Слова «осень» и «обжинки» у украинца являются почти синонимами. Так заведено: тем или иным способом праздновать начало осени, и вряд ли что-то способно изменить эту хлебосольную традицию-привычку. В Кировограде осенью 2000 года уже тридцатый раз разыгран всеукраинский театральный праздник «Вересневі самоцвіти», разыгран как настоящая украинская фиеста — с размахом, искренне, с закулисными выдумками и большим юмором.
Масштабность этих юбилейных театральных праздников на Елисаветградщине, в городе, который до сих пор носит громкое название советских времен и трепетно хранит тогдашние памятные события и сооружения в названии улиц, оказалась признаком не столько количественным, сколько качественным. Ведь, собственно, сложный конгломерат сентябрьских празднеств, который по замыслу организаторов (Кировоградская областная государственная администрация и продюсерское агентство во главе с С. Проскурней) охватывал спектакли известных академических театров, экспериментальные пробы студентов, научную конференцию, попсовые развлечения и осеннюю ярмарку, приперченную выступлениями юмористов, превратил «Вересневі самоцвіти» в широкую и популярную акцию, которая состоялась благодаря финансовой поддержке Украинского национального комитета молодежных организаций (председатель В. Рябика).
Кто-то хозяйничал на огороде вблизи мемориальной усадьбы Ивана Тобилевича, кто-то торговал на главной площади города, кто-то, не дойдя до театра, развлекался песнями или ждал серьезных докладов на конференции, но все вместе были на театральном празднике в честь выдающихся деятелей украинской сцены — корифеев.
Так, в потоке праздника, сами собой исчезали иллюзии о устойчивой заинтересованности рядового украинца «литературным театром в сценической коробке», традиционно пропагандируемом и представляемом, и приходило осознание того, что удержать театральное искусство на поверхности социально-общественной жизни может только его повседневность. Наконец, деятельность самих корифеев украинской сцены — М. Старицкого, М. Кропивницкого, И. Карпенко-Карого, Н. Садовского, П. Саксаганского, М. Заньковецькой является ярким примером глобального завоевания умонастроения массы через театрализацию своей личной жизни и ретеатрализацию театра, которому они служили.
Поэтому важнейшим достижением праздников этого года, вдохновенных сакральным местом, — степным хутором «Надія», представленным на этот раз не утилитарно-археологически как усадьба-музей И. К. Карпенка-Карого, а утопически- прогностично как «колыбель театральных надежд Украины», можно считать новый способ «присвоения» классического текста и контекста современным украинцем.
Восприятие украинским зрителем своего не как родного, а как чужого, для отечественного театра проблема не менее важная, чем экономическая, и опровергнуть этот исторический нигилизм настойчиво пытались авторы спектаклей, поставленных на сцене Кировоградского областного театра в течение недели. Характерно, что ни один из постановщиков спектаклей, жанровый диапазон, образный язык и география которых были весьма широкими, не пытался сделать это, обходя проблемы индивидуальной психологии украинца, а поэтому — менталитета нации.
Показательным в этом смысле стал спектакль заньковчан «Хазяїн» в постановке Ф.Стригуна, с которого начался фестивальный марафон. Не лишая текст И. Карпенка-Карого социальной остроты, и довольно поверхностно осовременивая его чисто театральными средствами, Ф. Стригун и как постановщик, и как исполнитель главной роли, истолковал парадоксы характера своего Пузыря, сквозь призму укорененных особенностей национального менталитета, согласно которому «в Украине воруют все». Ужас и смех вызывает такое «присвоение» текста классиков, которые более века назад предвидели массовое крючкотворство своих потомков.
Весьма тонкая семантика психологических рисунков, разработанная режиссерами Д. Богомазовым и Д. Лазорко в сценических воплощениях «Чарівниці» по И. Карпенко-Карому и «Олесі» по М. Кропивницкому, которая когда-то ошеломила столичных театралов и в Кировограде воспринималась как своеобразное откровение. Драматургическая классика буквально исповедовала актерские души, даже тогда, когда они этого не желали, что убедительно показал спектакль «Шантрапа» по П. Саксаганскому киевского театра «Колесо», сыгранным в лучших традициях украинской странствующей трупы 1900-х годов.
Кроме пяти киевских спектаклей, среди которых была также недавняя премьера франковцев «За двома зайцями» М. Старицького в постановке С. Данченко, большой столичный десант на Елисаветградщину включал представительную группу ученых-искусствоведов. В прекрасном помещении областной научной библиотеки им. Д. Чижевского они осмелились дискутировать по поводу провокационно поставленного вопроса: «Театр корифеев — предтеча украинского театрального авангарда?». Высокий культурологический уровень этого, довольно герметического мероприятия, предложенный его соорганизатором, Центром театральных исследований им. Л. Курбаса, позволил перейти конференции из сферы внепраздничной обочины в сферу настоящих театральных акций и стать интеллектуальным довершением «присвоения» классики.
Эмоциональная заряженность праздником и попытка интеллектуального укрощения достижений корифеев оказались способными втянуть в круг интересов кировоградского зрителя то, что давно находилось на периферии его внимания — Кировоградский областной музыкально-драматический театр им. М. Кропивницкого. Наконец понятная каждому очевидность вышла на поверхность: когда содержишь собственный театр на обочине, всеукраинский театральный праздник не сыграешь. Ведь и «Вересневі самоцвіти» родились с начатого когда- то и триумфально воплощенного молодыми елисаветградскими чиновниками М. Кропивницким и И. Тобилевичем реального дела создания украинского театра для украинцев. Но, даже не принимая во внимание угрожающие проекты ликвидации периферийных театров в Украине вообще, никакого сомнения не было в том, что это праздник не прошлых, а современных и будущих творческих достижений.
Наконец одна смелая проекция на «Вересневих самоцвітах» уже проявилась. Молодежный спектакль театра им. М. Заньковецкой «Житейске море», сыгранный на только что открытой малой сцене Кировоградского областного театра, на самом деле показался выпестованным на хуторе «Надія». Недавние выпускники актерского курса Львовского Национального университета им. И. Франко сыграли последнюю пьесу И. Карпенка- Карого как эскиз к своему бытию и будущности. Они с чувством и стремительно овладевали текстом, что позволяло им проявлять собственную человеческую устойчивость, жесткость, целомудрие и достоинство. Их выразительное потрясение ситуацией, созданной драматургом фактически из личной жизни своих близких, их первозданная наивность перед лицом судьбы, определили для современного «присвоения» классики еще один путь — путь сложных душевных метаморфоз.
Странно, что не учимся и мы этому ежедневно у бедняг Карпенко-Карого, ибо и нам всем, как сценическим героям, стоит сделать шаг в сторону — и предательство, темнота, пустота, шаг от осени — и холод, зима. Причин краткости нашего благополучия и долгого национального неблагополучия ни лучший спектакль, ни театр, ни тем более театральный фестиваль не выяснят, они только могут привить смутную любовь к житейскому морю среди бескрайних украинских степей.
