90 лет назад неподалеку от Умани было вырезан целый городок Дубовое. А сейчас, по инициативе местной общины, которая хочет сохранить память о погибших, здесь заложили первую в Украине площадь Згоды. Ее название позаимствовали из стихотворения, ныне творчески действующего поэта, Станислава Бондаренко...
Городок Дубовое 90 лет назад стало «мертвым» — это именно о нем в 20-х годах каким-то чудом появилась книга «Літопис мертвого містечка». Оно тогда быстро ожило, но превратилось в село и изменило в названии одну букву, стало — Дубовая. Этому населенному пункту скоро исполнится 500 лет. Полтора-два века назад здесь был почти рай. Особенно, когда жил в своем имении на берегу Ятрани барон и отставной генерал Меендорф: здесь действовали две синагоги, православный храм, три постоялых двора, две водяные мельницы, двадцать бакалейных лавок, шесть кузниц, маслобойня, мукомольная мельница и еще много чего. А на популярный местный базар съезжались даже из соседних областей. Барон Меендорф, руководивший тогда дворянством Уманского уезда, построил в Дубовой больницу (действующую и в настоящее время) и заложил красивый парк.
СТРАШНЕЕ ГРОМА БЫЛ ПОГРОМ
В бывшем городке под Уманью, раскинувшемся на обоих берегах живописной Ятрани, в 1919 году проживало 2500 евреев, а также — свыше тысячи украинцев, русских и поляков. Однако после кровавой резни евреев чудом осталось 26.
Мы подъезжаем к месту на окраине, поросшему высокой травой. Еще на окраине Дубовой проглядывают вросшие в землю каменные надмогильные плиты. На них — надписи на иврите. Это — одно из трех мест еврейских захоронений в Дубовой. Хотя назвать это кладбищем вряд ли возможно. Пока еще, нельзя...
В другом месте, километрах в двух, каменные плиты могил просто посвозили и посбрасывали в посадку в советское время, — чтобы освободить поле для посевов.
В начале ХХ века большинство здешних евреев были ремесленниками и «помолщиками» — мололи зерно и торговали мукой. Хотя все это не приносило им большой прибыли. За исключением, разве что, времен революции и гражданской войны, когда хлеб был самым ценным продуктом: тогда у евреев открывалась перспектива обогащения. Ну а там, где водятся деньги, появляются и те, кто хочет легко их получить. Отсюда — погромы, которые осуществлялись под прикрытием разных идеологических лозунгов, и которые стали лишь ширмой для бандитских грабежей и черносотенной резни.
В 1919 г. власть в Дубовом менялась быстро: то красные, то белые... Разношерстые отряды «косили» под представителей каких угодно политических сил. Но страдали жители Дубовой почти от всех вооруженных пришельцев, искавших наживы.
Уничтожение евреев здесь происходило в три, так сказать, этапа: сначала был «малый» погром с кровавой бойней в сарае, куда их собрали, потом — четырехдневная «тихая» резня под лозунгом «больше убитих». А уже потом был «великий» погром с размахом и «без тормозов». Началось с открытия крестьянского съезда в Умани. Поскольку крестьяне этой округи были достаточно враждебно настроены на попытки их «окоммунить», красным властям ничего не оставалось, как срочно закрыть съезд и, более того, объявить военное положение, а делегатам предложено немедленно разъехаться.
В этот же день, трех уманских евреев заставили... рыть себе могилы, а на следующий день — все перенеслось уже именно на улицы Дубового: тут и там жители натыкались на бездыханные тела местных евреев. Через день тишину прошила короткая пулеметная очередь: оказалось, что это был сигнал к действию — вооруженные топорами и ножами люди ворвались в местечко. Причем, одеты они были в тулупы наизнанку, а шапки — козырьками назад, у некоторых лицо измазано было глиной: вся эта личина, по-видимому, не только пугала местных жителей, но и помогала выделять «своих» среди других. Многие евреи попробовали спрятаться от погрома в доме мясника Давида Фурмана, надеясь, что там никого не будут трогать, потому что Фурман пользовался авторитетом среди представителей всех властей. Но нападающие с топорами и ружьями ворвались в дом и, затушив лампу, начали рубить направо и налево, не жалея никого.
На следующий день в Дубовое вошел вооруженный отряд из сорока крестьян, во главе с бывшим каторжником Мартыном Казаковым, осужденным еще при царе за ограбление. Разбойники догоняли евреев, убегавших в поля, и резали языки, уши, терзали их тела с особенной злобой. Одной беременной женщине Эстер Динштейн отрубили голову, а плодом, который достали из распоротого живота, играли как мячом. Левый эсер Клименко, вошедший позже со своим отрядом, издал приказ, в котором запретил под страхом смерти подобное безобразие. Ему даже удалось поймать двух из тех каторжников-командиров, чьи труппы потом были выставлены на площади городка, чтобы жаждущие наживы знали, что их ожидает.
Еще живет здесь человек, который все это видел, — 98-летняя Мария Дмитриевна Музыченко.
— Хорошо помню, — рассказывает она, — что во время той резни большинство бандитов были на лошадях, и многих людей они сначала давили копытами. Улицы быстро наполнялись мертвыми телами, а живых они гнали в поле и там издевались, а затем убивали, устелив поле труппами.
