Прошлый год и начало этого обозначились громкими скандалами с милиционерами «в главных ролях». Врадиевка, ночной разгон протестующих в Киеве и последующие столкновения активистов с правоохранителями в столице показали еще немало жестокости, совершенной людьми в форме. Глядя видео, где милиционеры бьют лежащего безоружного или кадры с пылающими от коктейля Молотова «беркутовцами», люди с разными оценками этих событий не сдерживают эмоции. Однако в ситуации, когда общество радикализуется и разделяет народ на «своих» и «чужих», важно понять «врага», которого нам навязывают.
Недавно автор этих строк познакомился с бывшим майором милиции Максимом Магдой. Познакомился на... Майдане. В Херсоне. Несколько разговоров с ним и его другом (тоже майором, тоже бывшим, тоже — на Майдане) дали возможность услышать мнение человека, который одинаково переживает за бывших коллег и понимает обреченность этой правоохранительной системы. Мои новые знакомые в свое время не смирились с недостатками в современной милиции, которые мешали заниматься реальной работой. Сегодня они ищут себя в новых амплуа. В разговоре с «Днем» Максим Магда рассказал о своем пути от курсанта юридического института до частного адвоката, а также кое-что о проблемах системы изнутри.
— В 2000 году я стал курсантом Херсонского факультета Запорожского юридического института. Пошел отцовскими следами, да и юридическое образование вдохновляло. После окончания мог стать преподавателем, но отказался, потому что почти не имел практического опыта. Поэтому решил пойти «на землю», — рассказывает Максим. — Работал следователем в райотделе, оперативником в УБОПе. А впоследствии стал педагогом в родном институте. Потом поступил в адъюнктуру, начал писать диссертацию. А когда ее первый раздел был готов, наш институт закрыли. Я вернулся к следственной работе — в отдел расследования убийств. Вот только милицию после двух лет отсутствия я уже не узнал. Система как будто намеренно ставила нам палки в колеса. Вместо того, чтобы проводить следственные действия, мы вынуждены были писать справки и отчеты. Все командировки — фактически за собственный счет. Выслугу лет увеличили, льготные оперативные «год за полтора» отменили... Я уволился. Теперь занимаюсь собственной юридической практикой. А в связи с последними событиями в стране стал еще и общественным активистом.
«ОТ МИЛИЦИИ ПРЕЖДЕ ВСЕГО ЖДУТ БЫСТРОГО РЕАГИРОВАНИЯ И ВЕЖЛИВОГО ОТНОШЕНИЯ»
— По вашему мнению, почему в Украине низкий уровень доверия к правоохранителям? Что стоит делать, чтобы его поднять?
— Приведу пример. Вы обратились в строительную фирму, чтобы они выложили мостовую. Пришел мастер и сделал все как попало. Как следствие — в эту фирму вы уже не обратитесь, хотя другие мастера, которые там работают, могут быть квалифицированными специалистами. Так же и с милицией. Однако правоохранительные органы не такие уже и плохие, как о них говорят. Согласен, они далеко не идеальные. Но клеймить всех «взяточниками» и «дармоедами» тоже неправильно.
Возвращение доверия — тяжелая работа не на один год. В действительности от милиции прежде всего ждут не мгновенного раскрытия преступлений, а быстрого реагирования и вежливого отношения. А у нас на вызов может приехать откровенное хамло в форме. Чтобы вернуть доверие, следует, по моему мнению, прибегнуть к «шоковой терапии» — методом кнута и пряника. Прежде всего, следует обеспечить всех правоохранителей достойной зарплатой. Но при этом ввести жесткий контроль. Взял «гаишник» взятку — увольнение и показательный суд. Прибегнул патрульный к нецензурному ругательству в общественном месте — увольнение еще и админпротокол за мелкое хулиганство. И так в отношении каждого. Но без достойной зарплаты репрессивные методы не будут иметь никакого смысла. Следует также ввести жесткие требования по отбору кадров. Необходим и общественный контроль.
«СИСТЕМА УНАСЛЕДОВАЛА ТОЛЬКО ПЛОХОЕ, А ХОРОШЕЕ — УНИЧТОЖИЛА»
— Какие важнейшие недостатки в работе органов внутренних дел? Имеют ли они исторические корни или приобретены современной практикой?
— Прежде всего — тотальная коррупция. Об этом много сказано, и мало сделано выводов. Еще одна проблема в том, что люди идут в милицию под влиянием идеалов о «Дяде Степе», а затем не выдерживают и «ломаются». Причин хватает. Это низкая заработная плата у молодых правоохранителей. Причем из зарплаты они большую сумму тратят на саму работу — покупка «канцелярии», ремонт техники, «презенты» другим учреждениям, чтобы быстрее получить разные справки... Это и пренебрежение личными жизнями сотрудников. Работники вынуждены до поздней ночи без выходных сидеть на работе. От этого распадаются семьи. Да и отношение руководителей к подчиненным в повседневной жизни, бывает, мягко говоря, деспотическим. Тех начальников, которые умело организуют работу благодаря собственному авторитету, а не эмоциям, осталось немного. Существует немало других проблем в системе, которые не добавляют ей уважения. Например, основные показатели работы основываются исключительно на цифрах — сколько раскрыто преступлений, сколько дел направленно в суд, сколько изъято оружия, наркотиков и тому подобное. Акцент не на качестве, а на количестве. Есть немало вопросов по подбору персонала, бюрократизации системы управления и тому подобное. Об этом можно диссертации писать.
