В этом году пришлось много общаться с зарубежными учеными, которые изучают проблему украинского Голодомора. В происходивших дискуссиях стала понятной точка зрения тех, кто не принимает определения Голодомора как геноцида. Поэтому доклад на последней встрече в Ирландии 6—7 ноября я построил таким образом, чтобы посмотреть на проблему глазами оппонентов. В этой статье хотел бы изложить основные положения этого доклада и рассчитываю на отклики читателей «Дня». «Перегрузка» проблемы с учетом аргументов наших оппонентов не может быть делом одного человека, к этому должна подключиться научная корпорация, общественность и официальные круги. Если это не произойдет, нечего надеяться на успех по делу признания Голодомора геноцидом международным сообществом.
ВСТРЕЧА УЧЕНЫХ В ИРЛАНДИИ
Ирландия — своеобразная страна, которая много веков была внутренней колонией Великобритании. Теперь она имеет современную и мощную экономику, которая обеспечивает ей четвертое место в мире по среднему уровню дохода на душу населения. Достигнуты успехи в возрождении утраченного национального языка, хотя и до сих пор для абсолютного большинства ирландцев родным языком остается английский. Трагическая история страны материализована в современном размещении ирландцев по миру: в собственной стране их меньше 3 млн., тогда как в США — 36 млн., Великобритании — 14 млн., Канаде — более 4 млн., Австралии — почти 2 млн. В каждой стране проживания ирландцы сохраняют религию и культурную идентичность.
В ирландской и украинской истории немало поразительных параллелей. В частности, у нас произошел Голодомор, а у них в середине ХІХ в. — Большой голод. Украинскому послу в Ирландии Борису Базилевскому пришло в голову сравнить эти трагические страницы в жизни обоих народов, и он обратился с таким предложением к ученым.
Идею поддержали в Национальном университете Ирландии (НУИ), который расположен в старинном городке Майнус в 25 км от Дублина. Этот университет, основанный в 1795 году, стал одним из самых авторитетных в Европе. В 2008 году в нем возник междисциплинарный центр исследований Расширенной Европы, который теперь возглавляется доктором Кристианом Ноаком. Расширенная Европа (Wider Europe) — понятие, которое образовалось после возникновения Евросоюза в его современных границах. Проблематика конференции очерчивалась ее темой: «Голодомор в Украине и Большой голод в Ирландии: история, оценки, память». Основные доклады по Голодомору были сделаны проф. Яном Брузьким (Краков), Евгением Захаровым (Харьков), проф. Георгием Касьяновым (Киев), заместителем директора Государственного архива СБ Украины Сергеем Кокиным, проф. Станиславом Кульчицким (Киев), проф. Девидом Марплом (Эдмонтон), проф. Морин Мерфи (Нью-Йорк), директором культурологических программ фонда «Україна 3000» Олесей Стасюк, доктором Ян-Жерменом Янмаатом (Лондон). Группа ирландских специалистов рассказала о голоде в Ирландии.
ПЯТАЯ ГРАФА СОВЕТСКИХ АНКЕТ
Главная проблема, которая возникает в связи с обнародованием огромного количества фактов на тему Голодомора, заключается в их интерпретации. Какой была природа общесоюзного голода, почему в Украине он приобрел уродливые масштабы, на кого возложить ответственность за гибель миллионов людей?
Особенно важным является третий из поставленных вопросов. Отвечая на него, Президент Украины Виктор Ющенко в разговоре с редактором газеты «День» Ларисой Ившиной сказал: «Будет большой ошибкой, если мы в поисках виновной в этом стороны будем говорить о каком-то народе или государстве. Это просто не честно, и это нас будет сбивать с реального поиска причин» («День», 2007, 24 ноября).
Казалось бы, позиция В. Ющенко должна убедить соседнее государство в том, что Украина не имеет к ней никаких претензий. Тем не менее, Президент претерпевает острую критику со стороны российских политических деятелей и общественности. Позицию ее представителей, которые компетентны в исторических проблемах, можно понять, анализируя беседу журналиста газеты «День» Мыколы Сирука с директором Российского института стратегических исследований Евгением Кожокиным. Тот сказал: «Любой историк, а я сам — профессиональный историк, знает, что это была общая трагедия, во время которой погибли миллионы русских, украинцев, казахов. Любой историк знает, что можно поднять списки людей, которые организовывали Голодомор. В этих списках есть украинцы, русские и лица других национальностей. Это была социально-политическая трагедия. Это не была акция, направленная против конкретного народа. И когда из факта делают миф о том, что это были действия против конкретного народа, то тем самым подрывается доверие. Потому что возникает ощущение, что из нас, русских, делают врага украинского народа». Фразу журналиста «Вы просмотрите все выступления — нигде не найдете, что украинская власть обвиняет русский народ в Голодоморе» Е. Кожокин парировал так: «Но не было сказано, что это были действия, не меньше направленные против казахов, русских. Об этом не говорится» («День», 2008, 29 ноября).
