Немногим более года назад областную организацию «Просвіта» на Черниговщине возглавил молодой ветеран АТО Александр Шевченко. Что ему удалось сделать за это время? И изменились ли цели и задачи, которые ставила себе эта общественная организация 110 лет назад, когда возникла в нашем регионе по инициативе Михаила Коцюбинского? Об этом и не только беседуем с Александром в офисе «Просвіти» — колоритном старинном здании в историческом центре Чернигова (это так называемый «дом морского волка»), арендуемом организацией уже около двух десятков лет.
«ВРЕМЕНА КАБИНЕТОВ ПРОШЛИ»
— Александр, чем занимались до того, как вас выбрали председателем областной организации?
— Родился и вырос в Чернигове, закончил здесь среднюю школу и кооперативный техникум, получил среднее специальное образование как товаровед и специалист по коммерческой деятельности. Сейчас заочно учусь в институте истории имени Лазаревского. Занимаюсь предпринимательской деятельностью, возобновил издание газеты «Сіверщина», основателем которой является областная «Просвіта». К деятельности этой организации приобщился где-то с 2001 года, был и волонтером, и активистом, далее — член правления, заместитель председателя.
— Интересно, а что привело именно в эту организацию?
— Наверное, мои взгляды, желание что-то делать. Когда-то был членом некоторых националистических организаций, искал единомышленников, был сторонником «Тризуба» имени Степана Бандеры, где руководителем был Дмитрий Ярош. Потом начал возглавлять «Молоду просвіту», вступил в обществу. С конца 90-х наша «Просвіта» постепенно приходила в упадок, я пытался что-то подсказать, принять участие в управлении, но поскольку был молод и неопытен, ко мне не всегда прислушивались. А в 2015 году пришлось принять председательство фактически мертвой организацией. Я на то время уже отслужил, демобилизовался, вернулся, искал себя.
Каждый отдельно член организации что-то делал, иногда замечая, что он просвитянин. Но системной работы у нас не было. Чтобы работала организация, нужно выстроить систему, а чтобы была системная работа, нужна институционная поддержка. К сожалению, ни один чиновник сегодня этого не понимает. А международные фонды в принципе такие направления не поддерживают. Деньги дают только на проекты. А на этом далеко не поедешь. Содержание дома, который находится в довольно запущенном состоянии, ремонты, — это все деньги. И немаленькие. Так, арендная плата за него небольшая, а вот коммунальных набегает немало. Бывало, что из собственного кармана платили. Помогают общественные организации, с которыми мы сейчас налаживаем сотрудничество, некоторые предприниматели, которые нас поддерживают.
Есть планы объединить все эти организации в активное общественное движение, более активно вести проектную деятельность. А в перспективе — создать ресурсный центр для общественных инициатив, активистов. Времена кабинетов, на мой взгляд, прошли. Есть желание возобновить работу книжного магазина, проводить здесь мастер-классы, возможно, создать сувенирную мастерскую. Очень хочется, чтобы жизнь здесь бурлила. Планируем свою деятельность и в тех направлениях, как было в «Просвіті» во времена Коцюбинского: лекции, творческие встречи, выставки.
— Считаете, в этом есть потребность?
— Конечно, есть! Ведь Чернигов остается преимущественно русскоязычным.
«Я ШЕЛ ОБОРОНЯТЬ СЕМЬЮ, НАЦИЮ»
— Вы говорите на украинском. Так с детства повелось или был это сознательный выбор? И повлияло ли пребывание на фронте на отношение к этой теме?
— С детства у нас в семье говорили на суржике. Я заканчивал русскоязычную школу, жена родом из Довжика, а это Черниговский район, там тоже свой говор. Так что я начал говорить на украинском, когда заинтересовался общественным движением, патриотическим, и появился соответствующий круг общения. Повлияло ли на мое мнение пребывание на фронте? Трудно сказать. Я сам сейчас в размышлениях...
Вообще вопрос языка, патриотизма — сложный. Ведь такие понятия, как «патриотизм» и «национализм» у нас как-то не так воспринимаются. Я убежден, что без языка нет патриотизма. А как к этому присоединить понятия «национализм» и «нация»? Как по мне, патриотизм — явление более политическое, связанное с понятием «государство». Если говорить о людях, которые воюют, я бы не сказал, что они патриоты, это в основном националисты. Лично я считаю себя националистом. Для меня это понятие связано с корнями, родом. Шел ли я воевать за государство? Вряд ли, особенно учитывая нынешнее состояние управления. Я как раз шел оборонять семью, нацию, как и большинство ребят, которые воевали тогда, да и сейчас воюют. Так что «патриотизм» для меня понятие больше политическое. У нас многие манипулируют этими понятиями. Наверное, так еще с советских времен повелось.
— Кстати, вы пошли на фронт как доброволец или по повестке?
— Как доброволец, но по повестке. Тогда была такая процедура: ребята шли в военкомат, их записывали, а когда начали формировать батальоны, начали звонить, приглашать. Так что повестку я получил уже в военкомате. Ведь к какому-то подразделению ты должен быть приписан, чтобы получить оружие официально. Хотя были среди нас и такие ребята, которые сами добывали себе оружие в бою.
«ЕСТЬ БОЛЬШАЯ НЕДОРАБОТКА В СФЕРЕ ИНФОРМАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ»
— Александр, если возвращаться к деятельности черниговской «Просвіти», то чем конкретнее планируете заниматься?
— Есть большая недоработка в сфере информационной безопасности. Есть потребность в качественных информационных ресурсах. Их у нас не хватает. Те, которые выходят на территории Черниговщины, я не могу назвать медиа, поскольку там очень много проплаченных материалов, нет собственного мнения, позиции издания.
Поэтому прежде всего мы возобновили газету «Сіверщина». Уже полгода выходим, очень медленно, но наращиваем тираж, сейчас это 1000 экземпляров. И все это держится на собственном энтузиазме. Лично я задействован во многих процессах: это и содержание здания, а здесь иногда приходится быть и слесарем, и электриком, на мне и издание газеты, и проектная деятельность. Делать все качественно не получается. Черниговской «Просвіті» сейчас не хватает ресурсов — и людей, потому что многие наши волонтеры сейчас на фронте, другие устали, ведь война длится уже три года, и денег...
