Фундаментальная статья известного историка, профессора, доктора исторических наук Юрия Терещенко «Королі. Князі. Гетьмани» стала одним из «бриллантов» нового издания Библиотеки «Дня» «Корона, або Спадщина Королівства Руського». В ней Юрий Терещенко в концентрированной форме излагает историю украинской государственности, раскрывая место, которое занимала в ней монархически династическая традиция. Место, как выясняется в процессе исследования, — одно из ключевых. Собственно, разработка новой свежей оптики для украинской истории, наряду с проработкой наследия выдающегося общественно-политического деятеля, теоретика украинского консерватизма Вячеслава Липинского (1882—1931), является одним из главных научных приоритетов исследователя (см. справку).
На днях, для обмена планами и мнениями, а также чтобы получить авторский экземпляр издания, Юрий Илларионович посетил редакцию. Наш разговор о перспективах монархического проекта в Украине, альтернативе народнической историографии и значении труда В. Липинского для осмысления украинской истории — читайте далее.
«ПОСЛЕ ПЕРЕЯСЛАВА УКРАИНА СОХРАНЯЛА ГЛАВНЫЕ, РЕАЛЬНЫЕ АТРИБУТЫ НЕЗАВИСИМОСТИ»
— Юрий Илларионович, в течение своей научной карьеры вы последовательно отстаиваете альтернативный в отношении традиционной народнической историографии взгляд на историю. Этой же линии, в свою очередь, придерживается «День». Но должны признать, что на общенациональном уровне она никогда не была мейнстримом. Почему так сложилось, на ваш взгляд, и при каких условиях ситуация может измениться?
— Народническая идеология имеет под собой определенную историко-политическую традицию. Прежде всего она связана с трансформацией украинской элиты, с ее миропониманием. В то же время украинцам, как и всем европейским народам, свойственно монархическое миропонимание. Некоторые украинские лидеры осознавали это и пытались повернуть общественно-политическое развитие Украины именно в таком направлении.
Наиболее полно и выразительно реализовать этот проект в период Нового времени стремился Богдан Хмельницкий, который хотел сделать гетманство династическим, предать ему монархический характер. Следует понимать, что монархический вовсе не означает деспотический. В этом контексте стоит сопоставить петербуржскую самодержавную монархию, основанную Петром I, и монархию Великобритании, которая является родоначальником демократических институтов в Европе в целом. Влаcть Хмельницкого была условно абсолютистской (то есть неоспоримой — он не имел альтернативы в разделении власти), но не деспотической. В казацком государстве, основанном гетманом, были представлены классы-сословия, время от времени созывались их собрания. В 1654 году окончательно сформировалась украинская государственность. Главным достижением т. н. Переяславского соглашения было расторжение каких-либо государственных связей с Польшей. До этого Хмельницкому несмотря на все победы приходилось каждый раз возвращаться к определенным договорным условиям, которые так или иначе привязывали Украину к Речи Посполитой. 1654 год — это был важный этап в развитии казацкой государственности — перед всем европейским миром Хмельницкий задекларировал, что украинцы уже не являются подданными Польши. Да, Украина приняла протекцию московского царя, но не следует забывать, что перед этим была протекция турецкого султана. После Переяслава Украина сохраняла главные, реальные атрибуты независимости: фактический глава государства — гетман, собственный административный аппарат, собственная армия, дипломатия, финансы. Никаких общих государственных или других институтов с Москвой Украина не создала.
Но Москва смотрела на данный договор как на средство поглощения нашей страны. Довольно быстро убедившись в этом, Хмельницкий заключает новый союз — со Швецией, Бранденбургом-Пруссией, Семиградом (Венгрией), протестантской Литвой и Молдавией. Вот вам Черноморско-Балтийский союз — «санитарная» граница между Польшей и Москвой. При этом Швеция находилась в состоянии войны с Москвой. Можно ли представить, чтобы подданный заключал союз против своего сюзерена? То есть Хмельницкий считал переяславскую договоренность чисто милитарной акцией, направленной против Польши и не считался с позицией Москвы. Понимая определенную шаткость внутренней ситуации в казацком государстве, Хмельницкий осознавал необходимость трансформации гетманства и стремился сделать его наследственным, чтобы предотвратить возможные деструктивные претензии на власть. Однако, к сожалению, завершить династический проект он не успел. Зато победило политическое виденье казацкой старшины, которое реализовал Иван Виговский заключением Гадячского договора с Польшей, который фактически был олигархическим проектом. Выборное гетманство, которое исповедовала в своем большинстве казацкая старшина, было подтверждено в 1710 году Пилипом Орликом в его «Виводі прав України». В нем говорится о торжестве олигархического республиканства над идеей наследственного гетманства и самостоятельным государством. В итоге выборное гетманство и автономистско-федералистское виденье истории Украины исповедовалось казацкой старшиной в дальнейшем. Хотя попытки вернуться к концепции наследственного гетманата были и после Хмельницкого, они не были реализованы. В этом направлении работали, в частности, Самойлович, Мазепа, Разумовский и др.
