Любви Кирилловне Бублей — почти 90. Она родилась в 1925 году в селе недалеко от Шепетовки. В 1952 году вместе с мужем из полуголодной Шепетовки перебралась в Краматорск, а дальше в Славянск. Работала то посудомойщицей, то буфетчицей, то кассиром. Она до сих пор как-то мечтательно ностальгически улыбается, вспоминая о том, какое многообразие они с мужем застали в магазинах Донбасса, в противовес родному городу. Несколько недель назад Любовь Кирилловну семья перевезла из Славянска в лагерь для переселенцев на околице Харькова — после того как ее 48-летнюю внучку убило обломком снаряда во время одного из боев. Кто именно стрелял, женщину не интересует, зато она начинает перечислять, сколько похорон было в ее жизни: шесть братьев и сестер во время Голодомора, двое — во время войны, и вот теперь опять — преждевременные смерти. Любовь Кирилловна русскоязычная, но в ее произношении до сих пор очень ощутим украинский акцент. Без колебаний перехожу на украинский язык — и вдруг ее глаза наполняются слезами. «Как будто побывала в Шепетовке», — говорит она на прощание.
Любовь Кирилловна — одна из жительниц места компактного проживания переселенцев в детском лагере «Ромашка». Сегодня здесь живет около 200 внутренних перемещенных лиц. Преимущественно это женщины (три из них — беременные) и дети (всего — около 80-ти, 7 из них — младенцы), одна многодетная семья. Из горячих точек люди преимущественно выезжают по железной дороге, их эвакуирует также харьковский Автомайдан.
Пообщавшись с пожилой женщиной, замечаю молодую пару с туристическими рюкзаками. Это краматорчане, которые гостили у родственников в Нижегородской области в России. Там планировали остаться в качестве беженцев. Но вежливые люди им отказали. Без объяснений. «Можно остаться?» — «Нет, беженцев не принимаем».
Этот лагерь — можно сказать, частный. Хозяева — супруги, харьковские предприниматели Владимир и Оксана. «Ромашку» они выкупили год назад в надежде уже в этом году вдохнуть в нее новую жизнь — не благотворительную, вполне коммерческую. Но ввиду катастрофической ситуации в государстве, сначала приняли одну переселенку — беременную женщину с тремя детьми, а дальше люди пошли потоком. Такой спрос, кроме прочего, связан с тем, что это место компактного поселения — единственное в пределах Харькова, остальные — в области, а для многих тех, кто надеется найти подработку, это неудобно.
Экспрессивный собственник «Ромашки» Владимир не пренебрегает крепким словцом, но это ему даже подходит, когда он проклинает местное чиновничество. Человек возмущается: гражданское общество делает за них их же работу, а они при этом материализуются в виде неутомимой санстанции и выражают свои претензии и угрозы. Как-то поневоле восторгаешься этими людьми и понимаешь, что нашу страну спасет малый и средний бизнес, которого, кстати, было достаточно и среди майдановцев по всей стране, и теперь — среди добровольческих батальонов на Востоке.
Неравнодушные харьковчане постоянно обеспечивают переселенцев гуманитаркой и трехразовым питанием. Хотя, учитывая количество людей, помощь здесь очень нужна всегда. Например, Сергей, главный инженер на местном успешном предприятии, каждые 3-4 дня возит в «Ромашку» детское питание для детей до 2 лет. Он рассказывает, что его коллеги были среди самых активных майдановцев, а теперь директор предприятия укомплектовывает танки для украинской армии и завешивает Харьков желто-синими флагами. Кстати, внешне Харьков производит впечатление абсолютно проукраинского города. По-видимому, не в последнюю очередь потому, что около 100, условно говоря, лидеров сепаратистов находятся за решеткой. Хотя в разговорах с местными адвокатами и пострадавшими от рук Антимайдана (уже после побега Януковича) выясняется, что эпизоды с массовым избиением майдановцев в марте, а также более поздние случаи насилия фактически не расследуются. И это, кстати, один из факторов, который порождает недоверие к переселенцам. Люди не уверены в местной власти — и этот страх автоматически переносится на гостей с востока, которые действительно сейчас очень нуждаются в человеческом отношении, а не подозрительности.
Виктория Бабий — волонтер, активистка Молодежного правозащитного движения, вместе с друзьями-коллегами активно включилась в процесс спасения переселенцев от ночевки на вокзалах и в палатках в отдаленных районах Харькова, от голода и игнорирования со стороны чиновников. Виктория критически высказывается об усилиях местной власти. Увидим, что расскажут нам о ситуации с переселенцами харьковское МЧС, городское и областное руководство, которым мы посылаем информационные запросы по этому поводу.
