Помочь Майдану лекарствами, помочь Майдану одеждой, помочь Майдану едой и топливом... А также помочь Майдану психологически — справиться со сложными переживаниями (страхом, тревогой, паникой, неуверенностью)? Специалисты Центра по преодолению кризисных ситуаций оказывают помощь не только тем, кто принимает непосредственное участие в событиях. Дело в том, что события, которые будоражат Украину более двух месяцев, у многих людей вызывают бурю чувств и эмоций, с которыми трудно справиться, — от эйфории до депрессии и желания уехать из страны.
За 23 года независимости ни одно событие не вызывало так много обращений к психологам за помощью, как Евромайдан. В первую очередь, за помощью к психологам, которые работают именно с кризисными состояниями (трагедия, горе, чрезвычайная ситуация). Подробнее об этом беседуем с психоаналитиком, ректором Международного института глубинной психологии (Киев), президентом Украинской ассоциации психоанализа Светланой УВАРОВОЙ, под руководством которой работает кризисный центр.
— Светлана Геннадьевна, какова мотивация создания такого центра и как вам и специалистам сейчас работается?
— Мотивация — помощь людям. На сегодняшний день достаточно много людей пребывает под давлением стресса. Это люди, которые находятся на Майдане, включая военных, которые там стоят. Очень обеспокоены ситуацией матери, жены, близкие — как с одной, так и с другой стороны. Эта категория очень большая: эти люди, по нашим наблюдениям, находятся в состоянии паники, иногда более тяжело переживают, чем те, кто находится непосредственно на Майдане. Также психологически очень травмированы люди, которые постоянно находятся у экранов телевизора. Это довольно большая группа. Сильно обеспокоены люди, которые по каким-то причинам не часто выходят из дому, — пенсионеры, те, кто прикован к экрану и не может отказаться от этой информации, потому что решается вопрос будущего Украины. Но люди, стоящие на Майдане, также обращаются. Хотя их уровень тревожности немного меньше.
— Почему у людей, которые принимают участие в боевых действиях, уровень паники ниже, чем у тех, кто смотрит все это по телевизору или отслеживает в Интернете?
— Во-первых, они находятся непосредственно на месте событий и видят происходящее. Самое главное, что помогает снизить состояние сильного страха или паники — это действие. Существует несколько типов реакций на стрессовую ситуацию. Их не так много: тип бегства, тип борьбы и тип, когда человек замирает. Поэтому если человек действует на Майдане и это его более естественная реакция на стресс, то ему не так страшно. Более того, мне кажется, что это подпитывается героическим представлением о самом событии, о том, что можно влиять на судьбу страны. И в этом случае человек испытывает меньший страх. Но кроме этого существует масса ситуаций, когда непонятно, что делать: когда видишь побитых товарищей или когда «беркутовцы» видят, что в их товарищей бросают зажигательные смеси... Поэтому они также нуждаются в психологической помощи.
«ЭТО ПРЕЦЕДЕНТ, С КОТОРЫМ МЫ НЕ СТАЛКИВАЛИСЬ НА ПРОТЯЖЕНИИ 23 ЛЕТ»
— Если взять шкалу стресса, то на каком уровне находится тот, который Украина пережила за последние два месяца?
— Шкала стресса не может быть приложена к 45 миллионам людей. Мы ее можем «прикладывать» индивидуально. Потому что есть люди, которые чувствуют себя вполне устойчиво. Есть люди, которые даже в такой ситуации пребывают в эйфории. Их очень много на Майдане. Есть люди, которые полностью ушли в депрессию. А есть люди, охваченные паникой. Невозможно определить показатель для всей нации, но думаю, что это прецедент, с которым мы не сталкивались на протяжении 23 лет.
— Обращаются ли к вам люди, которые стоят по ту сторону баррикад, — «беркутовцы», милиционеры, их родственники?
— Конечно. И некоторое время назад состояние людей, которые стояли на стороне «беркута», мягко говоря, оставляло желать лучшего.
«ОСОБЕННОСТЬ УКРАИНСКОЙ МЕНТАЛЬНОСТИ ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТО МЫ — НАСЛЕДНИКИ КАЗАЧЕСТВА»
— Проявились ли какие-то особенности украинской ментальности во время Евромайдана?
— Я думаю, что в каком-то смысле мы продолжаем отрабатывать те психические травмы, которые перенесли предыдущие поколения. Особенность украинской ментальности заключается в том, что мы — наследники казачества. А казаки — это люди бунтующие, протестующие; люди, которые вольны присоединиться к той или иной силе. И это сейчас очень очевидно. На мой взгляд, такого не могло бы произойти в Швейцарии, потому что там другой менталитет. У нас каждое поколение передает последующему много таких травм. Сегодня кажется, что молодые люди, которые постоянно сидят у компьютера, уже далеки от этого. Но, на мой взгляд, вышло так, что многих толкнул на эти баррикады именно опыт, пережитый их бабушками и дедушками и переданный им.
— Есть ли на Майдане ваш психологический кабинет?
— На Майдане добровольно находятся психологи из числа наших специалистов. Они проявляют свою гражданскую позицию. Но, на мой взгляд, любая работа со стрессом, в кризисной ситуации, вообще любая психотерапевтическая работа должна проходить в безопасных условиях — как для того, кто обратился, так и для специалиста, который работает. А на Майдане безопасность гарантировать нельзя — равно как и конфиденциальность. Поэтому мы считаем, что будет лучше, чтобы наши специалисты работали здесь, в центре, в безопасных условиях, чтобы люди могли довериться, открыться, чтобы не беспокоились о том, что кто-то что-то услышит. Люди и так взволнованы. Либо же люди могут обращаться к нам по телефону.
«ВОЗМОЖНО, ЕВРОМАЙДАН ДАСТ ТОЛЧОК К БОЛЕЕ ОТЧЕТЛИВОМУ ПРОЯВЛЕНИЮ ГРАЖДАНСКОЙ ПОЗИЦИИ»
— Как вы считаете, какими могут быть последствия этой революции для менталитета нации?
— Многие события можно назвать как хорошими, так и плохими. Очень важно понимать, что есть процессы, которые все равно не могут быть остановлены таким путем... Возможно, Евромайдан даст толчок к более отчетливому проявлению гражданской позиции. В этом — большой плюс, потому что такие люди пытаются думать о своем будущем, хотя перекосов было явно много...
Но если правительство не берет на себя ответственность за происходящее, то с моей стороны было бы не очень корректно делать прогнозы. Скорее я бы хотела сказать людям, что в нашей истории были очень страшные события уже много-много раз. И каждый раз они заканчивались. Нужно справиться со своим страхом, стрессом, потому что некоторых страх парализует, и они не могут работать: одни боятся «Беркута», который может прийти, а другие боятся противоположную сторону. Таких много.