«УНРовская ИДЕОЛОГИЯ ГОСПОДСТВУЕТ В СОЗНАНИИ МНОГИХ УКРАИНЦЕВ И СЕГОДНЯ»
— Отголосок автономистско-федералистской концепции политической элиты видим в ХІХ веке, когда в ходе процессов национального пробуждения на арену общественно-политической жизни выходит интеллигенция, которая в значительной степени состоит из казацко-старшинского элемента. Ее идеология по своей сути была автономистско-федералистской, а не «самостийницкой», и была усвоена в течение довольно длительного периода существования Гетманата (до 1764 года).
В результате Великой французской революции в Европе появилось представление о том, что нацию представляет не только дворянство, но и третье сословие. В обществе утверждаются идеи народоправия, гражданского общества, виденья мира как федерации свободных общин и тому подобное. Распространению этих идей в украинском обществе способствовал Михаил Драгоманов. В результате состоялось объединение традиционной для Украины автономистско-федералистской концепции и «прогрессивных» социалистических европейских идей. Драгоманов видел возможность национального освобождения лишь в союзе с единым революционным фронтом с Россией и решительно выступал против «украинского сепаратизма».
Первые «самостийницкие» политики в Украине появляются лишь в конце ХІХ века. Возникает Революционная украинская партия (РУП), в создании которой принимает участие Николай Михновский. «Самостийницкое» направление возникает как в социалистической среде (здесь некоторое время ключевой фигурой был Дмитрий Донцов), так и в консервативных кругах, которые представлял Вячеслав Липинский. На каком-то этапе они сосуществовали. Через группу украинских социалистов Липинский способствовал усилению этой «самостийницкой» тенденции. Во время Первой мировой войны возникает Союз освобождения Украины, в основе которого лежали несколько трансформированные взгляды Липинского. В программе этой организации поднимается проблема государственно-политического устройства — независимое украинское государство должно предстать в виде конституционной монархии.
Кстати, неслучайно потом, в 1930-х годах имели место попытки наладить контакты между ОУН и гетманцами, чему способствовал Павел Скоропадский. Помним также, что хотя Липинский относился к Донцову несколько скептически, в предреволюционные времена они пытались наладить сотрудничество. Позже, в период войны Скоропадский посодействовал, чтобы немцы выпустили из тюрьмы Бандеру. Контактов с ОУН искал и сын Скоропадского Данило, который умер в Лондоне в 1957 году при загадочных обстоятельствах. Очень похожая смерть постигла Льва Ребета, члена провода ОУН. Не сложно догадаться, какая сторона могла трактовать сотрудничество между ОУН и гетманцами как потенциальную угрозу для себя. Младшая дочь последнего гетмана Украины Елена Скоропадская рассказывала мне, что считает смерть своего брата, который был на то время еще вполне здоровым и относительно молодым мужчиной, неслучайной.
Длительное время автономистско-федералистское и националистически-«самостийницкое» течение украинского движения постоянно борются одно с другой, что, в частности, приводит к расколу внутри РУП. В итоге Михновский создает собственную «самостийницкую» Украинскую народную партию, а РУП трансформируется в социал-демократов. Взаимная борьба продолжалась до Февральской революции 1917 года, которая показала, что украинский политикум, прежде всего украинские социалисты, были абсолютно не готовы к реальному строительству государства. УНР была провозглашена лишь в ноябре 1917 года, когда власть в Петрограде уже была в руках большевиков. Парадоксальная ситуация — Центральная Рада провозглашает УНР, но в составе федеральной России. Возникает вопрос — какой России? Демократической России, которую олицетворяло правительство Керенского, уже не существовало. Большевиков Центральная Рада легитимным правительством якобы не признает. Так с какой Россией они собираются создавать федерацию?..