Понятно одно — история с переселенцами из Донбасса — это серьезный тест и для правительства, и для зрелости общества.
— Харьков расположен в двух часах езды от самых горячих точек на Донбассе. Логично было бы допустить, что поток переселенцев именно в Харьковскую область довольно значительный. Это так?
— Мы не можем говорить о потоке, мы можем фиксировать только случаи конкретных людей, которые обращаются к нам. Наше объединение волонтеров «Станция-Харьков» начало заниматься проблемами переселенцев с мая. Областная организация Красного Креста открыла горячую линию. Спустя некоторое время ОГА разместила на своем сайте номер именно этой горячей линии Красного Креста с призывом обращаться по нему. Но проблема в том, что это фактически волонтерская организация, которая не имеет ресурсов. Поэтому мы начали собирать волонтеров, собирать гуманитарку, продукты, начала поступать информация о местах компактного проживания.
На этапе создания так называемого координационного штаба для помощи переселенцам заместитель губернатора Юрий Георгиевский давил на волонтеров и говорил, что они мешают власти работать. Впоследствии был создан координационный штаб, который, фактически, не решал никаких проблем. Их горячая линия работает на сбор информации, а для решения конкретных вопросов людей переадресовывают на волонтеров. Я не понимаю, почему местная власть не хочет сотрудничать с волонтерами. Мы не требуем от государства средств, даже социального жилья. Хотя бы помощь в регистрации, для которой у нас просто нет человеческих ресурсов. Координировать работу штаба должно МЧС. Мы встречались с его представителями, которые откровенно нам сказали, что их возможности ограничены и что в последний раз они так масштабно были задействованы во время ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы... У них нет полномочий и возможностей разрешать проблемы на месте. А те, кто имеет и возможности, и полномочия, почему-то этого не делают.
«МНОГИЕ МАТЕРИАЛЫ В СМИ О ПЕРЕСЕЛЕНЦАХ — ИСКАЖЕНЫ ИЛИ ДАЖЕ ОТКРОВЕННО ПРОВОКАЦИОННЫЕ»
— Насколько активно включились в помощь переселенцам харьковчане?
— Достаточно активно. Централизованная помощь отдельным семьям не поступает, поэтому все продукты питания, теплые вещи, бытовая химия, деньги — это все от простых людей.
Но сейчас есть острая проблема информационной стратегии. Многие материалы в СМИ о переселенцах — искаженные или даже откровенно провокационные. Это создает недоверие к тем, кто приезжает. Но это проблема, прежде всего, не СМИ, которые тиражируют запущенную кем-то «чернуху». Прежде всего, это проблема бездеятельности со стороны МВД по проверке и регистрации переселенцев. Из-за этого многие люди, вспоминая мартовские события захвата ОГА и кровавых побоищ, а также наблюдая недавние события, опасаются, чтобы для местных сепаратистов не прибыло подкрепление. Это создает очень благоприятный фон для вброса провокационной информации. Кстати, на восточных интернет-форумах и в соцсетях также появляются сообщения о том, что вроде бы парни из западной Украины, которые сюда приезжают воевать, занимаются кражами.
— То есть натравливание запада и востока друг на друга продолжается.
— Да, это создает дополнительную напряженность в лагерях для переселенцев.
— Следовательно, одна из проблем — информационная политика. Кроме того, несмотря на заявления и распоряжения на высшем уровне, в Харькове на местном уровне, насколько я понимаю, процесс приема и даже учета переселенцев не организован?
— Да, переселенцев никто не регистрирует. Нам самостоятельно придется убеждать людей пойти в отдел социальной защиты и зарегистрироваться, чтобы потом иметь возможность получить определенные социальные выплаты, компенсацию, регистрацию в центре занятости. Увеличение количества зарегистрированных стимулирует власть к принятию каких-то мер.
Ныне возникает еще одна проблема: как работать с ВИЧ-позитивными людьми, с больными туберкулезом? Ведь они не скажут прямо, что им нужна помощь, потому что это создает для них дополнительные риски изоляции. А санэпидемстанция их не проверяет. Пока еще это латентная проблема. Есть еще онкобольные, инсулинозависимые, лежачие инвалиды, люди, которые находятся на заместительной терапии...
Есть еще одна проблема: многие не имеют документов, медицинских карточек, не берут с собой документы об образовании, без которых невозможно нормальное трудоустройство.
