Имеет ли украинская политика свою философию? За суетой предвыборных блоков, пиаровских ходов, партийных списков, имиджей этот вопрос может показаться праздным. Если, конечно, не задумываться о смысле, истоках и перспективах такого неоднозначного феномена, как украинская политика. Историческая практика показывает, что без критической массы «думающих» общества становятся доступным объектом для манипуляций как внутренних «вождей», так и внешних конкурентов. О смыслах и европейских контекстах политики — в интервью с философом Виктором ГУРОМ.
ПОЛИТИКА НЕ ЯВЛЯЕТСЯ КОНЦЕНТРИРОВАННЫМ ПРОЯВЛЕНИЕМ ЭКОНОМИКИ
— Виктор Иларионович, приближается Ваш семидесятилетний юбилей, ученого, сделавшего большой вклад в развитие именно политической философии в Украине, и учитывая это, мне хотелось бы поднять такую проблему. Скоро в Украине пройдут выборы. Но часто, особенно в среде интеллигенции, мы встречаем взгляд на политику вообще, и выборы в частности, как на сугубо «грязное дело». Политика ассоциируется с миром сомнительных сделок, закулисных заговоров и комбинаций, со сферой торгашества, интриг, коррупции и сиюминутной обыденности. Напротив, философия отождествляется многими представителями интеллигенции с миром чего-то такого возвышеннного и вечного, не имеющего отношения к насущным общественным проблемам. На Ваш взгляд, является ли политика «грязным делом», или подобный взгляд ошибочен?
— Политика по определению и назначению не является грязным делом. Но дело в том, что, действительно, в современной жизни она временами проявляет себя отнюдь не лучшим образом. Это всем известно. Не буду на этом останавливаться.
Я хочу подробнее сосредоточиться на проблеме того, как политика, не будучи по определению «грязным делом», не просто имеет, а употребим моральный термин, ДОЛЖНА нести в общество не только согласие, но и все большую ГУМАНИЗАЦИЮ жизни человека, в чем и заключается ее призвание.
Политика не могла не стать «грязным делом» в условиях господства марксистско-ленинских взглядов на политическую сферу. Помните: политика — это концентрированное проявление экономики. Учитывая утилитарную направленность экономики, подобный подход оправдывал подчинение общественной жизни и общественной морали самой заурядной политической целесообразности. Поскольку экономика базируется, и как практика, и как теория, на детерминистических основах, то и политика рассматривалась как система, базирующаяся на внешних детерминантах. То есть политику сводили к утилитарно-прагматической ориентации. С такой точки зрения она становилась над человеком. Политика рассматривалась или как нечто дающее человеку блага, или отбирающее их. Но в любом случае вне решающего влияния личности. Таким образом политика теряла моральную, ценностную базу, лишалась нормативности, которая заключалась отнюдь не в чем-то внешнем по отношению к личности. И это существенно.
Причем на самом деле политика, понимавшаяся как «концентрированное проявление экономики», не могла достичь обещанных результатов. Она не приводила экономику к нужному и желательному успеху. И это мы знаем на практике. Наоборот, политика, основанная на ценностных принципах, следующих из духовной, моральной необходимости, проявляет свою гуманистическую сущность, так как она становится причастной к реализации отдельным человеком СМЫСЛА ЖИЗНИ, а также к большим «ЧЕЛОВЕЧЕСКИМ СМЫСЛАМ». Думаю, что именно на такой основе, то есть через этику, объединяются философия и политика. Не за счет того, что философия разрабатывает какие-то технологические параметры политики, а потому, что она осмысливает каждого человека как личность неповторимую, свободную и ответственную.
— Виктор Иларионович, Вы известны как автор работы «Этическая концепция германской социал-демократии». Также недавно в Украине издательством «Основные ценности» опубликован с вашим предисловием сборник трудов видного социал-демократического мыслителя Вилли Айхлера, одного из соратников Вилли Брандта. Что означает для Вас исповедовать социал-демократические взгляды?
