Мысль, высказанная недавно коллегой, на удивление верна. Действительно, было бы неплохо, если бы наши парламентарии и столичные чиновники поменьше ездили по заграницам и побольше — по Украине. Чтобы знали, какой народ они представляют.
Безусловно, мои впечатления за последние два с половиной года специфические — я ездил по Украине с фотовыставками «Дня» (мы побывали в 18-ти областях). Но несмотря на эпизодическую расхристанность, они все-таки дают представление о людях, населяющих эту страну.
Когда после фуршета нас осталось человек 8—10, заговорили об истории, о Запорожской Сечи. Посыпалось обычное: казацкое государство, степное государство, идеальное государство... Я уже давно понял, что умиление историей части нашей интеллигенции является обратной стороной комплекса национальной неполноценности. И как же был удивлен, когда присутствующий доцент Черновицкого университета Богдан Боднарюк высказался приблизительно так (подаю не как прямую речь, потому что излагаю по памяти). Не стоит идеализировать историю, если хотим понять, откуда мы и куда идем. Запорожская Сечь — идеальное государство? Но сначала давайте разберемся, все ли признаки государства у нее были. Была ли постоянная территория? Нет. Чеканила ли монету? Нет. Может, заботилась о возобновлении населения? Нет — детей на Сечи не было. С таким же успехом средневековую пиратскую Тортугу можно считать государством... Да, черты государственности на Запорожской Сечи были, но государства еще не было. Меня поразило, что после слов Богдана Михайловича никто, даже из наиболее национально сознательных, не полез на стену. Смелая мысль и самые горячие головы заставляет задуматься.
Легкий фуршет проходил после открытия фотовыставки «Дня» в Черновицком музее буковинской диаспоры. По отзывам местных коллег-журналистов, пришедших на торжественное открытие, было очень уместно, что культурологическая акция нашей газеты, которая прилагает столько усилий для борьбы с сугубо украинской болезнью — комплексом национальной неполноценности — проходит именно в этом помещении. Ведь Музей буковинской диаспоры — это настоящий профилакторий, который нужно посещать всем больным этим, не побоюсь этого слова, психическим недугом (кстати, неплохо бы нечто подобное создать и в столице).
— А это — наш губернатор Канады, — показывая музей, его директор Александр Алексеевич Вилянский подвел меня к портрету ныне покойного 24-го канадского губернатора Рамона (Романа) Джона Гнатышина — внука Михаила Гнатышина из села Вашкивцы, который в конце ХIХ века эмигрировал за океан.
Не буду перечислять экспонаты музея. Отмечу только, что сравнительно небольшая экспозиция производит впечатление, по силе намного превосходящее, если можно так выразиться, ее размеры. Везде, куда эмигрировали украинцы (в Европу, Америку, Австралию...), они доказали, что могут быть успешными учеными, бизнесменами, художниками, врачами... И хранителями национальной истории. Господин Вилянский с гордостью перечислял заграничных украинистов, с которыми музей поддерживает постоянные связи. Но ведь они есть не только за рубежом. И Александр Алексеевич — один из них. Именно он с единомышленниками в 1992 году создал этот музей. Кстати, создать его было, наверное, легче, чем сохранить за эти последние 10 лет. Но ведь сохранили.
И что еще поразило в Черновцах — местный университет. Когда Вилянский водил меня по нему, он гордился, казалось, не меньше, чем когда показывал свой музей. Об этом архитектурном шедевре я много слышал, но все-таки не думал, что он произведет на меня такое впечатление двумя вещами. Первая — изысканность замысла и скрупулезность его воплощения, которыми он обязан своему творцу — архитектору Иосифу Главке, который полтора десятка лет строил его в середине ХIХ века. Вторая — это то, что в последние, не самые спокойные в истории полтора столетия, черновчане сохранили его в первоначальном виде. В Европе по пальцам можно пересчитать архитектурные ансамбли более чем полуторавекового возраста, которые имеют тот же вид, какой они имели в момент создания. Версаль и Черновицкий университет, как с гордостью отметил Александр Вилянский, — два из них... После открытия фотовыставки в Хмельницком художественному музее городской голова Михаил Чекман взялся показать гостям из «Дня» город. Показывать действительно было что — пешеходный симпатичный центр блестел чистотой. Чекман сравнивал бюджет Хмельницкого и Киева, количество построеного жилья за последние годы.