Апокалиптичные картины украинского села в первой половине 1933 года, которые теперь перенесены из «особых папок» (делопроизводство с особым статусом в общем массиве документов под грифом «совершенно секретно») на страницы документальных сборников, вызывают шок и сочувствие. Но наши российские оппоненты, как и раньше, повторяют: украинцы не должны выделять себя из среды других народов, которые пострадали от режима. Можно ли найти первоисточники такой парадоксальной позиции? Да, это знаменитая пятая графа советских анкет.
Выражение «пятая графа» стойко укоренилось в нашей памяти в связи с государственным антисемитизмом, который ярко проявлялся в последние годы сталинского деспотического правления. Предоставляя ответственную должность своим гражданам, государство в лице тщательно отобранного кадровика обращало особое внимание на их этническое происхождение. Речь идет как раз об анкетах. Графа «национальность» в паспортах была четвертой.
В графе «национальность» советских анкет и паспортов отмечалась совсем не национальность в западной интерпретации этого понятия, а этническое происхождение. Только теперь в нашем сознании начинает закрепляться другое понимание национальности. Когда мы едем за границу, то предъявляем пограничникам паспорт, в котором присутствует графа, обозначенная на украинском языке как «громадянство», а на английском — как «nationality». Оба термина отражают одно понятие. Но в сознании русских и украинцев как граждан обеих стран, так и тех, кто рассеялся по всему миру, существует ощущение принадлежности к своему этносу.
До этой поездки в Ирландию мне казалось, что по этнической сплоченности украинцы не уступают армянам, евреям и китайцам. Теперь вижу, что не менее сплоченными являются и ирландцы. По-видимому, в мире можно найти и другие примеры высокой этнокультурной сплоченности. Кто-то из интеллектуалов относится к этому явлению с пренебрежением: мол, зачем самим себе создавать что-то вроде гетто в век глобализации. Думаю, однако, что такие «гетто» свидетельствуют об огромной жизненной силе народа, выработанной в ответ на неблагоприятные исторические условия существования.
Как отражается коллизия с двойственным значением понятия «национальность» на интерпретации Голодомора? Не будем принимать во внимание маргинальных политиков, которые обвиняют в геноциде Москву, т.е. страну и народ. Официальная позиция Украины состоит в обвинении Кремля, т.е. политического режима. Итак, рассмотрим ситуацию, которая возникает в этом случае.
Речь идет об украинцах, т.е. людях соответствующего этнического происхождения. Сопоставляется динамика численности тех, кто назвал себя украинцем, заполняя графу о национальности (народность) в анкетах Всесоюзных переписей 1926, 1937 и 1939 гг. Отсюда вытекают выводы, в том числе — относительно количества жертв Голодомора. Получается, что в определенное время, не раньше и не позже, Кремль вдруг объявил охоту на украинцев с намерением уничтожить их физически. Это звучит настолько невероятно, что российская сторона отказывается воспринимать любые аргументы.
Евгений Кожокин, как уже говорилось, выносит за скобки перечень людей всех национальностей, которые представляли режим или пострадали от него, после чего остается только «социально-политическая трагедия». Он не задумывается над тем, что каждый человек одновременно пребывает в различных человеческих сообществах — по признакам пола, возраста, социального происхождения, профессиональных занятий, национальной принадлежности и тому подобное. Разве можно оторвать от него один из этих признаков? Еще дальше в отрицании национальной составляющей в Голодоморе идет известный российский историк либерального направления Юрий Афанасьев. Когда Ольга Решетилова спросила у него, почему нельзя назвать геноцидом целенаправленное уничтожение миллионов украинцев, а не какких-то абстрактных людей, Афанасьев ответил так: «По отношению к жертвам Голодомора палач — сталинский режим. Но это очень абстрактно, ведь были же конкретные исполнители. Здесь проблема становится еще более сложной. В мясорубке Советского Союза, когда в ходе так называемого строительства социализма были уничтожены миллионы, еще труднее посчитать тех, кто уничтожал. Сложность в том, что за советскую историю несколько раз менялись местами палачи и жертвы. Один и тот же человек мог побывать и в той, и в другой роли, причем даже неоднократно. Так что же это за население такое? Если назвать всех жертв и всех палачей по именам, получится половина на половину. Взять всех сексотов, тех, кто выносил решения, тех, кто обслуживал лагеря — это все тоже советские люди...» ( «День», 2008, 11 декабря).
Следовательно, в «сухом остатке» в Афанасьева остается серая масса советских людей, которая уничтожала сама себя. Вот к чему может договориться даже человек нерядового ума и опыта, когда вынужден отвечать на неудобный вопрос.