— Для меня это смысл жизнедеятельности. Я не только верю в социальную демократию как наиболее гуманный способ упорядочения политики, но и усматриваю в ней ту силу, которая дает возможность мне реализовывать себя как человека со своими моральными принципами, нормами и интересами. Считаю, что только через поддержку идей социальной демократии, для которой каждый человек важен и как неповторимая личность, и вместе с тем как персона, ответственная за общество в целом, можно построить жизнь страны на гуманистических принципах.
— Каково Ваше отношение к марксизму?
— Видите ли, я больше согласен с позицией, которую разделяли Эдуард Бернштейн, Карл Поппер, когда они, в отличие от Ленина, считавшего, что в «марксизме нет ни грана этики», усматривали в марксизме прежде всего весьма ценное моральное учение. Марксизм — интеллектуально наиболее авторитетная сила, заклеймившая угнетение, эксплуатацию человека, прежде всего трудящегося. Но проблемы возникают тогда, когда марксизм свою моральную оценку переводит из плоскости духовно-личностной в плоскость экономически-утилитарную. Помните, как Фридрих Энгельс говорил в «Анти-Дюринге» о том, что моральная оценка для экономической теории не имеет никакого значения. Эта моральная оценка занимает второстепенное место в марксистской доктрине. Она подчиняется влиянию цепи определенных детерминант, которые отыскиваются в чем-то сугубо внешнем, только не в самой личности, например, в законах истории, или в борьбе классов (вспомните здесь ленинскую позицию). Здесь марксизм уже утрачивает свои гуманистические основы. По этому поводу хотел бы Вам напомнить слова великого русского мыслителя Семена Людвиговича Франко, который подчеркнул, что только тогда социальная теория может играть положительную, а не нигилистическую роль, когда она опирается на абсолютные общечеловеческие ценности, такие как достоинство человека, истина в науке, красота в искусстве и т.п.
ПОЛИТИЧЕСКАЯ ТЕОРИЯ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ: ОТ «РЕВИЗИОНИСТОВ» К КАРЛУ ПОППЕРУ
— Последние годы широкое распространение в нашей стране, благодаря в частности усилиям Джорджа Сороса, приобрели идеи Карла Поппера, только что упомянутого Вами. Оказал ли этот мыслитель влияние на социал-демократическую мысль? Положительное это влияние или отрицательное?
— Бесспорно, его влияние на социал-демократию весьма велико. Благодаря идеям Карла Поппера, она смогла создать тот необходимый механизм, через применение которого эта моральная ориентация социал-демократов на общечеловеческие ценности была переведена в плоскость нахождения конкретных научно-теоретических решений реальных социальных проблем. Иначе говоря, на основе попперовской теории «критического рационализма», социал-демократические теоретики сформулировали основы концепции «конструктивного рационализма», которая и призвана решить насущные социально-политические вопросы в условиях современного обострения глобальных проблем человечества. В ряду известных попперианцев среди социал-демократов можно назвать в частности профессора Томаса Майера, известного украинскому читателю как автора книги «Социальная демократия — демократический социализм. Вступление» (особенно весома с этой точки зрения его монография «Основные ценности и наука»), а также Эрхарда Эпплера, бывшего федерального канцлера Германии Гельмута Шмидта, Оскара Лафонтена и других теоретиков и политиков.
— Каково Ваше отношение к философской и политической традиции ревизионизма и этического социализма, олицетворяемого именами Эдуарда Бернштейна, Петра Струве, Михаила Туган-Барановского, Богдана Кистяковского? Какое значение в мировой политике и социал-демократической традиции имеют эти имена? Мы знаем, например, что под значительным влиянием идей этического социализма в версии шотландского философа и богослова Джона Макмюрея сформировались взгляды нынешнего премьер-министра Великобритании Тони Блэра.