— Значит, я построил за последние годы в процентном отношении больше вашего Омельченко, — с гордостью сказал он.
Вряд ли эти цифры знают жильцы города. Но прохожие с Чекманом здоровались. Когда он показывал Ларисе Ившиной, главному редактору «Дня», памятник воинам- афганцам (кстати, очень удачный), какой-то прохожий узнал мэра, подошел и, послушав, о чем идет речь, высказал свои замечания. Михаил Константинович выслушал и объяснил, почему сделано именно так. Не уверен, что прохожего так уж и волновало то, о чем говорилось. Скорее, он, избиратель, воспользовался возможностью «вставить свои пять копеек» самому мэру. И, судя по выражению лица, остался доволен прежде всего тем, что его выслушали, а по какому поводу — это уже второй вопрос. Вскоре М. Чекман погиб в автокатастрофе. На похороны пришел чуть ли не весь город... Среди живописных сокровищ Тернопольского областного художественного музея, которые его директор Игорь Никитович Дуда показал мне, наиболее поразила картина «Возвращение с охоты на медведя», написанная ректором Краковской академии изящных искусств Юлиушем Фалатом (1853 — 1929). Почему в импрессионизме все знают только французских художников? Потому, что название этому течению живописи дала название одна из картин Клода Моне? Впрочем, я не специалист по истории искусства. И пока Игорь Никитович показывал мне другие шедевры, я вместе с картинами начал украдкой рассматривать его. Типичный западенский интеллигент старой школы: чисто выбритый, в галстуке, выглаженных брюках, из тех худощавых мужчин, которые, достигнув возраста «уже не молодой», так никогда и не становятся старыми. «Наверное, продажа любой из этих картин решила бы все его финансовые проблемы», — подумал я, вспомнив, что он рассказал, как почти год не платили работникам музея зарплату, и он потом рассчитался этим долгом государства перед ним за квартиру. А потом я понял, что он так никогда не сделает: наши музеи потому еще и существуют, что такие, как Игорь Дуда (его коллеги Валентина Мизгина из Харькова, Михаил Панькив из Ивано-Франковска, Екатерина Фесик из Полтавы, Виктор Собченко из Черкасс... — перечень могу продолжить), свои финансовые проблемы подобным образом не решают. Хотя неблагодарное государство (как не горько, оно действительно такое!) решает свои финансовые проблемы за их счет именно так.
И еще одна деталь. Игорь Никитович показал несколько экземпляров газеты «Дзвони Лемківщини», ответственным редактором которой он является.
— Это вы у меня второй знакомый лемко. Первый — журналист Федор Зубанич, — сказал я. Не успел добавить, где он работает, как Дуда сам перечислил мне основные места работы Зубанича, начиная с «Молоді України», где мы вместе с Федором когда-то работали.
— А откуда вы знаете?
— Нас, лемков, осталось немного. Так что мы все друг о друге что-то главное знаем.
