Общаясь с врачом-хирургом Юрием Черниенко в апреле 2011-го, мы договорились встретиться через год. Чтобы поговорить — изменится ли состояние украинской медицины за это время. Особых перемен, к сожалению, не произошло. И у Юрия Черниенко возникла идея — «объединить по крупицам грамотных людей» с целью создания концепции лечения онкологических заболеваний. Толчком к более глубокому изучению данной проблематики для кандидата медицинских наук, заместителя директора по научной деятельности Киевского филиала Межведомственного научного Центра криобиологии и криомедицины НАН, АМН, МОЗ Украины Юрия ЧЕРНИЕНКО стала личная трагедия.
А вчера, когда в редакцию «Дня» поступило открытое письмо представителей общественных организаций и волонтеров Украины, которые ухаживают за тяжелобольными детьми, стало еще раз понятно: в профилактике и лечении раковых больных нет частных проблем.
«НА ЛЕЧЕНИЕ ЖЕНЫ ЗА ДВА ГОДА ПОТРАТИЛ ПОРЯДКА 400 ТЫС. ГРН»
— Год назад от рака умерла моя жена. Таким образом эту проблему я почувствовал, можно сказать, изнутри. Первые сложности у нас начались с диагностики, затем необходимо было провести генетические исследования, которые в Украине не проводят. Пришлось отправлять материал в Москву. Хорошо, что были связи. Позже назначили химиотерапию. Выписали необходимые лекарства. Звоню в аптеку, мне говорят: «Да, есть». Спрашиваю: «Сколько стоит?» В ответ: «25 тыс. грн». А у меня в кармане только 7 тыс. Естественно, пришлось обзванивать всех знакомых, родных... деньги я нашел... Препараты для химиотерапии очень дорогие. По подсчетам одного моего знакомого, в среднем на лечение в Национальном институте рака пациент тратит 100 тыс. грн. Я на лечение жены за два года потратил порядка 400 тыс. грн. Помогали всем миром... Год после операции и курса «химии» моя жена проработала — красивая, молодая женщина. Потом пошли метастазы в печень, четвертая степень, а это неизлечимо. Я и трое детей осиротели. Примечательно, что все мои коллеги говорили — чего ты борешься, это же финал? И только мой пациент, который тоже похоронил свою жену, меня поддерживал. Он постоянно спрашивал: «Вы цветы купили? Подарок жене приготовили?» Удивительный человек.
После смерти жены в 2011 году, я начал глубже вникать в проблемы онкологии. Жизнь заставила. Хотя я занимаюсь и проктологией, и урологией, и классической хирургией.
Нашелся человек, который сформулировал эту задачу — разработать концепцию, цепочку действий: профилактика, ранняя диагностика, адекватное лечение и реабилитация. Он готов профинансировать эту работу. А если необходимо, то создать отдельный медицинский центр. Анатолий Матвеевич Новик — народный депутат с 1998 по 2002 гг. Работал в комитете по вопросам здравоохранения Верховной Рады Украины. На данный момент Анатолий Матвеевич владеет фармацевтической компанией.
Почему у Анатолия Матвеевича родилась эта идея? Его племянница больна раком. Обычная история. Наблюдалась-наблюдалась, врачи никаких рекомендаций не давали, а потом резко — у вас рак, надо оперировать. Прооперировали, назначили химиотерапию. Провели химию. Потому что так надо. Далее — никаких рекомендаций по реабилитации не было. Проходит время — а давайте проведем еще одну химиотерапию. Опять-таки, потому что так надо. Одним словом, этот человек пережил эту трагедию через историю собственной племянницы.
— Деньги вы потенциально нашли. А кадры? В каком они состоянии сегодня?
— Кадровый потенциал хоть и иссякает с каждым годом, но он все еще сохраняется. К сожалению, масла в огонь добавляет выезд людей за границу. Например, мой аспирант месяц проработал в одной из африканских стран. Приехал восторженным. Говорит, даже там на порядок лучше техническая оснащенность, медикаментозная обеспеченность... Это притом, что у нас он работает в лучшем онкологическом центре.
Но есть люди, которые истинно влюблены в свою профессию. Я сейчас работаю с молодыми учеными, у которых есть искра знаний, есть колоссальное стремление к развитию отечественной научной медицины.
«ПРИХОДИЛО МНОГО БОГАТЫХ ЛЮДЕЙ, НО НИКТО НЕ ХОЧЕТ ДАВАТЬ ДЕНЬГИ»
— Известно, что показатели смертности от болезни рака растут с каждым годом. Каковы сейчас данные по Украине?
— Украина на втором месте в Европе по темпам распространения рака. Официальная, так сказать, сухая статистика свидетельствует, что ежегодно в Украине: более 160 тыс. человек узнают, что они онкобольные; от рака умирают около 90 тыс. человек, из них 35% люди трудоспособного возраста; заболевают раком 450 людей, из них погибают 250. Каждый час регистрируется более 20 новых случаев заболевания, а 10 жителей Украины умирают от рака. Риск развития онкологических заболеваний составляет 27,7% для мужчин и 18,5% для женщин. Злокачественные новообразования поражают в Украине каждого четвертого мужчину и каждую шестую женщину. По расчетам специалистов, до 2020 года количество впервые заболевших раком в Украине превысит 200 тыс. За последние десять лет количество онкобольных возросло на 25%, общая численность населения сократилась на 4 млн человек. Онкологическая заболеваемость стабильно возрастает на 2,6—3% в год, и рак продолжает «молодеть».