— Я позволю себе сослаться на мнение известного русского философа Владислава Лекторского, главного редактора журнала «Вопросы философии». Он отметил, что именно Эдуард Бернштейн наиболее адекватно понял моральные основы, которые несет в себе марксизм. А дальше эта «ревизионистская» линия была развита Михаилом Туган-Барановским, Богданом Кистяковским, а также Петром Бернгардовичем Струве, Николаем Александровичем Бердяевым и Сергеем Николаевичем Булгаковым, хотя последние, к сожалению, со временем отошли от социал-демократической платформы. Эти теоретики работали одновременно с Максом Вебером, который часто ссылался на Бернштейна. Они показали, что этика является не только средством разработки какой-либо теории морали. А она является философским учением, дающим возможность осмыслить гуманистические основы марксизма с целью формирования адекватных для человеческой личности условий ее самореализации в обществе. Причем именно как человека, который отвечает за себя и за других, способного на основах самоорганизации обустраивать свое бытие, а не являющегося, как это сложилось у нас в рамках советского образа жизни, простым исполнителем партийно-государственной «линии».
Много значила для политики и бернштейнианская теория научного дуализма, нашедшая продолжение у Людвига Витгенштайна и в экзистенциализме. Бернштейн показал, что есть наука о фактах, а есть наука о должном, о нормативности. Разумеется, это было несовместимо с подходом Ленина, который старался свести общественно-политические идеалы к фактам. Это был сугубо сциентистский взгляд, обесценивавший гуманистические основы этики.
— А Вы не считаете, что идеалы могут быть сведены к фактам?
— Идеалы сведены к фактам — это установка науки, опирающейся на идею так называемой логики объективного развития. Для нее функция сознания заключается лишь в отражении. Но, если сознание понимается прежде всего как морально и смысложизненно сориентированное, то нужно не сводить идеалы к фактам, а объединить факты и идеалы. Именно это и делают социал-демократические теоретики в рамках концепции конструктивного рационализма, сочетающего нормативность и фактичность, то есть через систему совокупного знания (как ценностного, так и фактологического), плюрализма, диалога и консенсуса, дающего научно-теоретические подходы для решения конкретных социально-экономических проблем.
КАРДИНАЛ ЛЮБОМИР ГУЗАР И ПРОБЛЕМА УНИВЕРСАЛЬНЫХ ЦЕННОСТЕЙ
— Недавно одна из самых крупных православных конфессий — православная церковь Московского патриархата — одобрила свою социальную доктрину. С этой точки зрения интересно узнать, какова связь между христианской мыслью и социал-демократической теорией. Прав ли был Томас Майер, когда назвал среди трех главных духовных источников социал-демократии не только классическую философию, но и католическую социальную доктрину и протестантскую этику? Известно также, что социал-демократы считают основными ценностями политики и морали свободу, справедливость и солидарность. Но еще в шестидесятых годах ХХ ст. папа римский Иоанн ХХIII назвал эти ценности главной основой устойчивого мира.
— Конечно, Майер был прав. Приведу для примера также мнение весьма уважаемого российского ученого, академика Никиты Николаевича Моисеева. Говоря о современных цивилизационных разломах, он подчеркнул, что мы не можем создать всеобщую мораль. Но при этом мы обязательно должны учитывать общечеловеческие ценности, изложенные в частности в рамках «Нагорной Проповеди» Иисуса Христа.
Хотел бы обратить ваше внимание на недавнее заявление по проблеме противостояния терроризму, которое сделал в интервью «Радио Свобода» кардинал Любомир Гузар. Он подчеркнул, что даже в борьбе с терроризмом следует исходить прежде всего из общечеловеческих моральных принципов, которые несут в себе и христианство, и ислам, как гуманистически ориентированные религии, а террористы, как он справедливо отметил, лишь узурпировали право говорить от лица всего мусульманского мира.
Христианская этика — это этика любви, мира и консолидации. В этико-политическом понимании христианский и общечеловеческий гуманизм приобрел характер основных ценностей социал-демократической свободы — свободы, справедливости, солидарности. И христианство, и социал-демократия как гуманистическое движение равно исходят из ДОСТОИНСТВА ОТДЕЛЬНОГО ЧЕЛОВЕКА КАК НЕПОВТОРИМОЙ ЛИЧНОСТИ. Как личность, каждый из нас несет в себе достоинство. Каждый по-своему. Достоинство человека включает в себя в первую очередь такой признак как свобода. Прав был Бердяев, когда сказал, что свобода — это порыв, личностный порыв в жизни человека к высотам постижения своего бытия.
