Продолжение. Начало в номерах за 30, 31 мая, 5, 7 июня
НОЧНАЯ ФЕЕРИЯ
Ночная Эйфелева башня выглядела, как золотая королева. Она торжественно приближалась к нашему катеру. Однако некоторые украинские граждане, умаявшиеся после автобусных переездов, заснули и могли пропустить это зрелище. Пришлось растолкать их с криком: «В Броварах отоспитесь! Кругом Париж!»
...Французская столица растекалась огнями. Город потерял конкретные очертания и состоял из разноцветных точек, линий и узоров. Мост д’Иена плавно переходил во дворец де Шалетт. Внизу курсировали сверкающие катера.
Внезапно из темноты выехали толпы каких-то сумасшедших роллеров. Темная шуршащая масса невозмутимо катилась на роликах. Навстречу им на бешеных скоростях мчались мотоциклисты в черных шлемах. Последние вообще брезгуют правилами движения. Даже не брезгуют, а ждут красного света, чтобы рвануть именно на него. Что-то в этом есть от упрямого бычьего инстинкта!
Держим курс на Елисейские поля.
Улица оказалась не такой широкой, как я ожидал. Но очень длинной, с большим количеством тротуара и множеством скамеек. Вся она переливалась огнями реклам. В конце ее величественно мерцала зеленой громадиной Триумфальная арка.
Мы еле успели на метро. Как и в Киеве, оно закрывается в двенадцать.
ПАРАЗИТЫ!
Прибываем в свою гостиницу «Формула-1».
Перед встречей для обмена новостями все разбежались по вожделенным кабинкам душа. Помещения общие: мужско-женские.
Умилила сушилка. В одной кабинке аппарат выдувал раскаленный воздух, так что высушивал не только голову, но даже ступни. В другой же, напротив, обдавал ледяным потоком, и ты понимал, что почувствовал мальчик Кай, оказавшись на коленях Снежной Королевы.
Итак, в полночь, отмытые и довольные, набились мы в один из номеров — впечатлениями поделится.
Народ купил для опробования знаменитый французский сыр с белой плесенью — камамбер. Благовоние — это вонь во благо. Качество именно такого сыра. Отведав, сошлись во мнении, что вкус у него специфический. Родилось даже такое определение: «Он немного пахнет козой». Уж и не знаю, где они нюхали козу, но восемь из десяти наших граждан дальше поглощать деликатес отказались.
Неожиданно после козлиной темы захлестнула парфюмерная. Наши девушки проникли в магазин, где была тридцатипроцентная скидка, и набрали туалетной воды. Самая подкованная (Даша — ведущая светской хроники одной из киевских газет) повествовала со знанием дела: «Французское, произведенное во Франции, — совсем не то же, что французское на импорт. Взять, к примеру, духи. Они здесь стоят 80 баксов. То же самое — у нас. Но в Киеве запах слегка напоминает сирень и быстро выветривается. А здесь от них несет, как от ведра сирени!» Затем внезапно на Дашу напала экономность: «Зачем? Ну зачем я купила два флакона?!»
Минут двадцать все нюхали флаконы, чем полностью отбили аппетит и обоняние. Женщины удовлетворенно цокали языками.
Вино было выпито, плесень доедена. Все разошлись по номерам отеля.
Пройдя в свои апартаменты с оранжевыми пожарными дверями, я, сосед Миша и руководитель группы Василий сразу отрубились. Только на третий день автопробега тело приняло горизонтальное положение!
Но не тут-то было!
Среди ночи кто-то стал настырно стучаться в нашу бронебойную дверь. Дверь здесь такой внушительной толщины, что создается впечатление, что стучатся в соседнюю. В провальном сне этот стук казался миражом. Сквозь сон мы услышали призывный крик: «Василий!»
Он спал на верхней кровати, отделенной бортиками, чтобы не рухнуть на тех, кто снизу. А внизу широкое ложе, где почти семейным дуэтом расположился я и Михаил.
Уловив через звуконепроницаемую дверь писк о помощи, дверь открыл мой сокроватник. Из дверного проема хлынул электрический свет, и в его сиянии размыто обозначились два темных женских контура. Раздался истерический шепот: «У нас в номере — клопы!»