УНРовская идеология с ее глашатаями Грушевским и Винниченко господствует в сознании многих украинцев и, в частности, властьимущих и сегодня. Об этом, в частности, свидетельствует политика в отношении памятников, переименования улиц и тому подобное. С большими трудностями нам удалось добиться установления мемориальной доски Липинскому на здании нынешнего Института филологии Киевского национального университета им. Т. Шевченко, бывшем помещении Первой киевской гимназии, в которой он учился с 1900-го по 1902 год, а также убедить городскую раду переименовать одну из улиц в Печерском районе в честь Скоропадского.
«УКРАИНА КАК НАЦИОНАЛЬНАЯ ЕДИНИЦА ФОРМИРОВАЛАСЬ ПРЕЖДЕ ВСЕГО НА ПРИНЦИПЕ ЧАСТНОЙ СОБСТВЕННОСТИ»
— Международная ситуация в 1917—1918 годах требовала, чтобы Украина стала субъектом международных отношений. Ведь когда украинская делегация появилась на Берестейских мирных переговорах, немцы заметили, что УНР не является независимым государством и субъектом международных отношений. Только тогда, когда Муравьев уже был под Киевом, Центральная рада издает Четвертый Универсал, в котором провозглашается самостоятельность Украины. В преамбуле признано, что УНР вынуждена провозгласить себя независимым государством под давлением обстоятельств. Но даже в Четвертом Универсале декларируется намерение в будущем вернуться к идее федерации! И дальше продолжают появляться статьи Михаила Грушевского и Сергея Ефремова и др., в которых звучит лозунг «через самостоятельность к федерации»... Все это свидетельствует о том, что на том этапе украинская элита не доросла до осознания необходимости выполнять свою непосредственную функцию строителя украинского национального государства.
ГРАФИКА СЕРГЕЯ ЯКУТОВИЧА. ИЗ ЦИКЛА «МАЗЕПІАНА» / ФОТОРЕПРОДУКЦИЯ ИЗ АРХИВА «Дня»
Зато все фракции российского политического класса, от монархистов и до социалистических радикалов вроде Ленина, демонстрировали поражающую консолидацию в вопросе неприятия украинской независимости. Российский академик, славист-филолог Алексей Шахматов имел контакты с Грушевским и другими украинскими деятелями и неоднократно выступал в поддержку украинского печатного слова, готовил энциклопедические издания об истории украинского народа. Но когда после февраля 1917 года украинский общественный и политический деятель Петр Стебницкий обратился к нему за поддержкой, либеральный российский ученый отказал — он не мог принять не только независимости, но даже украинской автономии, которой тогда придерживалась Центральная Рада.
В российском обществе только единицы стояли на позиции признания украинской нации и ее политических прав без всяких оговорок. Современные события в который раз подтверждают эту тенденцию. «Никогда Иван не обнимется с Ванюхой», — писал Дмитрий Донцов. Никакого братства не было, нет и не будет, есть только обман. К сожалению, сегодня понять это наше общество смогло только после начала войны с Россией. История доказывает, что национальное освобождение возможно только тогда, когда ты отстаиваешь собственное государство.
— Как встречают вашу историческую оптику в академических кругах? Чувствуете ли сопротивление?
— Сложно сказать, потому что в целом я не пытаюсь активно пропагандировать собственные идеи, просто работаю на своем участке. В то же время вынужден констатировать, что исследователи, которые профессионально занимаются Липинским или Скоропадским, часто дают неадекватные оценки. Например, пишут, будто Скоропадский «позвал» немцев, что он — царский генерал и помещик и потому является врагом Украины. Мол, Скоропадский издал федеральную грамоту и отдал Украину на поругание России. Хотя, как известно, федералистами были именно унровцы, потому такие обвинения против Скоропадского со стороны «адептов» УНР выглядят, по меньшей мере, странно. Восстание против Скоропадского произошло не в результате публикации грамоты, которая была вынужденным шагом, а готовилось задолго до нее. Невзирая на деструктивную деятельность украинских социалистов, Скоропадскому удалось подготовить аграрную реформу, которую специалисты считали самой демократической в Европе. В начале 1919 года был организован общий призыв в армию. За семь с половиной месяцев строительства Украинского государства он создал твердую валюту. Потом на эти деньги унровская эмиграция пировала не один год.
