперь, и тоже для многих, эти ценности уже не кажутся
бесспорными и естественными. И сегодня появляется новая проблема — слишком
много свободы, слишком много возможностей выбора жизненных сценариев. Думаю,
что многие японцы оказались не готовы к такому изобилию возможностей. Им
еще предстоит и научиться выбирать из этого многообразия, и научиться ответственности
за свой выбор.
— В Украине социологи регулярно определяют уровень доверия
граждан к основным институтам власти. В последнее время он предельно низок.
Например, Президенту доверяет лишь каждый десятый украинец. Ситуация с
парламентом и правительством не лучше. Каковы аналогичные показатели в
Японии?
— Обычно у нас определяют уровень доверия Кабинету министров.
Вначале, после выборов (парламентских — в Японии правительство формирует
партия или коалиция, победившая на выборах, премьер — фактически глава
государства. — Ред.) правительству доверяют около 50% граждан. Затем этот
уровень, как правило, снижается. Черта в 20% считается опасной. А если
эта цифра приближается к 10%, то правительство в течение, максимум, полугода
будет смещено или подает в отставку. Таких низких, как в Украине, показателей
доверия к власти в Японии не бывает. И мне даже трудно представить себе,
как можно комментировать украинские данные. Возможно, в случае Японии не
имеет столь большого значения личностный фактор власти.
