Когда-то Леонид Козярчук пошутил, что будущую жену Ольгу высмотрел с... дельтаплана. А, может, и не шутил! Потому что однажды все же всполошил село Суск, в котором она жила, пронесшись над ним на причудливой машине слишком низко. Родной же Елизаветин не раз высыпал на улицу, удивляясь очередному произведению технического таланта двоюродных братьев Козярчуков. Представьте себе сани с... пропеллером, несущиеся с сумасшедшим звуком! Это был первый летательный аппарат, изготовленный Леонидом и Виктором еще в шестом классе из... водопроводных труб.
Потом был настоящий (и не один) дельтаплан, модель автожира, который Леониду... приснился, диплом инженера-конструктора Харьковского авиационного института. Между землей и небом, между городом и селом он выбрал маленький, на 140 дворов и четыре сотни населения Елизаветин, в котором уже растут двое их с Ольгой детей. Но разглядев из-под небес свою вторую половинку, Козярчук увидел: не тот теперь Елизаветин и Конопелька-речка не та! Где хутор Зелене Багно и старая польская хата, в которой еще он родился?.. Где Ретовка, Васильевка и ретовские пущи, которые, наверное, помнили еще солдат Наполеона?.. Исчезнувшая с лица земли история села жила в воспоминаниях и в архивах. И будет жить дальше — в книге о Елизаветине, которую пишет Козярчук.
Через дорогу от двора, в котором живут Козярчуки, — широкий выгон и роскошные луга. За ними уже тянутся леса, в которых, рассказывают, еще не так давно видели и черного аиста... Ольгу, которая родом из сухопутного Суска, где нет своего водоема, после замужества больше всего поразили пение соловьев и кваканье лягушек, которое можно слушать почти за окном хаты. На дворе уже стоит щеголеватый двухэтажный дом, который Леонид по собственному проекту возвел для своей семьи. Однако в него еще не перебираются. И старая польская хата, которую ее предыдущие хозяева перенесли в село из хутора Васильевка в середине прошлого века, еще довольно добротная. На Васильевке хаты стояли до семидесятых годов, хотя тогдашняя советская власть все же своего достигла и свела елизаветинские хутора вместе. Ирония истории в том, что и сам Елизаветин как административная единица поставлен был «советами» в 1940 году. А хутора существовали значительно раньше.
Одни, как Зелене Багно, где в хате бывшего польского колониста Юзефа Конефала родился и Леонид, основали поляки. Другие, как Вовнянку, скорее всего — немецкие колонисты. Они же, как вычитал Козярчук у Цинкаловского, основали и «исконный» Елизаветин: ту его небольшую часть, которая простирается от клуба до Рожища. Немцев-колонистов привлекала плодородная земля, за ведение хозяйства на которой их на 25 лет освобождали от уплаты налогов. Елизаветину испокон веков суждено было быть селом переселенцев. Козярчук говорит, что здесь живут «сплошь приезжие люди». Если в тридцатые годы прошлого века 80% местных жителей составляли этнические поляки, то остальные 20% — выходцы из бывшей Гродненской губернии царской России. Белорусская эмиграция также довольно многочислена, и найти сегодня среди елизаветинцев кого-то из потомков украинцев немного проблематично.
В библиотеке Лопатинских в Люблине Козярчук отыскал древнюю карту, составленную военным ведомством Санкт-Петербурга. На ней, по данным на 1855 год, уже были Олешковичи и Дубище, но вместо Елизаветина — леса и существующая и до сих пор дорога. В 1900-м уже были Васильевка и Ретовка (а о хуторе Ретово и ретовских пущах отыскал упоминания за 1322 год!), но еще не было Зеленого Багна...
