В последние десятилетия по соседству с пограничными волынскими селами появилось еще одно: Ореховое. И еще одни Березняки. Столько людей выехало на постоянное местожительство в ближайшие белорусские села. Почему-то сябры, в отличие от украинской власти, разрешали и частнику самому строиться, и за средства государства сооружали для простых крестьян настоящие особняки. А волынские села становились неперспективными...
Правда, с недавних пор вчерашние подданные белорусского государства начали возвращаться на малую родину. Выезжали из сел Самары-Ореховского сельсовета сотнями — вернулось же семей 10—15. Власти хотелось бы и дальше наблюдать эту приятную тенденцию. Потому что и количество новоселий в общем увеличилось. Но, проживая в Украине, хозяева из этих крайних сел Волыни зарабатывают на свое благосостояние все в той же Беларуси.
Николай Антонович Тарасюк строит сыну дом за «минские» деньги. Уже два дня, как он вернулся из столицы Беларуси.
— У Лукашенко давно был бы порядок! — комментирует ситуацию на памятном заседании украинской Верховной Рады, когда Юлию Тимошенко первый раз «прокатили».
В белорусской столице волыняне работали на центральном проспекте им. Машерова. Сябры, говорит Тарасюк, облагораживают город «конкретно». Даже в зимнюю пору отогревают землю, чтобы класть плитку на тротуарах и площадях без оглядки на погоду.
— А дорожная служба — это уже везде! На каждом шагу что- то делают. Когда в Киев ездил — только двух ребят в желтых куртках на трассе и видел. Разве будут у нас с такими темпами такие дороги, как у белорусов?.. А президентские дома?.. Целыми улицами! — Николай Антонович имеет в виду инициативу белорусского президента: каждый колхоз должен построить до десятка особняков для своих работников.
— И кто же их строит?
— Вот и сосед мой! Кто же, как не мы? Осенью, когда выкопали картофель, все мужчины с нашей улицы выехали на заработки. Может, один или два остались, более пожилые...
В Беларуси у Николая Антоновича немало не только родных (там живут родственники его, женины брат и две сестры, и даже родная дочь), но и друзей- приятелей. Года два назад Тарасюка «по знакомству» приглашали в белорусскую глубинку на... концерт «Песняров». Ведь он много лет помогал сябрам собирать урожай комбайном.
— У меня однажды во время уборки урожая даже белорусский корреспондент интервью брал, — хвастается Николай Антонович. — Допытывался, как удалось границу перейти. Переехали! — лукаво улыбается. — Хотя нынешним летом наших людей немало белорусы в пограничных лесах поймали! У белорусов большая зарплата, и за ягодами или грибами в лес ради заработка идти не очень хотят. А для многих наших людей это единственный заработок на весь год.
Были времена, когда и Тарасюк, имея за плечами несколько профессий (столяра, механизатора широкого профиля, еще и на свадьбах играл), выживал тем, что возил в Москву... белорусский же трикотаж. Покрывала из Кобрина, костюмы — из Пинска... Полулегально пришлось и «обустраивать» Россию. Поэтому абсолютно легальные белорусские заработки (на руки волынским строителям выдают даже компьютерные распечатки) не могут не радовать. Платят белорусы украинцам нормально: также, как и своим гражданам. Однако на такой тяжелый труд сами подданные бацька Лукашенко не очень бегут. А мужики из таких пограничных волынских сел, как Самары-Орехово или Березняки за три-четыре месяца заработков у извечного брата-соседа привозят тысячи долларов!
Напрямик из украинских Березняков до белорусского Леликова — 5 километров. От Орехово до бывшего белорусского райцентра Дивин — 7. С тех пор же, как определили линию государственной границы, вырыли рвы и поставили пограничные посты, дорога между вчерашними братьями из одного Союза стала не более короткой, а значительно более длинной. Из Березняков до Леликова нужно делать круг в 30 километров!
— И недалеко то время, когда от нас еще и колючкой отгородятся, — говорит самары-ореховский сельский председатель Василий Трофимук.
К реалиям украинско-белорусских отношений он подходит, так сказать, осторожно. С одной стороны, признает, что у соседей всегда было лучшее обеспечение.
— В Леликово мы покупали владимир-волынскую муку, в Бресте — маневицкое масло, которых не могли найти на Волыни. Целые села одевались в белорусское! Медицина у них традиционно лучше обеспечена... (Эта тема председателю хорошо знакома, потому что 20 лет отработал фельдшером. — Авт. ). Наша самаровская участковая больница обслуживает два сельсовета, это четыре с половиной тысячи населения, но у нас нет возможности содержать для такого количества людей «скорую помощь», которая бы дежурила. У них же еще в те, советские времена, можно было без особых усилий вызывать в отдаленное село «скорую» хоть из Кобрина. У белорусов значительно лучше финансируется культура. Когда-то мы проводили в Орехово день села, пригласили любителей из Дивина. Приехали с добротной аппаратурой, которая нам ни тогда, ни тем более теперь и не снилась. Приехали в таких сценических костюмах, которых у нас тогда ни в одном клубе не было, и теперь мало где есть. Здания у нас более добротные и более современные. У сябров нет такой моды, чтобы строить большой дом. У нас дома большие, даже двухэтажные, с забором под крышу! А за ним — двор с мусором... У них такого нет!
С другой стороны, Василий Трофимук считает, что ныне торговое обеспечение у нас не хуже, чем у белорусов.
— Моя бывшая соседка там живет. У нее четверо детей. Когда она к родителям приезжала, чисто из любопытства спросил: «Надя, расскажи, за что вы так своего бацька хвалите?!» Рассказала приблизительно то, что и я вам: есть работа, жилье, хорошая медицина... Но за те деньги, которые получает на детей, у нас может приобрести вдвое больше товаров... Родственники, которые живут в белорусской глубинке (районы, ближе к России), рассказывали — что услышал, то передаю! — что в некоторых селах хлеб, бывает, завозят раз в две недели... Белорусские новости всегда смотрю. Интересно: действительно ли они так хорошо живут, как показывают?
Крестьяне же, отшлифовав, как говорится, профессиональное мастерство у соседей-сябров, в поисках работы добрались уже и до... Калининграда. А что делать, когда местный колхоз не просто давно распался: он дошел до такой ручки, что ореховцы попросились в... примаки в другое сельхозпредприятие (в село Проход, что в нескольких десятках километрах, где председательствовал их земляк).