Отсюда справедливость как равная свобода для всех понимается как создание для каждого человека условий свободного развития. Именно это и становится моральной основой для понимания солидарности. Так «иерархия» основных ценностей ориентирует самоответственность отдельного человека на ответственность за другую человеческую личность и даже за человечество в целом.
Не надо, наверное, нашим читателям напоминать, что огромное влияние в этом смысле на социал-демократию оказала этика Канта, акцентировавшего проблему внутренней обязанности человека быть моральной личностью, то есть существом, призванным быть свободным.
О ПРАВЕ, ЭТИКЕ, ДУХЕ И ПРИНЦИПАХ УКРАИНСКОЙ СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИИ
— Как Вы оцениваете проблему взаимосвязи между правом и моралью? И учитывая это, я хотел бы узнать, какова Ваша оценка книги Виктора Медведчука «Дух и принципы украинской социал-демократии».
— Начнем с книги. Я книгу высоко ценю. Это одна из первых работ в Украине, поставившая социал-демократическую проблематику непосредственно на отечественную почву. Не говоря уже о том, что она подняла довольно сложные и серьезные философские, теоретические вопросы. Имею в виду в частности и проблему соотношения морали и права. В данном случае я хотел бы подчеркнуть ту мысль, которую развивает Медведчук вслед за другими социал-демократически ориентированными мыслителями такими, как, например, Карл Шмид, относительно того, что в основе права лежит морально ориентированная необходимость. Право регулирует отношения между людьми как гражданами, при этом именно с помощью такого регулирования осуществляется общий интерес. Право, если оно базируется на моральной необходимости, ориентируясь на общий интерес, применяется для блага отдельного человека. В этом и заключается специфика правового государства. Это то, что показал в своих работах Иммануил Кант.
Долгое время этике в нашей стране, в отличие от западного мира, не уделялось должного внимания. Да и до сих пор не оказывается. В этом я усматриваю один из факторов распространения коррупции на постсоветском пространстве. Ценность книги Медведчука в этом смысле заключается именно в том, что он обратил внимание на роль этики, которая вместе с правоведением составляет основу практической философии и средство реализации ее гуманистических идей. Надеюсь, что представители украинского правительства будут учитывать его мнение.
«РУССКИЙ ВОПРОС»
— Виктор Иларионович, Вы часто упоминали имена русских мыслителей, в частности Булгакова, Струве, Бердяева, Франка. Сейчас определенные ведущие политические силы в Украине объявили о необходимости формирования «новой российской политики». По Вашему мнению, как мы должны относиться к русскому духовному наследию, что в русском духовном опыте Вам импонирует, а что не актуально для современной Украины; вообще каково Ваше отношение к России?
— Я не напрасно ссылался на этих мыслителей. Они лично для меня представляют высокий авторитет именно в вопросах, которыми я занимаюсь. В особенности веховцы, а также Новгородцев, а далее Ильин и Федотов. Они заложили в русский менталитет высокое духовное наследство, философскую зрелость и заряд гуманистичности, а также настоящей реалистичности. С моей точки зрения, они не только указали ориентир на ЭТИЗАЦИЮ социальной мысли и общественно-государственных учреждений, но они также предупредили, когда уже произошла Октябрьская революция (помните сборник «Из глубины»), об опасности для России и соседних с ней стран реализации радикально-революционных идей. Так и произошло, как они предупреждали. Реалистичность их философско-этических мыслей очень велика. Поэтому считаю, что для нас, украинских ученых, и всех, кто любит мудрость и жизнь, это фигуры авторитетные.
С другой стороны, следует признать, что наиболее положительные и величественные достижения русских мыслителей эпохи «серебряного века» в современных условиях России, по моему мнению, не всегда применяются адекватно. Имеются в современных интерпретациях этого наследия определенные элементы идеологизации. Идеи лучших русских философов конца ХIХ — начала ХХ ст. часто рассматриваются в контексте соображений касательно того, что российская сельская община, дескать, «не сработала». Все мы знаем, как эта идея эксплуатировалась не только народниками, но и большевиками. Должен при этом подчеркнуть: я отнюдь не призываю к огульному отрицанию коллективистских ценностей и тех социальных институтов, которые их воплощали в определенных национальных культурах, в частности в русской. Но в то же время нельзя противопоставлять мир русской ментальности, как это часто делается, «западному индивидуализму». Таким образом, что весьма ошибочно, ставится знак равенства между индивидуализмом и эгоизмом, а также между Западом и эгоизмом. Будто Запад — это только эгоизм.