Проверил это на Зубаниче, когда встретил его на съезде журналистов. Он тоже знает Игоря Дуду... Профессионала отличает прежде всего то, как он умеет воспользоваться мелкими деталями, мимо которых непрофессионал проходит, не замечая их. Что Вадим Владимирович Козенко, руководитель пресс-службы Кировоградской облгосадминистрации, имеет опыт организаторской работы и способности к ней, я понял в первый же день командировки. Но позже он меня все-таки удивил. Мы готовили с ним заседание областного пресс- клуба и презентацию книги «Украина Incognita». Я ему отправил несколько экземпляров, чтобы представители интеллигенции, которые придут на презентацию, могли ознакомиться с этой пока что редкой книгой (тираж — 1500 экз.), изданной к очередной годовщине «Дня» по инициативе его главного редактора Ларисы Ившиной. Когда мы зашли осмотреть зал Кировоградского бизнес-центра накануне пресс-клуба, на экране антарекса... скакал казак со знаменем «Дня» (фото с последней обложки «Украины Incognita»).
— Вы неплохо рассмотрели нашу книгу, — довольно заметил я.
— Не только рассмотрели, — обронил Вадим Владимирович.
Я недоверчиво покосился на него — по опыту уже знал, что те, кто помогает нам обеспечить «технологическую» сторону презентаций книги, в основном ее не читают. Может, неинтересно, а может, и действительно некогда.
Недоверие мое было ошибочным. Козенко не только прочитал, но и воспользовался прочитанным как организатор наилучшим образом. В предисловии Л. Ившиной к «Украине Incognita» упоминается удивительный человек — бывший узник Бухенвальда Федор Николаевич Плотнир из пгт Новая Прага Александрийского района. «День» уже писал, что, получив свою остарбайтерскую компенсацию, он на эти деньги издал брошюру об истории своего поселка, которую сам же и написал, и раздает ее людям бесплатно!
На встрече с интеллигенцией Кировограда, проходившей в областной гимназии искусств, Л. Ившина в своем выступлении вспомнила о Ф. Плотнире. Каково же было удивление не только ее, но и всего зала, когда этот 82-летний аристократ духа (без кавычек!) из глубинки неожиданно вышел к микрофону. На удивление светлый человек. Пообщавшись с ним пару минут, я ощутил такой же психотерапевтический эффект от его ауры, который ощущаю от общения с другим остарбайтером — 79-летним Николаем Кононовичем, сельским соседом родственников жены. Люблю я туда ездить. Мы с ним как «поборем» на двоих 750 граммовую бутылку сделанной им «не на продажу», так депрессия и печаль на месяц забывают дорогу к моей душе. Кстати, Плотнира спросил: «А газеты вы еще читаете?». Дед улыбнулся: «Только днем, потому что уже плохо вижу. А вот чарку еще вижу нормально». Не поверил, переспросил у Козенко, не хвастается ли старик. Вадим Владимирович махнул рукой: «Да журналисты как приезжают писать о нем, так ни одного не отпустил, не угостив горилкой, салом и цыбулей!»
Что коммунизм — социальная утопия, мне стало ясно, когда почитал произведения классиков марксизма-ленинизма во время учебы в университете. Но только поработав несколько лет в республиканской прессе и поездив по Украине, я понял, благодаря чему это социальное здание, возведенное на мечтах, высиженных Марксом в читальных залах библиотеки Британского музея, продержалось так долго. Потому что его подпирали плечами далеко не худшие организаторы, которых умела подобрать, нужно отдать ей должное, КПСС. То, что генплан строительства был бредом сивой кобылы, не отменяет того факта, что в бригаде «строителей коммунизма» были не только циничные карьерюги, но и способные рабочие и бригадиры. Вадим Козенко — бывший секретарь Александрийского горкома партии. Оставшись в августе 1991 года, после путча ГКЧП, без работы, он создал себе рабочее место — дней за 10 до нового учебного года на базе местного училища открыл женскую гимназию. Мне кажется, с такими «бригадирами» можно построить что угодно. Был бы план строительства правильный...
Наши политики уже который год твердят о том, что они ведут Украину в Европу. А зачем ее туда вести, если большинство населения там постоянно живет? Имею в виду не только географию, а уровень культуры отношений между людьми, отношение к работе, систему моральных ценностей... Тем, кто претендует на роль поводырей, нужно просто пойти и поучиться у своего народа.