Чем больше сегодня будет попыток отойти от этой унровской «гнили» (к сожалению, сказать иначе не могу), тем лучше. Это люди, которые с пеной у рта пытались доказать, что союз с Россией, — это благо для Украины. Но идет речь о цивилизационно несовместимых системах. Украина как национальная единица формировалась, прежде всего, на принципе частной собственности. В России же всегда доминировала община.
«КОГДА Я ПРОЧИТАЛ ОЦЕНКУ ЛИПИНСКИМ БОГДАНА ХМЕЛЬНИЦКОГО, ВЕСЬ МОЙ ДУХОВНЫЙ МИР ИЗМЕНИЛСЯ НАВСЕГДА»
— Какая ваша личная история знакомства с личностью Вячеслава Липинского? С чего все началось?
— Мой отец — Терещенко Илларион Петрович, экономист по образованию, длительное время работал в аппарате Президиума Академии наук Украины, был помощником президента А. Палладина, начальником финансово-планового отдела Президиума АН Украины, имел близкие контакты со многими интересными людьми. В послевоенное время он организовывал филиал Академии наук во Львове. Тогда еще работали Михаил Возняк, Илларион Свенцицкий, отец и сын Василий и Степан Щураты, последний из которых часто потом бывал у нас в Киеве. Мой отец был знаком с Еленой Степанив, деятельницей УСС, с которой общался еще до ее ареста и отправки в мордовские лагеря.
Дружил отец и с директором библиотеки Научного Общества им. Шевченко Хомяком, который подарил ему целую библиотеку из своей квартиры на площади Рынок. Благодаря этому у меня появилась возможность прочитать десять томов «Історії України-Руси» М. Грушевского, «Історію української літератури» М. Возняка, труди И. Крипьякевича и целый ряд других книг. А среди них — «Листи до братів-хліборобів. Про ідею і організацію українського монархізму» В. Липинского. Вспоминаю, одно название меня сразу поразило, но углубился в книгу я не сразу. Возможно, она так и лежала бы на полке, если бы судьба не свела меня с Владимиром Голобуцким, блестящим историком, который в свое время был отстранен советскими функционерами от истории. Мы общались, я женился на дочке Владимира Алексеевича и дружил с его сыном Петром, в настоящее время, к сожалению, покойным. Голобуцкий родом из Черниговщины, в свое время был учеником известного историка Бориса Грекова. Его отец был псаломщиком, а мать была знатного происхождения. Он вынужден был придумать себе ненастоящую биографию, но, невзирая на это, оставался человеком, который полностью выпадал из советского контекста. Именно у него я впервые увидел «Україну на переломі» В. Липинского. Когда я прочитал оценку Липинским Богдана Хмельницкого, весь мой духовный мир изменился навсегда. Это была абсолютная противоположность позиции Грушевского, который вообще не заметил конструктивных действий Хмельницкого как гетмана. Липинский увидел то, что не увидел никто. Потом, конечно, перечитал «Листи до братів-хліборобів». Так началось мое увлечение Липинским.
Позже на горизонте появился американо-украинский историк и политолог Ярослав Пеленский, который издал первый том переписки Липинского (от А до Ж). Потом мы с моей женой историком Татьяной Осташко нашли в архиве письма за последние два-три годы жизни Липинского и решили опубликовать их вместе со всем бесценным эпистолярным наследием этого знакового для Украины мыслителя и общественно-политического деятеля. Следовательно, впереди еще немало работы в этом направлении.
Письма, которые мы нашли, свидетельствуют о том, что на склоне жизни Липинский никоим образом не утратил душевное равновесие из-за тяжелой болезни. Утверждение некоторых исследователей о том, что он перессорился с С. Томашивским, О. Назаруком, П. Скоропадским и другими якобы именно из-за болезни, абсолютно не отвечает действительности. Просто тогдашний политикум не мог подняться до его уровня высокой духовности и принципиальности. Это был морально чистый и чрезвычайно последовательный в своем виденье будущего Украины человек. До последней минуты жизни, невзирая на все страдания, сознание Липинского оставалось неомраченным, а все мысли были с Украиной.