— А на самом деле западная политическая культура, по крайней мере в ее социал-демократической версии, связана с идеями солидарности, с идеями взаимной поддержки людей?
— В том-то и дело. Социал-демократическая политическая культура сочетает интересы отдельного индивида и коллективные требования сообщества, и делает это именно на базе основных ценностей морали — свободы, справедливости, солидарности. Такой взгляд полностью согласовывается с установками этически ориентированных русских мыслителей эпохи «серебряного века».
КАК ПРЕДОТВРАТИТЬ ТЕХНОГЕННУЮ КАТАСТРОФУ
— Социал-демократы в своих документах часто определяют окружающую технологическую сферу как «мир опасностей и угроз». А сейчас мы знаем, что в Украине и в иных постсоветских странах все чаще поднимается вопрос об опасности техногенных катастроф вследствие износа старых советских фондов. Короче говоря, как социал-демократия относится к проблеме техногенных рисков?
— Это очень сложная и актуальная проблема. Социал-демократы давно актуализируют эту проблематику, говоря о необходимости нейтрализации угроз, исходящих от неконтролируемого использования науки и техники.
Мне это интересно именно как профессору Киевского политехнического института. Скажем, недавно на конференции по вопросам творчества в КПИ выступал один видный российский ученый и поставил такой вопрос: как техническое творчество ориентировать на кантовский категорический императив. К сожалению, он был не очень знаком с социал-демократическими разработками в этой сфере. Теория «конструктивного рационализма» именно и призвана дать ответ на вызовы «мира опасностей и угроз» на основе новой социал-демократической этики ответственности. В современных условиях надо объединить, употребляя терминологию Макса Вебера, «этику убеждения» и «этику ответственности», но уже на новом философском уровне.
Социал-демократы подчеркивают, что в рассмотрении этих проблем должны принимать участие как можно более широкие круги общественности. Причем их позиция отнюдь не обскурантистская и не напоминает антитехнологический фундаментализм, присущий некоторым «зеленым». Человечество никогда не остановится в научном поиске, в создании новых технологий. Оно и в дальнейшем будет экспериментировать, клонировать и так далее. Но все это должно учитывать, на что обратил внимание такой известный этик как папа Иоанн Павел II, моральную ответственность.
Итак, технологическая сфера должна быть морально ориентированной. Поэтому в техническом вузе, например, в том же КПИ, этика нужна не столько как теория морали, сколько как учение о смысле жизни и его реализации. Тогда у нас будет такой уровень преподавания этики, какой существует на Западе, где читаются курсы по инженерной этике, экологической этике, биоэтике и т.д. Все это надо разрабатывать и в нашей стране.
К ВОПРОСУ О МОРАЛЬНОМ АВТОРИТЕТЕ
— Какие фигуры среди политиков ХХ века олицетворяют для Вас понятие морального авторитета?
— Вы знаете, в ХХ веке, история которого изобилует проявлениями тоталитаризма и жестокости, именно социал-демократическое движение сохранило верность гуманистическим принципам и дало миру ряд выдающихся политиков-гуманистов. Я склоняюсь перед памятью Вилли Брандта. По его инициативе началось укрощение холодной войны. Поклонившись жертвам Варшавского восстания, он взял на себя ответственность за действия всего немецкого народа во время событий второй мировой войны. Что касается России, то, что тут таить, мы должны быть признательными, несмотря на все его просчеты, Михаилу Горбачеву за его мужество и очевидную близость к социал-демократическим идеям. Из восточноевропейских политиков большой пиетет вызывает трагическая и вместе с тем светлая фигура Александра Дубчека.
— А из мыслителей ХХ века кто оказал на Вас наибольшее влияние?
— Я уже упоминал Карла Поппера, Леонарда Нельсона, Вилли Айхлера, Томаса Майера.
