Очень скоро в Украине должна появиться еще одна общественная организация. Под названием «Донна». Она намерена объединить около 400 женщин из 15 областей страны. Все они, по их же словам, оказались выброшенными на берег одиночества из огромного океана социума. Многие внезапно оказались без работы, любимого человека, близких друзей, еще до конца не понимая, что произошло. Причина — у всех этих женщин обнаружили страшную болезнь — онкология молочной железы, провели операцию по удалению груди.
«Нас давно уже списали, вычеркнули, забыли, — рассказывает одна из них, Лариса Александровна, которая фактически и является основателем будущей Всеукраинской организации женщин-инвалидов. — Наша болезнь по медицинским меркам считается «общей», многим из нас отказываются давать инвалидность. А если и дают какую- нибудь группу, то года на три, а потом все сначала — звонки в инстанции, слезы, безысходность. Пойти работать? Но как? Ведь некоторые женщины, перенесшие операцию радикальной мастоэктомии, вообще не способны самостоятельно передвигаться. У меня, например, правая рука почти не функционирует, сильная слабость. И даже 31 октября, когда, собрав все силы, пришла с мужем на избирательный участок, — не нашла себя в списках. Неужели для государства меня уже не существует?»
Лариса Александровна перенесла две операции. Одну — собственно по удалению опухоли. Другую... Удаляя шприцом гной из заживающей раны, медсестра повредила артерию зубчатой мышцы. Жизнь человека превратилась в сущую пытку. Болят и тянут швы. Из-за ушивания артерии, которая постепенно усыхает, развилась отечность правой стороны туловища. А кисть руки не в состоянии удержать даже ложку. «Медперсонал даже не извинился, — сокрушается женщина. — На третий день после этой операции меня уже выписали. Видимо, боялись, что умру прямо в больнице, а это лишние хлопоты. Я до сих пор не уверенна, что врачи сделали именно то, что требовалось...»
Сейчас у этой мужественной женщины две основные заботы. Первая связана с будущей организацией. Ведь необходимо еще зарегистрироваться в Минюсте, найти спонсоров, помещение для собраний. Другая — личная. Вот уже долгое время Лариса Александровна, 20 лет проработав в «Укртабакпроме» на высокой должности, не может выбить себе пенсии, положенной госслужащему. Стоит ли говорить, что бронированные двери, к хозяевам которых больная женщина обращалась за помощью, так и остались закрытыми. Молчат Минздрав, райсобес. И лишь два года назад из Министерства по социальной защите населения пришел денежный перевод, названный «одноразовой помощью», в размере... 30 гривен. Лариса Александровна отказалась его получать.
Это было действительно похоже на насмешку. Операцию, которая смогла бы помочь несчастной женщине, могут сделать в больнице кубинской столицы за $7 916. А чтобы купить себе 2 протеза за 150 гривен каждый, лиф и специальный корсет за 79 и 95 гривен соответственно, пришлось продать спальный гарнитур. А ведь подобные вещи нужно покупать постоянно. Да еще и лекарства, соответствующее питание...
И снова выходит, что «спасение утопающего — дело рук самого утопающего». Лариса Александровна обратилась в центр протезирования, где ей дали 131 адрес таких же женщин, как и она сама. Разослав письма, на сорок из них получила жестокий ответ — «адресат умер». Остальные с удовольствием согласились поддерживать отношения. 30 июня провели первое собрание, где присутствовало около 150 человек. Тогда в администрацию Президента было написано обращение с просьбой о помощи. Не получив никакого ответа, не упали духом. На втором собрании уже присутствовали представители из онкогематологической поликлиники, Городской медико- социальной экспертизы, Фонда социальной защиты инвалидов, других организаций. Приходили главы частных фирм, предлагали великолепные лекарства за бешеные деньги. Приходила молодая семейная пара с предложением заботиться о больных с правом на унаследование квартиры. Приходили даже экстрасенсы с предложением услуг за круглые суммы... Вот и выходит, что сейчас у этих женщин фактически один спонсор — Центр социальной реабилитации Союза ветеранов Афганистана, который уже выделил им бесплатно экзопротезы молочной железы... И все равно Лариса Александровна считает, что это все временно, что добрые люди все-таки найдутся.
Думаю, не стоит объяснять, почему я не назвала фамилии Ларисы Александровны. Еще одна женщина, представительница будущей организации, призналась, что перенесенное горе — это прежде всего моральный удар, ужас, о котором не хочется говорить никому, шок, которого почти стыдишься. «Переосмысливая случившееся, — говорит Ирина Владимировна, — пробую осознать: кто я теперь? Для онкологов я почти умерла, для членов медико-социальных комиссий — здорова, для друзей и знакомых — «заразный» опасно больной. Для родственников я — бремя, так как из-за отсутствия работы не могу содержать несовершеннолетнего сына и 74- летнюю мать. А что у меня есть? Есть пенсия. И только пенсия. Есть лекарства... в аптеках, а не у меня. Есть воспоминания, дефицит общения, чувство невостребованности и изъязвляющее душу одиночество. Но нет обреченности! Вера в то, что где-то кто-то умеет изгонять этот недуг, — есть. Есть желание совершить чудо, выжить и помочь другим. Хочется перевести все «минусы» бытия в «плюсы» с помощью создаваемой организации. Ведь нашли мы друг друга, надеюсь, не зря!»
