«Шустер live» редко обходится без народного депутата Инны Богословской. И это вполне оправданно.
Ведь харизма у человека либо есть, либо ее нет. У Инны Германовны она, безусловно, есть, и ее не спрячешь. Поэтому ее участие в любом шоу гарантирует отсутствие скуки и серости и всегда претендует на особую роль. Если не первую, то и не вторую. Быть фоном для других участников она категорически не желает и делает все возможное и невозможное для того, чтобы камера оператора как можно чаще выхватывала из антуража ее очаровательную доброжелательную улыбку, а микрофон доносил до зрителя ее же откровения.
Правда, привычные рамки поведения для пани Инны кажутся слишком тесными, поэтому в попытке превратить дискуссию в собственный бенефис она иногда напоминает дрожжевое тесто, норовящее вырваться наружу.
И хотя скандалом это заканчивается не всегда, все равно незамеченным не остается и никогда не приедается.
Впрочем, сейчас мы не о скандалах и не о культуре ведения политической дискуссии, а об обязательности тщательного подбора слов публичными людьми, особенно же во время их пребывания в прямом эфире. И о том, что может произойти, когда они об этом забывают. Нижеприведенный пример — яркая тому иллюстрация.
Во время спора с заместителем главы партии «Батьківщина» А. Турчиновым пани Инна нанесла оппоненту мощный вербальный апперкот, к которому последний оказался явно не готов, потому и в себя пришел не сразу.
Александр Валентинович тоже умный и тоже харизматичный, но простой и жизненный вопрос Инны Германовны: каноническая ли «секта», пастором которой он является, доктору наук оказался не по зубам.
Однако кратковременной растерянности пана Турчинова не суждено было конвертироваться в триумф пани Богословской. Потому что подобный вопрос из уст опытного законотворца шокировал не только адресата, но и большинство собравшихся в студии и телезрителей.
Инна Германовна, конечно же, могла не знать, что протестантская церковь, о которой говорилось, — одна из крупнейших в мире, ее история начинает свой отсчет еще с XVI века, и что называть ее сектой, мягко говоря, некорректно.
Но не могла не знать депутат Верховной Рады нескольких созывов, что в нашей стране религиозные организации перед законом равны, а о канонах в Законе Украины «О свободе совести и религиозных организациях» ни одного упоминания нет. И что эти самые каноны, то есть основные церковные правила, определяющие порядок жизни церквей, являются сугубо делом религиозных организаций, в деятельность которых государство, как известно даже школьникам, не вмешивается.
Что имела в виду уважаемая депутат, пытаясь протащить одну из религиозных организаций через фильтр каноничности-неканоничности, зрители могут лишь догадываться и строить свои версии.
А проблема, похоже, кроется в том, что в наше время определение «канонический» употребляется не столько религиозными деятелями, сколько политиками, причем даже такими, которые большой набожностью не отличаются и вообще не совсем понимают, что оно такое.
Еще популярнее его антоним — «неканонический», который обычно употребляется в контексте аргументации Московским патриархатом и его деятелями, а также симпатиками тезиса о якобы неподлинности и безблагодатности украинских православных церквей, конечно, за исключением УПЦ МП.
Поэтому в общественном сознании это слово сегодня ассоциируется скорее не с его первоначальным содержанием, а с тем, что оно означает признание со стороны Москвы.
Так имела ли Инна Германовна в виду под каноничностью признание «секты» патриархатом, к которому «принадлежит» ее родная партия? Совсем неканонично как для заслуженного юриста...
