В августе Украинской редакции «Радио Свобода» — 50. В начале своей деятельности на просторах Советского Союза «Радио Свобода» многими воспринималось едва ли не как единственный источник правды в мире. Сейчас отношение к нему сменилось неоднозначным: кто-то, как и раньше, считает «Радио Свобода» образцом журналистской профессиональной деятельности; а кое- кто воспринимает его не иначе как «агента влияния». Однако директор по политике и стратегическому планированию «Радио Свобода» Джеф ТРИМБЛ и директор Украинской службы «Радио Свобода» в Праге Александр НАРОДЕЦКИЙ, которые недавно по собственной инициативе посетили редакцию «Дня», пока что не планируют прекращать свою деятельность в Украине. «Закроем Украинскую службу только тогда, — говорят они, — когда достигнем определенного уровня открытости общества». Каких именно стандартов для Украины стремятся достичь руководители «Радио Свобода», и пытались выяснить журналисты «Дня» во время беседы с Джефом Тримблом и Александром Народецким.
«ЕСЛИ ЕВРОПА СВОБОДНА, ЗАЧЕМ ПРОДОЛЖАТЬ ЕЕ ОСВОБОЖДАТЬ?»
— Что «Радио Свобода», в частности его украинская редакция, будет предлагать своему слушателю в ближайшее время?
Александр НАРОДЕЦКИЙ: — Работаем в нескольких направлениях. Как вы знаете, 17 февраля мы потеряли возможность вещания в Украине на FM-станции «Довіра», которое охватывало 11-12 крупных городов. Теперь мы возобновили вещание в некоторых областях: в Черниговской, Житомирской и отчасти в Хмельницкой. В Виннице в эфир идет вся наша шестичасовая программа, а в Ивано-Франковске местная FM-станция транслирует треть всего пакета программ. Кроме «получения» дополнительных FM есть и другие проекты, они еще, как говорится, на стадии переговоров. Продолжаем сотрудничать с «5 каналом». Но ситуация, связанная с переходом Анны Стецив- Герман на работу к премьер- министру Украины Виктору Януковичу, побудила нас к поиску нового руководителя Киевского бюро «Радио Свобода» (далее «РС». — Ред. ). Пока что я замещал ее в Праге в условиях, когда вокруг меня бегают дети, а я, с трубкой в руках пытаюсь вмешаться в разговор в эфире. Такие технические условия сложно назвать благоприятными для работы.
— Очевидно, это отражается на качестве продукта, который получает украинский слушатель?
А.Н.: — Это было временным явлением. Сейчас уже нашли нового модератора. Для того, чтобы он мог появиться на экране, будем его тренировать. Мы же работники радио, а не телевизионщики, и нас нужно еще немножко поучить.
— Возможно, чтобы работа Украинской службы была эффективнее, нужно, чтобы в ее развитие все-таки вкладывали больше денег?
Джеф ТРИМБЛ: — Конечно, чтобы популяризировать свои идеи, нам нужны деньги. Возможно, какие-нибудь вашингтонские органы профинансируют наше развитие.
— Кстати, по какой причине Конгресс несколько лет назад хотел окончательно прекратить финансирование «РС»?
Д.Т.: — История началась сразу после того, как распался Советский Союз и закончилась «холодная война». Эйфория привела к существенному сокращению администрацией Клинтона расходов на оборону и некоторые другие сферы. Под это сокращение подпали и мы. В 1994 году президентская администрация решила, что Европа — свободна, и нет необходимости продолжать вещание.
А.Н.: — Ведь радио называлось «Свободная Европа»; а если Европа уже свободна, то, дескать, зачем продолжать ее освобождать?
Д.Т.: — В соответствии с планом, в конце 1999 года «РС» должно было прекратить свое существование. Но мы убедили Конгресс и администрацию президента США, что нужно продолжать финансирование.
— Если говорить о приоритетах информационного вещания, то можно ли быть уверенным, что на плюрализм, который «РС» декларирует как главный принцип своей деятельности, никак не влияет источник финансирования?
Д.Т.: — Конгрессу, который выделяет нам деньги, понятно, что для того, чтобы мы хорошо функционировали, нужно доверие. Там также осознают, что люди, для которых мы вещаем, — образованные, и могут понять, когда им навязывают пропаганду.
— Значит «РС» способно дать в эфир нечто наподобие скандального фильма Майкла Мура «911 по Фаренгейту» — о Буше?
А.Н.: — Должен отметить, что любая скандальная история о любом президенте Америки — это часть нашей программы. Опять-таки, те, кто финансирует нас, понимают: то, что мы делаем, — это пропаганда демократии.
Д.Т.: — Из собственного опыта работы на «Радио Свобода» с 1997 года у меня нет ни одного примера, когда какие-то официальные лица вмешивались бы в нашу деятельность, несмотря на то, что иногда тот или иной материал, поданный в эфир, воспринимается очень болезненно и администрацией президента, и Конгрессом. Самая свежая история, которую мы освещали, — о тюрьме Абу-Грейб в Ираке. Ведь если мы живем в демократическом обществе, то должны рассматривать такие вещи.