Если говорить о наследственности системы, скажу откровенно — то, что есть сегодня — «приобретение» независимой Украины. Со слов своих наставников, которые работали еще в советской милиции, могу сделать вывод, что современная система унаследовала от тех времен только плохое, но все хорошее — уничтожила. Так, была «палочная» система показателей, был явно обвинительный уклон ведения следствия. Но практически отсутствовала коррупция среди сотрудников, была неплохая зарплата и огромная система льгот, качественный уровень социального обеспечения, минимум бюрократизма в работе, относительно нормируемое рабочее время, качественный отбор кандидатов на службу. Ныне все это нивелировано.
«В МИЛИЦЕЙСКИЕ ВУЗЫ ИДУТ ТЕ, КТО УЧИЛСЯ С ВАМИ В ОДНОЙ ШКОЛЕ»
— Сегодня много говорят о «зверях в погонах». Вы были преподавателем тех, кто сегодня уже офицеры, а возможно, и «беркутовцы». Как думаете, что делает их такими жестокими?
— Среди тех, у кого я преподавал, работниками «Беркута» стали два-три человека. Одного из них, по крайней мере, могу охарактеризовать как очень порядочного человека. Он, кстати, в столицу не поехал — повезло. В отношении жестокости «Беркута», у меня непопулярная мысль. Представьте, вас в строю человек 50. Кто-то вообще впервые на улицах. В вашего товарища летят камни или бутылка с «коктейлем». Будете ли любить вы после этого активистов? Я бы, на их месте, ненавидел, причем никоим образом не из-за политических взглядов. Поймите, «Беркут», как и ВВ, как и органы внутренних дел вообще — это братья по оружию. Их объединяет не любовь к власти, а ненависть к тому, кто ранил товарища, кто вынуждает их не спать по ночам и терпеть жестокий холод. Я их не идеализирую. Просто не хочу, чтобы наклеивали ярлыки. Я пересмотрел немало видео с Грушевского. Одни «беркутовцы» издевались над активистами, которые уже лежали на земле, а другие, наоборот — обходили тех, кто поднимал руки, и шли дальше «в бой». Вот только последних было гораздо меньше. А это — досадно. Следует действовать в рамках закона. Если бросаются на тебя — имеешь право применить силу и спецсредства. Но бить лежащих, целиться в журналистов, раздевать задержанных — это преступления.
— Вы говорили о подборе кадров. А кто сегодня чаще всего идет в милицию?
— В милицейские вузы идут те же люди, кто учился с вами в школе. Вспомните свой класс. Там были и умные, и романтики, и хулиганы. Правоохранители — тоже часть нашего общества. Туда идут люди, характер которых уже давно сформирован семьей и школой. Вопрос в другом — критерии отбора кандидатов. Есть среди них немало талантов. В последующем они превращаются в ученых, юристов. Правда, бездарей тоже хватает. Почему становятся милиционерами? Кто-то под влиянием идеалов, кто-то лишь хочет получить юридическое образование, а кого-то просто родители заставили. А последние могли бы быть хорошими филологами, дизайнерами, программистами...
«НАЧИНАТЬ С «ВЕРХОВ»
— После слов некоторых пострадавших от «Беркута», понимаешь, что милиционерам сильно «промывают мозги» идеологически. «Будет вам Европа», будете «Знать, за кого голосовать» — говорят люди в форме, махая палкой... Зачем это?
— «Промывание» действительно есть. Это своеобразная мотивация. Но она рассчитана на людей, которые привыкли верить, а не анализировать. И делается это непрофессионально. Думаете, среди милиционеров нет сторонников Майдана? Есть, хотя они и в меньшинстве. Ясно, что власти нужны милиционеры-единомышленники. Но мы живем в век информации и высоких технологий. Всех зомбировать не получится.
— Если Украина «дорастет» до люстрации правоохранителей, то кто должен оставить «органы» первыми?
— Люстрация — необходима. Есть такие, кого уже давно следовало бы уволить. Не стану называть, компетентные люди знают эти кадры. Но есть в милиции и профессионалы. Говорят: «Рыба гниет с головы, а чистят ее с хвоста». Так вот, я считаю, что следует начинать с «верхов». Нужно, чтобы на уровне министра была объявлена тотальная война коррупции в собственных рядах. И в первую очередь под суд должен попасть не участковый, который «килограмм колбасы взял», а как минимум начальник УМВД, который «крышует» преступный бизнес. Пока не будет порядка в верхах, на низы нет смысла и жаловаться.