«УКРАИНСКИЙ ХОЛОКОСТ»
Российские ученые и политики возмущаются, а ученые Запада удивляются, когда украинская сторона утверждает: в 1932—1933 гг. сталинский режим поставил себе цель физического истребления многих миллионов украинцев. Возмущение или удивление вызваны не только их полной, хоть и немотивированной уверенностью в том, что украинцы погибали вместе с людьми всех других национальностей во время общесоюзного голода. В наших утверждениях о геноциде людей украинского этнического происхождения часто звучит немотивированное отождествление Голодомора с Холокостом, то есть с этнической чисткой.
Украинская диаспора в 1982—1983 гг. приложила титанические усилия, чтобы очередная «круглая дата» Голодомора не ускользнула, как предыдущие, от внимания человечества. Тогда и появилось выражение «украинский Холокост».
Известный исследователь Голодомора Василий Гришко издал к 30-летию Голодомора свою первую книгу под названием «Москва слезам не верит» (Нью-Йорк, 1963). К 45-летию Голодомора расширенный текст этой книги был издан уже под другим названием: «Украинский «Холокост» (Нью-Йорк, 1978). Исследователь брал термин в кавычки, чтобы отличить его от настоящего Холокоста. В 1983 г. термин Холокост по отношению к Голодомору был употреблен в англоязычной брошюре «Великий голод в Украине: неизвестный Холокост» (Джерси-сити). Термин использовался уже без кавычек, под ним понимали явление, отождествляемое с геноцидом. Наконец, резолюция 16-й конференции Всемирной антикоммунистической лиги по поводу Голодомора получила такое название: «Холокост в Украине — 1933» (опубликована в последнем номере журнала «Визвольний шлях» за 1983 г.). Так утвердилось понятие «Холокост в Украине», «украинский Холокост», исторически отличное от Холокоста.
Украинских ученых и общественных деятелей из диаспоры можно понять: они стремились отождествить Холокост, о котором все знали, с Голодомором, о котором никто не знал. По сути, они использовали конкретное историческое явление (Холокост) как юридическую квалификацию Голодомора (геноцид). В последние годы именно такое употребление слова распространилось и в Украине. Наиболее фундаментальный корпус свидетельств о Голодоморе, составленный проф. Юрием Мыциком, имеет название «Украинский Холокост» (в шести томах).
Мне уже приходилось подчеркивать, что этого нельзя делать. Во-первых, существовал настоящий украинский Холокост, а не тот, который можно приложить к Голодомору в качестве синонима. В Восточной Галичине, которую Казимир Великий присоединил к Польше, евреи начали поселяться со второй половины ХIV в. Холокост происходил на всех оккупированных гитлеровцами землях, в том числе — в Украине. После Второй мировой войны и особенно — после обретения независимости сотни тысяч евреев покинули Украину. Но главной причиной катастрофического уменьшения количества евреев в нашей стране является не эмиграция, а Холокост. Кумулятивное действие Холокоста и эмиграции привело к тому, что количество евреев в Одесской области сократилось с 250 тыс. до 13 тыс. (по переписи 2001 г.) В Львовской области до войны проживали 360 тыс. евреев, а осталось меньше тысячи. В Черновицкой области сейчас менее полутора тысяч евреев, а до войны было 102 тыс. Из 6 млн. жертв Холокоста более 1,5 млн. погибло на украинской земле. Поэтому мы не имеем морального права утверждать, что украинский Холокост — это Голодомор.
Нужно остановиться и на другой причине, которая не позволяет сравнивать Голодомор с Холокостом. Любое сравнение граничит с отождествлением. Сравнивая Голодомор с Холокостом, мы отождествляем его с более широким понятием этнической чистки. Но тогда нужно объяснять, в пользу какого народа очищалась территория. Есть люди, которые искренне или с расчетом отождествляют народ с политическим режимом, после чего обвиняют русских в геноциде украинцев. Нелепость такого обвинения особенно возмущает тех русских, которые не отделяют украинцев от самих себя.
Когда о Голодоморе спросили заместителя министра иностранных дел Казахстана Кайрата Сарыбая, тот ответил так: «Голод был общей бедой народов СССР. От него пострадали не только украинцы, но и казахи, русские, немцы и другие, кто тогда жил в зерновых районах Союза. Поэтому те события нельзя определять как геноцид». Журналист, бравший интервью, прибавил свой комментарий: «Виктор Ющенко несколько лет подряд делает попытки претворить в жизнь свою идею, которую и внутри страны не все одобряют — добиться того, чтобы главные международные организации типа ООН или ЕС признали Голодомор 1933 года геноцидом украинцев как нации (а значит, есть и другая нация, которая сей геноцид устроила, — отсюда прямой намек на русских» («Сегодня», 2009, 4 февраля).