— Вы сказали, что пытаетесь в любой ситуации представить две точки зрения. Это также касается и новостей из США? Если у вас будет скандальная история о вашем президенте, вы также подадите официальное мнение его администрации?
Д.Т.: — Мы меньше следим за тем, что делается в Штатах, а больше сосредоточены на происходящем в государстве, где мы работаем. Это, скорее, «Голос Америки» и другие аналогичные СМИ освещают американские события. Хотя сейчас у нас идет предвыборная кампания. Разумеется, мы подаем две точки зрения: как Джима Керри, так и администрации Джорджа Буша. Но для нас это не приоритет.
— Об определенных стандартах журналистской работы заставляет задуматься и недавнее увольнение с НТВ Леонида Парфенова. По официальной версии, его уволили потому, что он нарушил корпоративные интересы. А существуют ли на «РС» корпоративные интересы, которые не позволено нарушать вашим работникам?
Д.Т.: — Существует профессиональный кодекс, по которому мы сами себя ограничиваем, чтобы не давать в эфир то, что призывает к насилию, сепаратизму, религиозной вражде.
— Можем вспомнить еще и Анну Герман, которую, как и Савика Шустера, воспитало «РС». Как, кстати, вы относитесь к профессиональному и карьерному росту журналистов, которые от вас уходят?
Д.Т.: — Это их личные решения. Многие ведущие журналисты в разное время работали на «РС». Меня не особенно утешает карьера некоторых с тех, кто сейчас работает в других медиа. Однако я не включаю в этот список Савика Шустера, потому что считаю его передачу «Свобода слова» очень профессиональной.
«КОСМОПОЛИТИЧНУЮ ИДЕЮ НЕСТИ ЛЕГЧЕ»
— Считают, что Украинская служба «РС» традиционно слабее Русской редакции. Справедливы ли эти упреки?
Д.Т.: — Есть только два языка, на которых мы выходим в эфир 24 часа в сутки и семь дней в неделю: персидский и русский. Порой ощущение того, что Русская служба сильнее Украинской службы, возникает именно потому, что она ведет вещание 24 часа в сутки. По этой причине первая воспринимается как могущественная и мощная организация. Я был бы очень рад, если бы Украинская служба тоже могла вещать 24 часа в сутки, но это невозможно. Не хватает финансов.
А.Н.: — Те, кто говорит, что мы слабее русской редакции, в каком-то смысле правы. Ведь космополитичную идею нести всегда легче. Русская служба не углубляется в национальные, религиозные проблемы на таком уровне, на котором это делаем мы. Мы не обходим эти острые, страшные и, казалось бы, традиционно неприкасаемые темы. Ведь это весьма трудные вопросы, и крайне сложно осветить их так, чтобы это не выглядело, так сказать, шароварно... Национально-этническая проблема должна быть подана с точки зрения современного человека. Я не думаю, что в этом мы слабее Русской редакции. Здесь мы, возможно, сильнее всего вообще существующего в украинском медиа- пространстве.
— Кроме газеты «День», конечно.
А.Н.: — Я имел в виду радиопространство. Газета «День», бесспорно, может с нами успешно конкурировать в этом. А вот в Русской службе «Радио Свобода» программы на такие проблемные темы появляются не так часто, как у нас. Я не защищаю украинскую службу перед русской. Там есть лучшие стороны.
— Нужно защищать. Активно и профессионально.
А.Н.: — Я защищаю остроту освещения вопросов. Например, ситуация с Мельниченко. Русская редакция не удостоила его вниманием. Сделала вид, что нет ни Мельниченко, ни его записей. Первые четыре месяца даже на уровне новостей никто ничего не говорил.
— Это, понятно, не в их интересах.
А.Н.: — Я, кстати, предлагал директору Русской службы: «Хочешь, я тебе «подкину» записи Мельниченко? У нас есть его телефон». А он мне говорил, что это для них невыгодно.
— Думаем, что у каждого своя точка зрения на ту ситуацию и на то, как ее освещала Украинская служба «Радио Свобода». Считаем, что те события несли характер информационной атаки. И не уверены, что сейчас вы смотрите на Мельниченко с той же позиции, с какой вы смотрели на эту историю вначале. Не думаете ли, что, возможно, вы тоже были частью какой-то специальной операции...
А.Н.: — Лично я был тогда в центре тех событий. Я был первым, кто взял у Мельниченко интервью.
— Изменилась ли ваша оценка той ситуации?
А.Н.: — С точки зрения новостей — не изменилась, потому что это тогда было новостью. Я и до сих пор считаю, что я нарушил бы свои журналистские правила, если бы проигнорировал это событие. Мы до сих пор не знаем, что там было, но все-таки что- то было.
— Вот в этом и вопрос, что мы не знаем, что, собственно, тогда произошло и участниками чего были журналисты.
