От этого не застрахован никто: ни люди преклонных лет, ни, к сожалению, дети, когда врачи говорят, что человек не подлежит лечению — только симптоматическому (снятие болей). Тогда больной может попасть в хоспис, но даже последнее время, по словам одного священника, «этого туземного путешествия» может быть наполнено. Чем — зависит от организации хосписной и паллиативной помощи, неделю которой недавно отметили в Украине.
«ВКЛЮЧИТЕ СВЕТ, ЧТОБЫ НЕ БЫЛО ТАК ГРУСТНО!»
Даже когда писались эти строки, преследовал запах, который стоял в коридорах и палатах первого хосписа на территории городской клинической больницы №10 (хотя многим требованиям хосписа это отделение не соответствовало). Поездку организовала Лига содействия развитию хосписной и паллиативной помощи. Зданию почти 100 лет. Чего там раньше только не находилось: и детский садик, и кардиология, и терапия, и отделение сестринского досмотра. С 2002 года здесь функционирует отделение паллиативной помощи на 70 коек. В совместной поездке с бельгийскими врачами и благотворителями запланировали посетить два заведения, где ухаживают за тяжело и неизлечимо больными. Это, что в Голосеевском районе, — худшее.
— Не скажу, что у нас большие очереди, — говорит заведующий Даниил Добуш. — В летний период могут быть очереди до 5—10 человек, так как привозит больных и скорая помощь, и социальная служба, и отправляют больницы, если у пациента серьезные травмы и он нуждается в длительном лечении. Особенно это касается социально незащищенных слоев населения. Согласно положению, пребывание у нас — 56 дней. Однако многие — без определенного местожительства, причем они — инвалиды первой группы. Вот такие люди лежат и два срока, и три — на улицу же не выгонишь, и они не адаптированы к жизни, — рассказывает Данил Евстахиевич.
По пути в само заведение бельгийцы все время допытывались, почему заведение называется «хоспис», если умирает здесь только 20% больных. Ведь по всем европейским критериям хоспис — это последнее пристанище человека, оттуда не «выписываются». Поэтому узнаю от бельгийцев, что среди «их» норм — одноместные палаты с индивидуальным санузлом, церковью. Родственники круглосуточно имеют право посещать больных, а в палатах все должно напоминать о родных (фото на стенах, картины, вазы с цветами и т.д.), должна быть комната для психологической разгрузки персонала и родственников.
Но мы зашли в помещение паллиативной помощи. «Что же вы хотите — здесь лежат больные и старые», — сказал заведующий. Запах! Запах больницы и старости. Узкие коридоры, плохое освещение. «Включите свет, чтобы не было так грустно!» — говорит Данил Евстахиевич. Еще грустнее — в палате все старое, видавшее виды. Три лежачих женщины (одна койка свободна), которым на вид далеко за 80. Худые, истощенные. На людей не реагируют. На тумбочках — таблетки, вода, сок. Такие условия у всех больных.
Заместитель главного врача Валентина Пономаренко говорит, что к людям постоянно приходят из церкви, монастыря. Также для душевных потребностей в штате есть психолог. Долго находиться в помещении трудно, в конечном итоге, никто и не держит.
Во дворе спрашиваю этого психолога, молодого парня: откуда берутся силы работать в таких сложных условиях?
— Я здесь работаю третий год, работа сложная, но с другой стороны — интересная и разная. Ведь наши пациенты представляют несколько категорий людей. Первая — это люди в возрасте, у которых наблюдаются симптомы из большой психиатрии (психозы, с которыми нужно работать). Вторая — люди без определенного места жительства, которые нуждаются, прежде всего, в социальной реадаптации. Ведь после лечения человек должен вернуться в социум, должен быть к этому готов. И третья категория — люди, которые злоупотребляли алкоголем. Они тоже нуждаются в психотерапевтическом вмешательстве, — говорит психолог Алексей Ляшеновский. — В первую очередь человека нужно выслушать, второе — это коррекция поведения: научить, как себя можно вести...
— Но ведь эти люди — лежат! Мне кажется, что они даже не понимают, что им говорят.
— Нет, у нас есть такие, которые не лежат, а активно помогают отделению. Это тоже своего рода терапия, которая дает им возможность почувствовать себя нужными. Также есть люди, перенесшие операцию, и они нуждаются в новом отношении к жизни, — уточняет Алексей Ляшеновский.