Слегка контуженный светом и фантастическим в своей неприятности сообщением, Василий зашевелился на верхней полке и сонно произнес: «А что я могу сделать?» — «Делайте же что- нибудь!» — закричали женщины репликой из анекдота. Хотя ситуация была далеко не комичной.
— Мы сначала не поняли, что происходит. Ворочались, ворочались. Вроде что-то покусывает. Включили свет — обалдели — простыни в пятнах крови! Идите к администратору! Мы не можем оставаться в этом номере! — продолжали блажить дамы.
Да, первую ночь в Париже провести с доисторическими паразитами — не очень романтично. Но оригинально.
Писатели и кинематографисты рассказывали уже об отверженных Парижа, о скромном обаянии буржуазии и блеске и нищете парижских куртизанок! Но еще никто никогда не писал о клопах Парижа! Я являюсь первооткрывателем темы! И восполняю этот пробел!
Нехотя Василий стал спускаться по лестнице со своего капитанского мостика. Одеваясь, он в сердцах проворчал: «Ну, жлобська Франція!»
В 7 утра, когда в номер стал проникать трезвый лимонный свет и мы поднялись, Василий поведал, что он даже не знал, как сказать администратору на английском «клопы». Но вспомнил слово «insect» — насекомые. И жестами показал, мол, кусаются, заразы! Администратор, сообразив, о чем идет речь, испуганно задрожал, но не удивился, а поскакал переводить дам в другой номер.
Втроем мы обсудили проблему. Все, что я мог вспомнить о легендарных паразитах, — что когда-то они обитали в общаге у знакомых студентов. И в случае травли ядами убегали к соседям через электрические розетки. Мы опасливо поглядели в сторону розеток гостиницы.
В столовой на вопрос, как дела, мы с Мишей говорили: «Да все нормально. Только некоторых клопы погрызли». Ни один человек серьезно не воспринял это сообщение. Настолько оно было нереально! Василий во избежание паники попросил нас особо не распространяться. Пострадавшие дамы тоже замяли тему. Администрация вернула им все деньги за четыре дня пребывания. Финансово они были удовлетворены!
ЭКСКУРСИЯ В БУДУЩЕЕ
Утром Париж, как лицо с похмелья, вечером — как куртизанка перед балом! В сером утреннем мареве отправляемся на автобусе на ознакомительную экскурсию с городом.
Экскурсовод Лидия говорила, что вокруг нас теснятся разные архитектурные стили: от Людовиков до Наполеона III. Что касается Четырнадцатого по счету Людовика, то экскурсовод настаивала, что он был исключительно завоевателем. И поэтому построил Дом инвалидов для ветеранов. А я помнил из истории, что он завоевал очень много дам. И отгрохал удобный для этого Версальский дворец.
Высокие дома с мансардами — это, оказывается, «роскошь ХIХ века». А культ Наполеона появился только спустя 40 лет после его смерти. Когда забылись негативные последствия его военных кампаний, но всплыл в памяти имперский триумф Франции.
В потоке информации направляемся в один из самых необычных районов Парижа — Дефанс.
После войны многие французские архитекторы увлекались американской архитектурой, и им для экспериментов выделили большой участок на окраине (непонятно, почему в Киеве для экспериментов выделяют центральную площадь?).
Проезжаем под грудой часов, напоминающей виноградную лозу. Под ней одиноко стоит араб. Вероятно, ожидает подругу на свидание. Всегда можно упрекнуть ее в опоздании, укоризненно кивнув в сторону десятков циферблатов. Огромное металлическое колесо невинно расположилось прямо возле королевского дворца. Но все эти авангардные штучки оказались мелочью перед архитектурной фантасмагорией Дефанса!
Это мощнейший выброс архитектурной фантазии! Принцип гигантомании Нью- Йорка подчинен космической эстетике. Кажется, что весь этот деловой район Парижа — киноплощадка для фантастического фильма вроде «Пятого элемента». Зеркальные небоскребы замерли в совершенно неожиданных формах. Еще немного — и появятся летающие такси, автобусы и космические корабли. Грезится, что лифт, поднимающийся в виде прозрачной капсулы, сейчас взлетит из-под крыши гигантского здания (похожего на прямоугольную букву «О») и унесется на околоземную орбиту.