Из года в год идет рост заболеваемости раком, причем, не за счет раннего выявления, а за счет того, что люди обращаются к врачам уже с выраженными жалобами. Не надо ждать, когда больной придет к врачу, а активно выявлять, проводить мониторинг. Это делается в Японии, Германии, США, Китае. А мы сидим в кабинетах и ждем, когда к нам приведут или еще хуже — принесут больного. Вообще, впереди всех, как я убедился, сегодня представители японской и китайской научной медицины. Они вкладывают колоссальные средства в научные изыскания. Находясь не так давно в Австрии на всемирном конгрессе по криохирургии, меня поразил следующий факт. Выступает молодой человек, представитель Китая, 28 лет — профессор, представитель Японии, 30 лет — профессор. Помню, когда мне хотели присвоить степень доктора наук... так не дали же, говорят: ему только 30 лет, успеет, пусть пока походит в кандидатах.
Если неуклонно растет число онкологических заболеваний, то, естественно, должны быть комплексные скрининг-исследования, программы диспансеризации. Государство должно реально выделять на это деньги и руководить процессом профилактики и раннего выявления заболеваний.
— Как это происходит в других странах?
— Мой друг по мединституту работает в Австрии. Он руководит крупной хирургической клиникой в Вене. Помимо традиционных форм финансирования медицины, там очень развито такое явление как меценатство. То же самое в США, я там работал в 1990-х. Многие госпитали не окупаются, поэтому привлекаются меценаты. Приведу факты. Согласно рейтингу крупнейшего британского независимого благотворительного фонда Charities Aid Foundation (CAF) лидерами по уровню развития частной благотворительности являются Австралия и Новая Зеландия. При этом очень важно, что щедрость граждан этих стран находит поддержку на государственном уровне.
— Насколько в Украине развито меценатство?
— Слабо. Я недавно встречался с профессором Татьяной Владимировной Береговой, которая работает в Институте физиологии при Киевском национальном университете им. Т. Г. Шевченко. Она говорит, что за последние три года они наработали хороший материал. Приходило много богатых людей, но никто не хочет давать деньги на завершение исследований. То же я слышал из уст проф. Н. Ф. Гамалея в Институте проблем онкологии им. Р.Е. Кавецкого. Поэтому, не удивительно, что Украина, впрочем, как и Россия, находится в самом конце вышеупомянутого рейтинга. Наша страна делит 147—149-е места с Грецией и Сербией. Россия — на 138-м месте.
«ВИНОВАТЫ ВСЕ — ВЛАСТЬ, ОБЩЕСТВО, В ТОМ ЧИСЛЕ — ВРАЧИ»
— Где следует искать причину плачевной ситуации в медицине?
— Здесь так сказать негативно-обратная связь. В целом же, виноваты все — власть, общество, в том числе врачи. Власть имущие знают точно, как выживают врачи, педагоги... И они это позволяют. То есть это, со слов одного из политологов, «своеобразный сговор»: народ берет свое, власть — свое (делит миллиарды). Например, Институт экспериментальной патологии, онкологии и радиобиологии им. Р.Е. Кавецкого разработал украинские вакцины против рака, а в Минздраве не хотят регистрировать.
— Почему?
— Потому что необходимы деньги для производства. А зарубежные компании приходят с готовыми препаратами. Помните, была история с тамифлю. Я знаю украинскую компанию, которая разработала препарат из растительного сырья, было проведено колоссальные исследования, этот препарат действует даже на вирус ВИЧ. Но для украинской разработки необходимы дополнительные средства, а тамифлю — вот готовый, и неважно, что он токсичный и очень дорогой. Сейчас многие препараты за рубежом снимаются с производства. Вводятся новые стандарты. А мы как помойная яма — к нам везут все. Потому что наши чиновники покупаются.
«Я ВСЕ-ТАКИ ВЕРЮ В УСПЕХ ЗДЕСЬ — В УКРАИНЕ»
— Выражаясь вашей лексикой — это диагноз. Каковы рецепты?
— В частности проблему может решить объединение интеллигентных людей. Собственно, это и есть сегодня мой главный мессидж к коллегам и не только — надо объединяться и что-то делать, не сидеть, сложа руки.
Многие наши проблемы, к сожалению, заложены исторически. Отсутствие государства, несамостоятельность в управлении страной и самого себя в течение многих веков дает о себе знать, все это сидит в наших людях. Многие стали безынициативными. А инициативные уезжают. Мой младший брат уехал в Канаду. По профессии геолог, а работает водителем фуры. Моя племянница тоже уехала — в Германию. Все они довольны, потому что получают хорошую зарплату, да и отношение в обществе там абсолютно другое. Скажу честно, после смерти жены я и себе, и детям сделал загранпаспорта. У меня открыта виза в США. Но я так и не уехал. Не смог. Я все-таки верю в успех здесь — в Украине.