В завершение Данил Добуш резюмирует: нам нужны предметы ухода за больными — тележки, антипролежневые матрасы, функциональные кровати... И вообще, нужно сделать отдельный корпус с учетом всех требований, необходимых для хосписа. Ведь все — на государственном финансировании, средств хватает только на зарплату, питание, лекарства и энергоресурсы. Как отметил заместитель начальника Главного управления здравоохранения КГГА Владимир Загородний, работники этого отделении получают 50% за тяжелые условия труда, хотя эта зарплата не дотягивает до двух тысяч...
— Люди не хотят здесь работать, так как здесь тяжелые условия, ведь человека нужно обслужить, накормить, может, и десять раз перестелить за день постель. Есть санитарки, раздатчицы, медсестры — их 27. И они так же важны, как и врачи, ведь людям очень нужна забота, — говорит напоследок заместитель главного врача Валентина Пономаренко.
СТАНДАРТЫ ХОСПИСНОЙ ПОМОЩИ
По пути ко второму хоспису, что на ул. Верховинной в Святошинском районе Киева, на территории городского онкологического центра, исполнительный директор Украинской лиги содействия развитию паллиативной и хосписной помощи Леся Брацунь объясняет, в чем отличие между сестринским досмотром и паллиативной помощью (собственно, хосписом).
— То, что мы видели — это сестринский досмотр, поэтому бельгийцы и спрашивали, почему мы назвали это хосписом. Хоспис — это другая философия, он предусматривает создание целой команды, которая работает над каждым больным. К каждому пациенту есть отдельный подход со стороны врачей, сиделок, медсестер. В помощь включаются родственники, которые переживают момент потери близкого человека, и после смерти семью еще определенное время сопровождают специалисты. Поэтому даже если нет одной детали в заведении, иностранцы говорят, что это не хоспис, — рассказывает Леся Петровна. — Знакомясь с деятельностью хосписов в Бельгии, я встретилась из Лилиан Болар, которая является членом нашей делегации. Она уже тогда выполняла определенные гуманитарные проекты для Украины. Тогда она захотела познакомиться с нашей системой и рассказать об отработанной системе хосписной помощи в Бельгии, которой уже 100 лет.
Что касается Украины, то, по словам Леси Брацунь, первый хоспис открылся у нас во Львове в 1996 году, потом — в Ивано-Франковске (оба — на 30 коек). В настоящий момент они уже есть в Харькове, Луцке, Херсоне и Севастополе. Также в Украине действуют паллиативные отделения при больницах. В Виноградове Закарпатской области работает выездная бригада, которая помогает онкобольным: снять боль, привезти священника или психолога, помочь при пролежнях. За рубежом такая форма помощи является очень успешной и востребованной, ведь она не требует таких расходов, как функционирование хосписа.
В УКРАИНЕ ОНКОБОЛЬНЫМ СНИМАЮТ БОЛЬ ПРЕПАРАТАМИ, ОТ КОТОРЫХ ДАВНО ОТКАЗАЛСЯ МИР
Мы приехали на территорию Киевской городской онкологической больницы в отделение паллиативной помощи. Это, по словам Леси Брацунь, — классическое отделение паллиативной помощи, такое, каким оно и должно быть. Часть здания, что принадлежала онкобольнице, реконструировали в 2007 году под нужды хосписа. Теперь это просторное здание с зимним садом, внутренним двориком, где прогуливаются больные, которые могут ходить, с церковью и священником. Коридоры светлые, чистые и широкие, везде — хороший ремонт, большие окна. Есть 22 палаты: одноместных — 21, четырехместных — 1. В палате стоит кровать со специальным матрасом, удобно обустроенный санузел, даже телевизор с холодильником есть. По словам заведующего отделением Алексея Калачева, родственники больного могут здесь находиться круглосуточно. Все — бесплатно, на плечи родственников ложатся разве проблемы с подгузниками, частью медицинских препаратов (это не касается обезболивающих препаратов).
— Наши пациенты — онкобольные, которые умирают. Показанием для принятия является выраженный болевой синдром, социальные показания — человек одинокий. Возраст — любой, в том числе есть и дети. Также у нас есть мобильная служба на дому для Святошинского района, — рассказывает Алексей Калачев.