— Отсутствие документов — массовое явление?
— Да, достаточно распространенное. Кое-кто их теряет в зоне АТО, кто-то до сих пор не получил паспорт или не вклеил новую фотографию. Здесь еще нужно понимать специфику региона. На Донбассе большинство людей ни разу не выезжали из своего региона или даже населенного пункта. У них отчасти просто нет потребности в нормальных документах.
«ЗА ПОСЛЕДНЮЮ НЕДЕЛЮ МЫ ПОЛУЧИЛИ БОЛЬШЕ ТЫСЯЧИ ЗВОНКОВ»
— Ты иронически рассказывала о том, что местная власть, комментируя вопрос о количестве переселенцев, ссылается на данные мобильных операторов. А ваша инициатива можете говорить о каких-то ориентировочных цифрах?
— Если говорить об области, то по последним официальным данным, здесь больше 16 тысяч переселенцев. Масштабы сложно оценить.
— Сколько людей через вас прошло?
— В течение последней недели мы получили более тысячи звонков. А один звонок — это, как правило, целая семья.
— Где размещают переселенцев в Харькове? Этим занимаются исключительно волонтеры?
— Да, исключительно волонтеры. Насколько я знаю, фонд Ахметова выкупил места для переселенцев в Купянском и Богодуховском районах. Также есть санаторий «Ялинка», куда перенаправляет переселенцев областное управление социальной защиты. Но туда люди едут неохотно, потому что там нет работы. Кроме того, долго отсутствовало централизованное питание, продукты поставляли местные предприниматели в долг. Кто и как этот долг будет возмещать — мне пока еще непонятно. К нам также обращаются люди, которые предлагают собственное жилье для временного поселения переселенцев, но ресурс в этом смысле ограничен.
Недавно выяснилась абсолютно кричащая история о беременной женщине с малолетним сыном, которая страдала эпилепсией. Семья несколько ночей провела на вокзале (в зал ожидания, как оказалось, пускают ночевать людей с регистрацией в зоне АТО). Сейчас эта женщина госпитализирована, мальчика временно взяли в одну из харьковских семей. После этого мы поняли, что нужно просто ходить и вылавливать переселенцев, которые очень часто растеряны и находятся в шоковом состоянии, на вокзалах и улицах города. Наши волонтеры регулярно наведываются в эти места.
Некоторые люди ночуют в палатках просто в парковых зонах в отдаленных районах города.
«ЛЮДИ ХОТЯТ ВЕРНУТЬСЯ ДОМОЙ, КАК ТОЛЬКО ЗАВЕРШАТСЯ ВОЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ»
— Откуда едут в основном?
— Славянск, Краматорск, Донецк, Макеевка, Горловка, Рубежное, Красный Лиман. То есть относительно большие города. Люди, которые проживают в селах, менее уязвимы в том смысле, что имеют возможность спрятаться в погребе, когда проходят бои, если нет централизованной воды — есть колодцы. Много случаев, когда женщины с детьми уезжают, а мужья остаются стеречь жилье от мародеров. Преимущественно люди хотят вернуться домой, как только завершатся военные действия, они настроены отстраивать все и восстанавливать нормальную жизнь.
— Насколько общество осознает, что кроме всего прочего, мы столкнулись с новым для нас вызовом переселенцев, людей, которые бегут от войны и которым нужна помощь?
— Кое-что в обществе действительно изменилось, но Харьков всегда был заполитизированным городом. Здесь почти нет общественных организаций, которые бы работали именно с социальными темами. Гражданское общество достаточно слабое, несмотря на то, что существуют мощные организации, но они работают на общеукраинском уровне. Многие из тех, кто предлагает жилье, говорят: «Только мне, пожалуйста, сепаров не нужно». А как объяснить, что человек не принимал участия в сепаратистском движении, но и кричать «Слава Україні!» не может, потому что несколько месяцев находился под страшным давлением и запугиванием?
Мне кажется, гражданская позиция должна была бы заключаться в давлении на губернатора, на городское управление, на областные МВД и МЧС для того, чтобы те, кто имеет властные полномочия, выполняли свои обязанности. Но пока что контроль за действиями власти в Харькове очень слабый...
P.S. Информацию о том, как помочь инициативе «Станция-Харьков» можно найти на странице сообщества facebook.com/Station.Kharkov. Волонтеры будут благодарны за любую помощь, предложения относительно временного жилья для переселенцев, питания, гуманитарной помощи.
