В процессе выбора и покупки меда есть что-то детективное. Ты идешь по следу, ты вынюхиваешь нюансы, пробуя, долго прислушиваешься к ответным реакциям, всматриваешься в глаза продавца, изучаешь правдивость его ответов и идешь дальше, ища свой идеал.
Вкус меда должен быть безоговорочно твой — какое же это открытие! но приобрести такой можно лишь у процентов десяти работающих с пчелами и продающих мед. Такой вывод сделали сами пасечники в откровенной беседе. Почему-то мне кажется, — естественно, все субъективно, — что именно гречневый мед с его особой темной глубиной янтарных переливов впитал всю осеннюю мудрость ушедшего лета, откровение солнца, ярких медоносов, философию пасечника, знающего, где разместить свой пчелиный городок.
«Вот тут и первая загвоздка — гречневые поля исчезают, — признался в случайном разговоре опытный пасечник, в прошлом профессиональный электронщик, а ныне продавец меда. — Сегодня уже во многих областях, особенно, по моим наблюдениям, в Винницкой, Кировоградской, Одесской, поля по воле своих хозяев изменили ориентацию, выращивая выгодный рапс и постепенно принося бесплодие плодородным землям. Раньше с Украины гитлеровские оккупанты вывозили черноземы, теперь вывозят выращенный тут рапс — это значительно выгодней и политкорректней, что ли, внешне. Выходит и хипейно, и в мехах, и как бы законно. Недавно услышал, как телевизионные всезнайки утверждали, что теперь нет у нас старших братьев, что со всеми мы близнецы, т. е. равные. Да нет, думаю, те, для кого выращивают рапс, так не считают. Они получают выгодное сырье, но свои земли гробить не собираются, расплачиваясь полудохлыми долларами, которых можно напечатать столько, сколько нужно».
Оказывается, этот самый рапс — практически химический наркоман, так как производителю важна его масса для изготовления топлива, потому подпитывают его щедро. На беду, культура привлекательна для пчел, являясь отличным медоносом. Пасечник-обманщик специально ставит улья возле таких полей. Сам-то он не собирается его есть, все пойдет на продажу. Рапс отвратителен на вкус, но готовый продукт дельцы как-то по-особому варят, переваривают и маскируют под съедобный. Название вареву могут дать любое — тут уже все зависит от добавок. Хотите луговой — пожалуйста, внесут запах разнотравья, хотите лесной — нет ничего проще, можно и акациевый. Все есть у таких черных парфюмеров, кроме честного меда.
«Деньги изменили и пасечника, — узнаю, слушая Володю. — Сам я из села, прекрасно помню, как было раньше, и утверждаю — теперь это не те особо духовные люди, живущие в единении с природой, мыслящие как-то по-особому. Нет, 90% из пчеловодов — дельцы и хитрецы. Имея свою маленькую пасеку, собрав в своем скромном магазинчике постоянных покупателей, просто не могу обманывать, но и меня обмануть невозможно: мед вижу, ощущаю его происхождение и оттенки, как электронный микроскоп.
Бывает, приходит какой-нибудь торгаш и, увидев мои цены, предлагает у него купить партию несколько дешевле, соблазняя маржой. Вижу, уже подсчитывает свою выгоду и думает: «Як я взув лисого дядька з Києва». Мне смешно, у случайного поставщика никогда ничего не возьму, мои покупатели перестанут приходить, учуяв возможную корысть. Вот и весь закон честности — у меня постоянный клиент. Потом, по моим убеждениям, нарушив отношения с медом, утратишь значительно больше, чем приобретешь. Прежде чем вплотную заняться пчеловодством, месяцами сидел в медицинской библиотеке, с годами выпустил несколько книг о меде. Сказать по правде, служу и поклоняюсь меду».
К Владимиру прихожу за медом уже года два, не раз мысленно удивляюсь, улавливая своеобразность мышления, ощущая багаж его знаний. Странно, — даже думала, — для простого продавца вроде даже слишком. И вот, разговорившись, узнала, что он профессиональный аналитик, профессий у него несколько. Его мед еще раньше намекал мне что-то такое: особая щепетильность и чистоплотность во всем, что касается дела, не может остаться незамеченной.
Закупает продукцию он всегда у одних и тех же друзей, круг расширяет очень осторожно, только если встречается с самородком. В это лето Володе повезло — познакомился с семьей пчеловодов и, увидев, как живут пчелы в их 500 уликах, сразу понял: будет общее будущее. Наблюдая, как вольготно пчелам в маленькой дубовой роще, как идеально грамотно работают хозяева с будущим медом, как берут маточное молочко (сразу в переносной холодильник), какого качества тут прополис, стало ясно — его люди.
«Знаю, видел, проверил — можно доверять. Вот в этом и мое творчество — не только самому производить, но и привлекать настоящий труд других. Цены у меня будут заведомо выше, чем у соседей, но и послевкусие гримировать не придется. Мой мед совсем из другой спальни, вдали от рапсовой отравы».
Для мозгового пищеварения очень удобны мифы. Один уже развенчан: пасечник, пчеловод далеко не всегда перегружен приписываемой ему философией. Чистоплотностью отношения к жизни, к своему делу, а, значит, и к нам, людям.
Встретить свой мед — вот в чем нектарный кураж. Идите по следу.