По его словам, 10% от всех онкобольных Киева умирают именно здесь. Работники даже подсчитали: в среднем человек находится здесь 18 дней (до наступления смерти). Но есть в настоящее время здесь и 14-летняя девочка, которая лежит с апреля. Вспоминая о ней, заведующий отдела паллиативной помощи Алексей Калачев переходит к главному:
— Сильнодействующие препараты, которые мы даем больным, — наши, но нужно снять ограничение на дозы морфия. Потому что пять кубиков для онкобольного — это катастрофически мало. Зона поражения растет постоянно, боль становится интенсивнее. Наши препараты — инъекционной формы. Вопрос в том, что по правилам лечения хронической боли нужно использовать неинвазивные, пролонгированных форм анальгетики, что позволяет пациенту быть социально адаптированным, особенно в домашних условиях. Это таблетированный морфин, срок действия которого 12 часов, или фентаниловый пластырь, который действует трое суток, — рассказывает Алексей Калачев
— Они дорогие? — спрашиваю.
— Относительно дорогие, но качество обезболивания — совсем другое. К сожалению, в Украине нет разрешения на использование этих препаратов. И в Украине их нет. Некоторые зарубежные коллеги нас спрашивают: как вы работаете с препаратами, от которых отказались давно развитые страны? А мы работаем, и больные, как видите, не стонут, — отвечает Калачев.
— Проблема не только в деньгах, но и в организации доступности пациента к этим лекарственным средствам, — поддерживает разговор Владимир Загородний. — У нас есть ограничения в использовании морфина. Чтобы их снять, нужно лишь внести изменения в инструкцию или методичку по использованию. Также у нас до сих пор нет таблетированного морфина. А что мешает? Регулирующие органы, которые должны были бы адекватно на такое положение вещей реагировать. Ведь мы в таких жестких условиях, что даже производители, которые бы могли за это взяться, отказываются, ведь пока ты пройдешь путь получения разрешений, то неизвестно, останется ли у тебя еще желание производить эти препараты.
За разговорами заходим в церковь. Здесь холодно, проветривается. Священник ежедневно отправляет службу, здесь отпевают умерших. Есть место для родственников — на балконе. Кроме больных, священник работает и с персоналом, и с родственниками больного, которые тоже очень изматываются.
Порадовал глаз зимний сад. Здесь наша делегация немного расслабилась: большое помещение с растениями, аквариумами, фонтанчиками, попугаями и другими птицами. Играет музыка, журчит вода. Удобные диваны. Для лежачих больных здесь сделали проезд — их санитарки привозят сюда на кроватях. «Всю живность нам подарили больные или их родственники», — говорит Алексей Калачев. Он рассказывает, что его пациентам позволяется все — и пить горячительные напитки, и курить. А на вопрос бельгийцев, чем они могут помочь Украине, Алексей Калачев ответил: «Нужно строить еще хосписы».
КОММЕНТАРИЙ
Василий КНЯЗЕВИЧ, председатель правления Лиги содействия развитию паллиативной и хосписной помощи:
— К огромному сожалению, паллиативная медицина в Украине практически не развита. Это касаіется как законодательного поля, нормативной базы, подготовки кадров, наличия учебных программ, так и соответствующей материальной базы. Поэтому первоочередным заданием, которое ставит перед собой наша общественная организация, является именно подготовка украинского общества и власти к принятию общегосударственной программы, которая бы урегулировала аспекты этой проблемы.
Мы проводим переговоры об обмене опытом в вопросе организации и налаживания деятельности хосписов и предоставления помощи на дому с польскими партнерами. Активно изучаем опыт и других наших соседей. Недавно большая группа украинских врачей во главе с председателем исполкома Лиги Лесей Брацунь побывала в Австрии и посетила наилучшие заведения такого типа. Сегодня по нашему приглашению в Украину приехали лучшие бельгийские специалисты, чтобы поделиться своим опытом функционирования этой системы в их стране. Так, наши иностранные партнеры на протяжении трех дней будут читать лекции, которые, надеемся, в будущем помогут отечественной медицине не начинать все с нуля.
На днях делегация украинских специалистов выехала на международную конференцию по этому вопросу в Бухарест (Румыния). Лига ставит перед собой цель не только помочь государству, в частности, правительству и Верховной Раде, урегулировать этот вопрос на законодательном уровне, но, в первую очередь, подготовить все общество в моральном и духовном плане, донести до каждого: это дело касается всех без исключения.
Для этого необходима подготовка всех специалистов — медиков, социальных работников, юристов, волонтеров, в том числе и духовных лиц. А это требует принятия образовательной программы на государственном уровне. Для того, чтобы эта система развивалась и была понятна обществу, а общественность принимала участие в ее создании, мы подписали меморандум о сотрудничестве с государством в лице Министерства здравоохранения и Национальной академии наук Украины. Мы понимаем, что государство не может взять на себя все экономическое бремя, потому будем активно развивать благотворительность: участие разных общественных организаций, благотворительных фондов и граждан в этом благородном деле.
