Аресты и суды над украинскими студентами в отечественной истории являются делом достаточно традиционным, однако редко когда они были настолько жестокими, как «процесс 59-ти» относительно львовского студенчества. На нем 70 лет назад 42 подсудимых получили смертный приговор.
РЕТРОСПЕКТИВА «ПРАВОСУДИЯ»
Галичина, которая в ХХ веке находилась в составе нескольких империй, пережила неоднократные акты преследований по национальному признаку. Чуть ли не больше всего фигурантов в многочисленных судебных процессах составляли представители украинского студенчества. В 1910 году произошли первые многочисленные аресты. Именно в этом году в результате столкновений между поляками и украинцами во Львовском университете погиб украинский студент Адам Коцко. В результате многочисленных арестов дело было доведено до суда, и на скамье подсудимых очутился 101 украинский студент.
«Процесс 101», как его назвали журналисты и общественность, продолжался пять месяцев — с февраля по июль 1911 года. Его результатом стало признание украинцев виновными не только в беспорядках, но и в убийстве Коцко. Таким образом, подсудимые получили небольшие сроки заключения — от двух недель до трех месяцев.
Тем периодом датируется и первый «политический» смертный приговор относительно украинца. Его австрийская власть вынесла студенту Мирославу Сичинскому, который в 1908 году убил львовского воеводу графа Анджея Потоцкого. Правда, этот приговор так и не был приведен в исполнение. Благодаря средствам, собранным украинцами, а также умению будущего проводника УСС Дмитрия Витовского, Сичинскому удалось бежать из тюрьмы и эмигрировать за границу.
В годы господства Польского государства количество политических процессов увеличилось в десятки раз, что непосредственно было связано с деятельностью националистических организаций, а сроки, на которые осуждались украинцы, были куда большими и более жесткими, чем в предыдущую эпоху.
Самые крупные судебные дела над украинцами, в основном над студенчеством, состоялись в 1935—1936 годах. На процессах против «Бандеры и товарищей» было обвинено 29 человек, которые принадлежали к Краевому Проводу ОУН. Приговором стали четыре пожизненных заключения и три смертных казни, которые тоже были заменены на пожизненные сроки. Другие подсудимые получили разные сроки заключения, которые в сумме составили 214 лет тюрьмы.
В «польский период» были оглашены и ряд смертных приговоров, но большинство из них заменено на пожизненные заключения. Однако с 1922 по 1938 годы через расстрел или повешение казнили семерых украинцев, которые были членами УВО-ОУН и были непосредственно связаны с политическими убийствами. Понятно, что это и близко не могло сравняться с тем, что пережила Западная Украина лишь за неполные два первых года советской власти.
«ПЕРВЫЕ СОВЕТЫ» И АРЕСТЫ СТУДЕНТОВ
На территорию Галичины Красная Армия вошла 17 сентября 1939 года. Несмотря на декларации, осуждавшие «панскую Польшу», большевики в первую очередь заинтересовались украинцами, которые были в оппозиции к польской власти. Через четыре дня, 21 сентября, были распущены самые большие политические легальные партии. Менее чем за два года господства большевистского режима до июня 1941 года было депортировано из бывших Волынского, Львовского, Тернопольского и Станиславского воеводств почти 550 000 человек.
Жертвами «первых советов», как их называли галичане, стал почти каждый 10-й житель Западной Украины. При этом следует иметь в виду, что большевики захватили вдвое меньшую территорию бывшей Польши, чем нацисты, но за то же время репрессировали в 3—4 раза больше людей, чем немцы на своей территории.
Наиболее циничным и жестоким из судебных процессов, которые провели большевики за этот период, можно считать «процесс 59-ти», который проходил над украинскими студентами и гимназистами. Аресты были проведены в сентябре 1940 года. Тогда было арестовано 13 студентов Львовского университета, шесть — медицинского института, три — политехнического, 12 гимназистов да еще 11 выпускников гимназий и высших школ. Всего было арестовано 59 молодых украинцев, которые были связаны с Организацией Украинских Националистов. Все обвиняемые, а это 37 мужчин и 22 женщины, были в возрасте от 15 до 30 лет.