В отечественной философии значительный вклад в развитие этики сделал, несмотря на сопротивление жестокой советской догматики, душившей буквально все, Олег Григорьевич Дробницкий. К сожалению, он рано ушел из жизни. Разумеется, должен упомянуть Мераба Мамардашвили, а также известного историка этической мысли Клару Шварцман.
Несколько слов о моих украинских коллегах — учителях и друзьях, наследниках академика Павла Копнина. Это Владимир Шинкарук, это впечатляющий разносторонностью своих интересов, искренностью и зрелостью гражданской позиции Мирослав Попович. Это — Сергей Крымский, Игорь Бычко, Виктор Малахов, Вилен Горский, Анатолий Ермоленко, Татьяна Аболина, Вадим Скуратовский.
СОЦИАЛ-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ
— Мы знаем, что во всех странах западного мира существует сильная партийная система. Почти во всех западных государствах, за исключением разве что США, ведущее место в ее рамках занимают социал-демократические силы. В странах Центральной и Восточной Европы также заметно укрепились социал-демократы. Есть ли шанс в Украине консолидировать значительную часть общества вокруг социал-демократической идеи?
— Я не только хотел бы этого, но я считаю, что наше общество неминуемо придет к заметному увеличению роли социал-демократических сил. Ведь социал-демократия является наилучшей заменой как силам, несущим на себе бремя прошлого, так и радикальным адептам либерально-конкурентной модели, также отталкивающим людей. Именно социал-демократия со своими этическими принципами является почти единственным направлением, способным сочетать прекрасные социалистические идеалы людей с жесткой реальностью мира рыночной экономики.
Уверен, что Украине сегодня нужны не скороспелые блоки и псевдопартии, создающиеся за полгода до начала выборов, а крепкие, многочисленные, демократические и вместе с тем дисциплинированные политические партии, ориентированные на европейскую социал-демократическую модель.
— Мы затронули вопрос либерально-конкурентной модели. Известно, что значительная часть представителей интеллектуальной элиты нашей страны находится под влиянием радикальной версии либеральной мысли. Отсюда частые ссылки на таких мыслителей, как Фридрих Хаек. В чем, по Вашему, заключаются недостатки неограниченной либерально-конкурентной модели и морали, ее оправдывающей.
— Дело именно в том, что такая либерально-радикальная идеология по-своему воссоздает этические просчеты, присущие всем радикалам. Она применяет мораль только как средство для подкрепления своих утилитарных целей, подчиняет мораль политической целесообразности, так же, как это делали коммунисты. А для социал-демократов мораль следует из ценностных ориентаций. В основу рыночного отношения кладется ценностно ориентированная моральная необходимость. А это означает, что рынок не направляется, а гуманизируется за счет того, что люди могут влиять на характер права и непосредственно на реализацию рыночных отношений. Таким образом рыночные отношения не противопоставляются человеку как какая-то внешняя фатальная сила, а постепенно гуманизируются.
СПРАВКА «Дня»
Виктор Илларионович Гур родился 1 декабря 1931 года на Сумщине. Семья Гуров связана со старым польско-украинским родом Лебединских. Прапрадед философа — краковский архитектор Сигизмунд Лебединский был сослан царским правительством на Слобожанщину за поддержку интересов польского крестьянства.
В 1949 г. Виктор Гур закончил Киевское Суворовское военное училище, а в 1951 г. — Киевское военное пехотное училище. В 1960 г. он закончил историко-философский факультет Киевского университета. Во время обучения в аспирантуре КГУ под влиянием ряда московских и ленинградских ученых, в частности автора довольно неортодоксальной для советских времен монографии «Гуманизм» Мари Петросян и ее мужа — профессора Хачика Момджяна, он заинтересовался проблемами социал-демократической теории. С 1965 г. преподает этику в КПИ. С 1984 г. — доцент, а с 1995 г. — профессор кафедры философии КПИ. Автор ряда работ по вопросам политической теории, в частности изданной в 1997 году при содействии Фонда Фридриха Эберта монографии «Этическая концепция германской социал-демократии: Бад-Годесберг, 1959 — Берлин, 1989».