«УКРАИНСКАЯ ГЕТМАНСКАЯ ТРАДИЦИЯ ЖИВА, НО ЕЙ НЕБХОДИМО СЕРЬЕЗНОЕ ПОДКРЕПЛЕНИЕ»
— Как вы оцениваете роль и миссию конституционной монархии в современном мире и видите ли перспективы такого государственного строя в Украине?
— Убежден, что идея гетманства не будет воспринята широкими кругами как что-то необычное и экзотичное. Мне кажется, что здесь могут найти точку соприкосновения разные социальные слои. «Хай живе Україна з гетьманом на чолі» — это лозунг, который звучал еще в февральские дни 1917 года. И в конечном итоге гетман пришел, хотя на то время Липинский еще даже не сформулировал свою концепцию гетманата. Какой будет форма этого гетманата, должен был решить украинский сейм (парламент).
То же самое при определенных условиях может повториться и сегодня. Ведь недаром президенты как символ власти берут в руки булаву и клянутся на Евангелии. Таким образом, происходит сакрализация власти. Присутствие этих моментов в нашем секуляризованном мире свидетельствует о том, что они чрезвычайно стойкие. Это украинская гетманская традиция, и она жива, но ей необходимо серьезное подкрепление. В то же время понятно, что мы не можем провести какое-то совещание и сразу определить кандидата на престол. Начинать, очевидно, нужно с формирования определенных институтов, из популяризации самой идеи.
Вряд ли кто-то будет отрицать, что чувства британцев к их монарху сегодня абсолютно искренние. Но в Британии есть определенная традиция. «Флот Ее Королевского Величества», «театр Ее Королевского Величества» и тому подобное, — все институции персонифицированы там монархическим достоинством. При этом влияние монарха на актуальные политические дела очень ограничено, все решают парламентские демократические институции. Монархия поддерживает определенный баланс в обществе. Благодаря ней появление во главе британского правительства какого-то проходимца или фанатика просто невозможно. Монарх имеет необходимые инструменты для того, чтобы не допустить изменения самой политической системы. В таких случаях он способен реализовывать свою власть непосредственно. «Флот Ее Королевского Величества», «авиация Ее Королевского Величества» — это не пустые слова.
В своей книге «Україна і європейський світ» я провожу параллели между казаками как олицетворением Украины и джентри как олицетворением Англии. Джентри — это новое дворянство, которое появляется приблизительно в то же время, что и казаки. И джентри, и казаки были землевладельцами и имели достаточно мощные хозяйства, но они не использовали крепостных, только вольнонаемных работников. Недаром кто-то из британских исследователей назвал украинцев «британцами Востока».
Именно благодаря монархическому подходу к созданию государства до сих пор существует и процветает Япония. Аналогичных примеров немало. Монархические институции демонстрируют свою жизнеспособность, выполняют важную общественную функцию. Убежден, что и нашей стране такая система не нанесла бы вреда, а только укрепила бы украинское общество и государство.
СПРАВКА «Дня»
ТЕРЕЩЕНКО Юрий Илларионович — профессор, доктор исторических наук. Заведующий кафедрой истории Украины и зарубежных стран Киевского национального лингвистического университета. Окончил исторический факультет Киевского государственного университета им. Т. Шевченко. Работал в Институте истории НАНУ. Опубликовал около 200 научных трудов, в частности: «Сокровища исторических традиций: очерки из истории украинской государственности» (2011), «Украинский патриот из династии Габсбургов» (1999, в соавторстве), «Вячеслав Липинский. Из эпистолярного наследия» (1996, в соавторстве), «Украина и европейский мир: очерк истории от образования Старокиевского государства до конца XVI в..» (1996), «История Украины. — Книга 1: От древнейших времен до 1917 г.» (1995, в соавторстве); «История Украины от самых древних времен до утверждения независимого государства» (1993, в соавторстве); «Великий Октябрь и становление социалистической экономики на Украине: Очерк истории экономической политики 1917—1920» (1986), «Политическая борьба на выборах в городские думы Украины в период подготовки Октябрьской революции» (1974). В 2000 году выступил инициатором создания Всеукраинского объединения граждан «Союз гетьманців-державників».