А.Н.: — Не были мы никакими участниками. Я до сих пор помню мой первый вопрос к Мельниченко в эфире: «Вас очень многие люди считают предателем. Как вы ответите им на это?» Так впервые узнали о Мельниченко...
— Каждый раз та или иная информационная кампания приводит к каким-то выводам для журналистов. Они ведь должны не просто «подавать снаряды»...
А.Н.: — Мы знаем сейчас меньше, чем мы знали раньше, особенно в этом деле, потому что оно превратилось в какой-то миф.
ШКАЛА «СВОБОДЫ»
— В советское время люди знали, зачем они слушают «РС». Каковы же ваши задачи сегодня?
Д.Т. : — Наши задачи зависят от страны, где мы вещаем. Считаем, что эти государства объединяет один негативный признак — нехватка плюрализма. Например, на одном конце шкалы, в Туркменистане, плюрализма и демократии, по нашему мнению, нет вообще. Мы сейчас вещаем на Туркменистан фактически при таких же условиях, как это было во времена Советского Союза. И там даже не позволяют подсчитать количество слушателей. На другой стороне нашей шкалы — Сербия. В Сербии свободная атмосфера для медиа, поэтому радиопередачи ведутся для того, чтобы предоставить слушателю более широкий спектр мнений. Есть два, с нашей точки зрения, полюса: Сербия и Туркменистан. Все остальные страны, где мы вещаем, — между ними на этой условной шкале.
— Господин Александр, все-таки по вашим передачам угадывается симпатия к определенным политикам. Например, к Виктору Ющенко. С чем это связано?
А.Н.: — Я практически сутками веду борьбу за то, чтобы этого не было. Мы — не адвокаты и не прокуроры. Мы не должны публично проявлять никаких симпатий ни к тому, ни к этому политику. По моему мнению, это происходит потому, что власть принято критиковать. Во всех странах ей, власти, перепадает. Власть всегда выглядит как грешник. Оппозиция же, как правило, не несет ответственности за проблемы страны.
Д.Т.: — В России нас называли «Радио Явлинский». Одна из проблем в том, что и Явлинский в России, и Ющенко в Украине меньше появляются в медиа, чем некоторые другие политики. Приведу пример Беларуси, где работаем несколько иначе. Белорусская редакция сознательно решила (с нашего согласия) давать больше оппозиционных взглядов. Это отражение ситуации, сложившейся в Беларуси, где оппоненты власти вообще не имеет никакого доступа к СМИ. Они, конечно, приглашают и представителей провластных сил, но оппозиция представлена больше. Мы возвращаемся к нашей шкале, по которой Беларусь — где-то около Туркменистана.
«РАДИО САМОУБИЙЦ»
— Есть ли разница в степени свободы, которую вы даете разным национальным редакциям? То есть нет ли такого, что вы даете, например, более жесткие указания туркменской редакции и менее строгие — сербской?
Д.Т.: — Это зависит от менеджмента. Наши службы имеют очень сильную автономию. Главный в нашей структуре не я, а директор службы. Задача — найти «правильного человека» для этой должности, а потом дать ему автономию. Указываем директорам, на что следует обратить больше внимания. Эстонская редакция, например, которая была одной из шести закрытых в прошлом году, сосредотачивала свое внимание на местных новостях в контексте международных. Эстония — небольшая страна, которой сложно иметь собственных корреспондентов за рубежом. Мы как раз предоставили им возможность освещать жизнь своей страны в международном аспекте, потому что их медиа были не способны это сделать.
— Означает ли факт закрытия эстонской службы, что задача довести страну до стандартов демократии была выполнена?
Д.Т.: — Критерии открытости и демократичности общества и характерны для решения о том, продолжать или приостанавливать радиовещание. По этим критериям для Эстонии как раз пришло время закрыть Службу. Но парадокс заключается в том, что в тот момент, когда мы должны были прекратить вещание, слушательская аудитория была наибольшей, целых 20% населения (это в Прибалтике в целом). Показательно в Прибалтике то, что слушатели до самого закрытия пользовались нашей информацией, чтобы проверять качество работы локальных СМИ.
— В связи с этим хотелось бы спросить, когда будет закрыта Украинская редакция? Ваш прогноз?
Д.Т.: — Я не могу предсказать этого. В ближайшем будущем это не прогнозируется. Конгресс продолжает поддерживать радиовещание в Украине. Хотя я допускаю возможное сокращение эфира. Однако в целом вещание мы прекращать в ближайшее время не планируем.
А.Н.: — Мы не называем себя «Радио Свобода», мы называем себя «радио самоубийц». Чем больше успехов в тех странах, где мы вещаем, тем ближе время нашего закрытия.
— Но в основном журналисты не заинтересованы в том, чтобы потерять работу в ближайшей перспективе. И потому они могут вообще не замечать тех или иных обнадеживающих признаков, которые могут появляться в той или иной стране в то или иное время...