Пока дети — пятилетний Борис и маленькая утеха (два с половиной года) Александра, дали папе короткий тайм-аут (потому что если не на руках у него, то — на спине), Леонид листает папки с собранным в архивах, библиотеках и у очевидцев тех событий материалом. Историческая родина его рода — село Турка, что под Дорогуском. Однако вследствие печально известной операции «Висла» одна часть села была насильственно вывезена в херсонские степи, а другая, в частности и семья его отца (тоже Леонида), в апреле-мае 1945 го — на Волынь. Тогда на хуторах за Елизаветином еще жили семьи польских колонистов, которых власть Юзефа Пилсудского за заслуги перед Речью Посполитой наградила гектарами радушных волынских черноземов. Было так, что и по две семьи селили в одну хату — так и Козярчуки попали в дом Конефала, который, правда, на то время уже осваивал земли за Бугом...
Хозяйственному Козярчуку-старшему удалось удержаться на хуторе Зелене Багно до 1960 х годов прошлого века. Леониду- младшему было уже полгода, когда семья перебралась в село. От хаты, в которой родился, не осталось ни следа. А, видите ли, не дает покоя его душе прошлое края, который, наверное, навсегда стал для них роднее, чем дорогусская Турка. Жена Ольга признается, что иногда ее «достает» новое увлечение мужа, потому что они держат хорошее хозяйство. В селе без этого не выжить. Леонид же по характеру работы, которая связана с обслуживанием дельтапланов по всей Украине, дома бывает не всегда. Книга об истории елизаветинских земель — не первый его литературный проект. В свое время, занимаясь научной работой, он собрал материалы о конструкторах-любителях, проектировавших винтокрылые летательные аппараты — автожиры и дельтапланы. Сколько ездил в Москву, в знаменитую Ленинскую библиотеку! Но потребность сберечь и описать историю родной земли немного отодвинула осуществление этого проекта.
Увлечение он сочетает с работой, ведь по делам бывает и в Польше. Ему дали адреса людей, живших на территориях Елизаветина «при Польше». Под Ольштыном в Рушайлах живет нынче семь бывших елизаветинских семей. У них также были трения с местными этническими немцами, выезжавшими на историческую родину до самого 1973 года. Одна женщина, которой уже 84 года, была спасена елизаветинцами во время печально известной польско-украинской взаимной резни... У нее 40-летний сын, 20 гектаров земли, но она с трепетом вспоминает, как жила на хуторе Ретово и рвала лен... Козярчука дважды переселенцы приняли очень хорошо, потому что он был человеком из их прошлого, которое не всегда было жутким. Одна старая женщина, Бронислава Гузовская, которой уже 90 лет, вспоминала, как жила на Ретовце, показывала иконы, купленные еще на Волыни. Она еще девица, замужней не была, потому что хранит воспоминания, о ком бы вы думали? О Войцехе Ярузельском, который впоследствии руководил всем польским государством, а она его знала как красивого поклонника! Случилась эта история в сороковые годы прошлого века, когда войско польское квартировало в соседних с Елизаветином селах.
Кроме польской страницы в истории, Козярчук исследует и немецкую. Ведь немецкие колонисты выехали из Волыни в 1940 году. На Волыни жили они богато и жили очень давно. В частности господин Роберт Найбауэр, воспоминания которого Леонид записал в прошлом году, вспоминает, что их род «происходит из Вовнянки». И дед Михаэль родился на Вовнянке, и отец Альберт — на Вовнянке, и сам Роберт — на Вовнянке в 1932 году. Его мама еще похоронена в Рожище. «Моя семья выехала из Вовнянки на повозке... Накануне пришел советский комиссар и сказал, что здесь будут жить цыгане, которым нужно оставить корову, свиней и пятеро курей. На следующий же день цыган забрал скот, продал корову и свиней в Рожище, а курей зарубил и съел...» Господин Роберт пишет, что очень хотел приехать на родину раньше, но при ГДР их не пускали на Волынь, а впоследствии появились проблемы с визами... Однако он мог бы и не найти место, где доброе столетие жила его семья, если бы не Леонид Козярчук. Зарывшись в архивы, тот разыскал даже карту, на которой есть огороды тогдашних елизаветинцев, на 1929 год. От добротного двора Найбауэров остался только колодец, около которого Леонид и сфотографировал господина Роберта.
Это фото также войдет в будущую книгу, на титульную страницу которой Козярчук хочет поместить снимок села и окрестных территорий (где размещались уже исчезнувшие хутора), сделанный с дельтаплана.