С детства немало запомнила из рассказов своей бабушки и филолог по специальности, а теперь — предприниматель, Раиса Добрянская (которая активно помогает родному селу). Бабушка рассказывала ей, как в самом начале резни успела спрятать еврейскую женщину с двумя детьми — в погребе за высокими кадками. Там им пришлось просидеть трое суток, боясь повторного прихода бандитов. Зато они спаслись!
— Не менее удивительный случай произошел в доме другой моей бабки, — рассказывает Раиса Добрянская. — Узнав о приближении бандитов, она быстро спрятала троих еврейских девочек в свой сундук, закрыла его, а сверху посадила трех своих дочек — растрепанных и чумазых, потому что, только что они все вместе игрались. Когда влетели погромщики, все оставались на своих местах, и бандиты не догадались, что одни дети прикрывают других, еврейских.
Среди тех 26 евреев, которые чудом остались живыми, был и уважаемый всеми местными жителями Моше Колесник. Как раз он и позаботился об уже мертвых, собрав тела жертв и перезахоронив их, как положено.
В ПЛАНАХ — СОЗДАНИЕ МУЗЕЯ ПАМЯТИ
Посреди площади, по бокам которой расположены двухэтажные помещения школы и сельсовета, таинственно выглядывает достаточно большой, в два человеческих роста, каменный монумент, к которому ведет недавно устланная плоским гранитом дорожка.
Раздается гимн Украины, потом к микрофону по очереди подходят районные руководители: первый заместитель председателя райсовета Николай Муковоз (на момент открытия площади председатель райсовета Сергей Усик, который больше всего посодействовал открытию площади, находился в больнице), а также заместитель председателя Уманской райадминистрации Людмила Сальникова: они говорят о том, как нам всем, начиная с высших руководителей государства, нужно понимание и согласие, и пусть эта новая площадь самим своим рождением и названием содействуют этому.
Председатель местной общины Юрий Кобизский рассказал, что при поддержке Черкасской областной власти на этой же площади будет возведена Стена Плача и Покаяния: скульпторы уже приступают к созданию такого памятника. Председатель передового в районе сельхозобщества «Дубовая» (бывшее КСП) Анатолий Матерянский предложил также создать здесь Музей народного согласия, или же Музей памяти. Для этого он готов выкупить одну из стареньких хат, которая сама по себе является свидетелем трагических событий, — той страшной своей трагичностью и античеловечностью резни. В этом просторной хате сейчас никто не живет, потому что ее владелицу-бабушку Нину Житкевич забрали к себе родственники, а для музея она как раз пригодится.
Та же Раиса Добрянская, которая является одним из инициаторов проекта, рассказала о деталях возникновения самой идеи открытия площади Згоды в Дубовой:
— Нас с заслуженным журналистом Украины Лидией Рыжковой и Марией Полищук, которая двадцать лет возглавляла общину Дубовой, вдохновило стихотворение известного киевского поэта Станислава Бондаренко: поэтические образы наложились в сознании на многострадальную историю нашей малой родины, и возникла идея открыть площадь с таким названием. Площадь Согласия именно в нашем городке-селе послужит залогом толерантности и взаимоуважения между людьми.
— Это просто невероятно, как все совпало, — отметила Лидия Рыжкова, — в отличие от моих подруг, я впервые прочитала это стихотворение в позапрошлом году в «Литературной газете» (№ 32) в русском варианте: «Мне говорят, она в Париже, она в Париже, а не здесь... А я надеюсь, пусть все реже, что и у нас такая есть». А Раиса Добрянская знала стихотворение еще раньше, и вдруг она предлагает название площади, и это мгновенно подхватывается всеми! Главное, что поэзия не просто поразила, а привела к созданию площади — первой в Украине, и мне почему-то верится, что в будущем не единственной. Потому что, я уже слышала о подобных желаниях от людей из других мест — во всяком случае, согласие нужно нам везде.
В настоящий момент, в местечке проживает менее тысячи человек. Но главное, что есть твердая надежда на последующее возрождение и понимание. Она не только в том, что возрождается местная ГЕС, которая давно не работала. Уже заасфальтированы практически все улицы села и ремонтируется водопровод. Но есть надежда, что оживает активность местной общины, ведь Дубовая среди тех немногих сел, которые стали участниками программы ООН «Местное развитие — возрождение самоуправления». Поэтому к 500-летию пишется не только древняя, но и новая история Дубовой. А известный режиссер и шевченковский лауреат Олег Бийма весной планирует снять киноленту об удивительной истории Дубовой.
Р.S. Собравшись после открытия площади и монумента вокруг щедрого стола, мы узнали, что именно в Дубовой в 1905 году родился известный ученый-селекционер Михаил Оратовский, прославившийся своей «мелитопольской» черешней, и что парк в центре села носит его имя. А еще здесь неподалеку родились генералы Черняховский и Деревьянко (именно последний принимал капитуляцию Японии во Второй мировой войне). Такую историю непросто вместить в один сельский дом, но идея создания музея, безусловно, интересна: тем более, что рядом — площадь Згоды.
