РЕКУЛЬТИВАЦИЯ
Слово «рекультивация» — странное слово, с оборотным смыслом. Ну, действительно, «культура» происходит от латинского «сolere», означающего культивировать, возделывать землю. Это слово всегда содержало позитивный смысл, т.е. вот была дикая натура, а человек, приложив благотворные свои усилия, облагородил ее, одухотворил, превратил в культуру. Но оказалось, что человек такого может понавозделывать, что опасно жить ему станет. Устрашится он и устыдится. И поймет, что негоже так, что надобно вернуться к началу: земле возвратить первозданное плодородие, заваленному пустой породой ландшафту первозданный вид и т.д. Это покаяние человека перед природой, очищение ее, и заодно себя, возвращение ей первозданности называют рекультивацией. Исчезает, стало быть, оттенок дикости в определении натуры самой по себе. Напротив, дикими видятся действия человека над природой. Но это так, из любви к словесам, к разборке таинственных смыслов, присущих удивительным конструкциям из звуков и букв.
А почему бы не применить этот экологический концепт в разговоре о человеческих отношениях? Почему бы не назвать рекультивацией усилия по восстановлению цивилизованного состояния земли не в смысле почвы, а в смысле пространства, на котором располагается, скажем так, некая популяция людей.
ПРОБЛЕМА ЯЗЫКА
Нет, уважаемый читатель, я о другом… Как-то зашел в учреждение, финансируемое правительством Великобритании, и осуществляющем в нашей стране культурную миссию. Не буду говорить о всяких имеющихся там технических совершенствах. Поразила меня очередь. Мне предстояло в нее встать, и я выразился под взрыв смеха в том смысле, что видел такие очереди только при советской власти. За чем стояли? За языком. Молодые люди — студенты, аспиранты, преподаватели терпеливо ожидали. С книжками, аудио- и видеокассетами, кто обменивал, кто брал впервые.
В другом, уже нашем, учреждении мне рассказали о разных методиках и назвали цены. Из всех предлагаемых там услуг особо приметилась одна. Вам предоставляют реального носителя, человека, не владеющего никаким другим языком, кроме своего родного. И вы с ним осуществляете сonversation. Час такого удовольствия стоит десять «зеленых». А это действительно удовольствие: получать язык, так сказать, живьем. Носитель — это вам не занудная училка. Не поправляет, улыбается, кивает, если понимает. Эффективнейший метод. Говорят, придуман еще более замечательный. Вы выписываете к себе из заграницы носителя длительного пользования. Проживание и все прочее, естественно, за ваш счет. Носитель всегда под рукой. Это скорее фантастика, а если реальность, то для очень богатых. Я интересовался, что для бедных? Для этих — масса всевозможных заведений, весьма дешевых. Тысячи занятых людей, опять-таки молодых, отложив всякие дела, ходят и ходят туда по вечерам два-три раза в неделю. А сколько тех, кто приглашает репетиторов домой? Представляете, читатель, масштабы этой языковой индустрии?
ЗАЧЕМ?
Чтобы открыться инвестициям. Дорогие господа производители, забудьте об инвестициях в фермы и железо. На западе поняли, что все это как в прорву. Инвестиции идут. Они незаметны, но действенны. Инвестиции направляются в головы, в сознание. Сколько организаций-посредников этим занимается, кто-нибудь знает? Международные фонды, всевозможные Центры, Ассоциации, Бюро и т.д. Гранты, стипендии, стажировки, ознакомительные поездки и т.п. По-старому говоря, идеологическая борьба нами вчистую проиграна, и та сторона свободно ведет крупномасштабную воспитательную работу. Человек с известным мировоззрением здесь сразу меня поддержит, заговорит о заговоре и международном подрывном центре. Но я возражу на счет заговора. Это — тоталитарный бред. На мой взгляд, западная общественность стихийным движением неспешно способствует процессу рекультивации. На свой манер, разумеется, и для себя, прежде всего. В результате расширяется сфера ее информационного влияния.
«МЕТАМОРФОЗЫ ВЛАСТИ»
Так называется книга известного американского футуролога Элвина Тоффлера. Это — последний том трилогии, которую он писал двадцать пять лет, и в которой попытался осмыслить «удивительные изменения, ведущие нас в ХХI век». Книга о власти, о трансформации власти. Но вначале одно четверостишие:
«Все мое», — сказало злато;
«Все мое», — сказал булат.