На протяжении почти четырех месяцев длилось следствие, у которого была цель любым путем получить раскаяние студентов и соответствующие свидетельства во время судебного процесса. Несмотря на тогдашнюю практику закрытых процессов, в этом случае речь шла о показательном процессе против молодых националистов. Хотя, как засвидетельствовали официальные документы: «Большинство осужденных как на предварительном следствии, так и на судебном заседании не признавали себя виновным и не покаялись, а наоборот — заявляли в суде, что они были и остаются непримиримыми врагами советской власти и в будущем, если будет такая возможность, при любых условиях будут вести борьбу против советской власти».
«ПРОЦЕСС 59-ТИ»
Процесс над студентами и гимназистами, часть из которых были лишь сторонниками ОУН или членами Юнацтва, стал абсолютно не похожим на традиционные советские расправы. Студенчество, пережившее несколько месяцев допросов и пыток, продемонстрировало поведение совсем нетипичное для обреченных советских узников. Здесь еще витал дух политических процессов, проводимых в Польше над националистами. Последние считали, что и скамья подсудимых является важным местом для пропаганды своих идей и ценностей.
И хотя процесс длился лишь три дня с 17 по 19 января 1941 года, сам по себе он оставил целый ряд примеров мужества молодых студентов. В частности, когда прокурор поставил провокационный вопрос одной из самых молодых подсудимых — Марийке Наконечной, которой было не более 15 лет и которая вероятнее всего была лишь членом Юнацтва, что она сделала бы, если бы ОУН поручила ей убить «отца Сталина»?», то в ответ он услышал: «Я выполнила бы приказ организации».
Второй день процесса проходил в Щедрый вечер и, даже находясь на скамье подсудимых, юные националисты смогли отметить этот большой религиозный праздник: «Моя соседка легко толкнула меня и осторожно всунув мне в руку кусок белого калача, шепнула святочный привет и прибавила: «Отщипни немножко и передай дальше». Я догадалась, что это был вечер Иордана и, отщипнув чуток, передала калач соседке с другой стороны. И так он переходил из рук в руки, объединяя нас всех как будто за общим столом на Щедрый вечер...», — вспоминала позже одна из участниц процесса — Люба Комар.
Не приученный к советской судебной практике, адвокат из Галичины Роман Криштальский, защищая молодежь, увлекся и в своей речи, указывая на подсудимых, воскликнул: «Но это же цвет украинской молодежи!».
А Люба Комар в воспоминаниях напишет: «Это были мужественные и трогательные слова. После грубой ругани прокурора в наш адрес они замечательной музыкой прозвучали в наших ушах и гордостью наполняли наши сердца. Они навсегда глубоко врезались в нашу память. Но в то время мы осознавали, где мы, и наш душевный подъем затмила тревога: не сядет ли с нами на скамью подсудимых наш добрый, но неосмотрительный защитник?»
Львовский окружной суд осудил всех 59 обвиняемых. А 42 из них, в том числе и 11 женщин и девушек, к высшей мере наказания — расстрелу. Другие 17 человек получили 10-летний срок, а также 5-летнее «поражение в правах» и конфискацию имущества.
В марте Коллегия Верховного суда СССР пересмотрела приговоры, и к расстрелу были приговорены 22 из 42 смертников. Другим смертный приговор был заменен на длительные сроки. А одной из осужденных — Ирине Пик, как гражданке США, удалось эмигрировать. 5 июля 1941 года, большая часть осужденных в «процессе 59-ти» осуществили побег из подожженной большевиками тюрьмы в Бердичеве.
Среди арестантов-смертников был и Дмитрий Клячкивский, позже Краевой Проводник ОУН на Северо-западных Украинских Землях (СЗУЗ), организатор и первый командир УПА.