Журналист сделал этот вывод на уровне подсознания. Но существует и сугубо научное объяснение причин такого образа мышления. Поэтому стоит остановиться на той коллизии между этнической принадлежностью и гражданством, которая возникла в Советском Союзе на государственно-созидательном уровне, а теперь остается в нашем сознании или подсознании как реликт тоталитарного прошлого.
СПЕЦИФИКА СОВЕТСКОГО СТРОЯ
Когда Юрий Андропов пришел к власти в СССР, он заявил: мы не знаем той страны, в которой живем. Помню, что это публичное заявление из уст самого информированного человека (сначала — главы чекистов, а потом — генерального секретаря ЦК КПСС) произвело на политиков и интеллектуалов сильное впечатление. Но только теперь могу утверждать, что мы недооценили всей глубины короткого андроповского тезиса.
Суть в том, что коммунистическая власть и советское государство имели два измерения — реальное и пропагандистское. На второе (Никита Хрущев) и особенно на третье (Михаил Горбачев) поколение вождей больше влияло последнее измерение. Это понятно, принимая во внимание информационную закрытость страны и опасность критического осмысления реальности. Сам того не желая, реформатор Горбачев разрушил тандем «партия — советы» и тем самым сделал неминуемым коллапс давно загнивающего строя и распад советской империи. Это только один пример реального положения дел, вытекавшего из андроповского тезиса.
Специфику Советского Союза как государства мало кто понимает. Делаю такое предположение из-за того, что остается в ходу выражение «титульная нация», присущее этому многонациональному государству имперского типа.
По воле Ленина завоеванная большевиками страна была построена сначала как совокупность независимых советских государств, а потом — как содружество союзных республик, каждая из которых имела широкие конституционные права, включая право на сецессию (выход из федерации). Это помогло большевикам завоевать власть в большинстве стран, на которые распалась Российская империя, в том числе с третьей попытки — в Украине. Однако государственная партия строилась как централизованная структура с полным подчинением низших звеньев высшим. Это превращало Советский Союз в унитарное государство.
Государствообразующей нацией в СССР были только русские. Общесоюзный компартийно-советский центр в Москве не желал создавать отдельное ответвление партии в России и подчинил себе все российские парткомы. Совнарком РСФСР был все же создан, но в его распоряжении были только второстепенные предприятия и ведомства. Как и до революции, русские оставались имперской нацией, но с ограниченными правами.
Титульные нации представляли собой совокупность людей нерусского происхождения, которые составляли большинство населения в определенном регионе. Они получили право на образование собственной союзной или автономной республики с полноценными (в отличие от Российской Федерации) органами власти. Этнические меньшинства, составлявшие большинство населения на определенной территории республики, имели право образовывать национальные районы. Союзные республики полностью подчинялись общесоюзному центру. Принцип построения СССР, оставаясь имперским, радикально отличался от структуры Российской империи. Разница между конституционными полномочиями республик (по советской линии) и централизованным управлением диктаторского типа (по партийной линии) была поразительной. В случае ослабления или исчезновения силового поля, в котором пребывали имперские субъекты (государства-сателлиты Центрально-Восточной Европы и союзные республики с государственным статусом), имперскому государству грозил неминуемый распад. Опасность распада в случае кризиса была той ценой, которую заплатили большевики, чтобы преодолеть национально-освободительное движение угнетенных народов и заново «собрать» распавшуюся империю. Но руководители партии были уверены, что не допустят кризиса.
Участники конференции в Ирландии разошлись во мнениях относительно того, какой нацией были преследованные общесоюзным центром украинцы — этнической (ethnic nation) или гражданской (civic nation). Мне кажется, что специфика советского строя делает такую дискуссию беспредметной.
Советская власть была продуктом ленинского гения. Она представляла собой симбиоз диктатуры большевистской партии, которую пропагандисты позиционировали как «диктатуру пролетариата», с рассредоточенной по всей народной толще властью советских органов. Благодаря советам большевистская партия приобретала государственный статус. В обоих своих компонентах — исполкомах советов и партийных комитетах — советская власть была реальной, но различной по характеру: управленческой — в советах и диктаторской — в парткомах. Все существующие в стране организационные структуры имели вертикальное строение и руководствовались в своей деятельности принципом «демократического централизма», который предусматривал слепое подчинение низших звеньев высшим. Сплетенные между собой партийная и советская вертикали обладали колоссальной властью в каждом иерархическом звене, но это была власть по доверенности. Диктаторская власть в полном объеме концентрировалась на острие построенной большевиками пирамиды — в политбюро ЦК РКП(б) — ВКП(б). Материальным выражением компартийной диктатуры были органы государственной безопасности. Формально они представляли собой составную часть советских органов власти, но реально сливались с партийными органами, подчиняясь во всех иерархических звеньях только самим себе и только в наивысшем звене — политбюро ЦК.