«Все куплю», — сказало злато;
«Все возьму», — сказал булат.
Его приписывают Пушкину. Это верно, но добавить надобно, что Александр Сергеевич только перевел анонимную французскую эпиграмму. Высмеивается здесь власть денег. Самоуверенность тех, кто посредством богатства надеется распространить свою волю на все. Оппонент злата прост и понятен, он появился на свет гораздо раньше. Это — сила, насилие. Деньги — детище цивилизации, купля-продажа, цивилизованный обмен, предполагающий договор или согласие добрых воль. Насилие уходит корнями в биологию. Заметьте, за булатом осталось последнее слово. Дискуссия заканчивается, злату возразить нечем. Ибо противопоставить силе можно только другую, бoльшую силу. Кроме того, злато учитывает другого, считается с ним, и, стало быть, в принципе не может обеспечить владение всем. Обменом за другой стороной признается свобода и, стало быть, определенная сфера действия. Булат этим условием не ограничен.
Так или иначе, а эти два источника власти стары как мир. Между тем рядом с ними от века незаметно присутствовал третий источник — знание. Незаметно потому, что само по себе, без союза с силой и богатством, знание никогда не действовало. Оно подразумевалось как естественное условие действия силы и богатства. Ясное дело, оба эти фактора — ничто без умения и знания, как их применять. Знание всегда было слито с ними. Сегодня оно отделилось, выделилось в самостоятельный фактор, персонифицировалось в особую группу людей, для которой еще не найдено имени. Что объединяет ученых, менеджеров, консультантов, журналистов, политтехнологов, рекламных агентов, преподавателей и прочая и прочая. То, что они работают с информацией. А во сколько раз больше людей обеспечивает чисто техническую сторону их работы? Выходит, что жизнь современного общества — это тотальный КОНСАЛТИНГ. Э. Тоффлер замечает: в эру «фабричных труб» список богатейших людей планеты возглавляли автомобильные магнаты, железнодорожные бароны и нефтяные короли. Теперь, в эру «софтэкономики» на первых местах те, чей успех создают средства массовой информации, коммуникации и компьютеры, т.е. «программное обеспечение и обслуживание, а не аппаратное обеспечение производства».
Это не означает, что люди перестали производить вещи и продукты, обходятся одной информацией. Напротив, вещей стало больше, их разнообразие безбрежно. Но изменился способ их производства или система создания материальных ценностей. Число людей, занятых в производстве, неуклонно уменьшается. Образно говоря, в каждом новом товаре все меньше силы и вещества, и все больше знания. И так во всем. Вот прекрасный, на мой взгляд, пример для сравнения двух экономик — «железной» и информационной. Огромная Россия за всю свою экспортируемую нефть выручает в год 18 миллиардов долларов. Маленькая Англия за обучение иностранцев получает 12 миллиардов. Жизнь в целом приобретает коммуникативный характер. А потому власть знания становится властью номер один. Афоризм Френсиса Бэкона «знание — сила» обретает новый смысл.
ЧТО ТАКОЕ ВЛАСТЬ?
Не будем, читатель, лезть в философский словарь. Каждому ясно, что власть — это когда вы делаете то, что я хочу, чтобы вы делали. Но властвовать можно только над тем существом, которое само что-либо хочет (или не хочет). (Вспомним о власти женщины над мужчиной). Раб на плантации хотел есть и не хотел быть битым. Поэтому он делал то, что приказывал ему хозяин. Банальное, примитивное насилие или угроза насилия действуют и сегодня. Никуда этот источник власти не исчез. Его присвоило государство, и для частных лиц применение силы, кроме необходимой обороны, переместилось в криминальную сферу. Но насилие неэффективно как постоянный и единственный фактор управления. Страх парализует мысль, управляемый превращается в говорящее орудие. Короче, власть, основанная на насилии, низкокачественна.
Эффективнее богатство, конкретнее, — деньги. Толстый кошелек — инструмент власти более высокого качества. Все хотят денег, за деньги многие готовы на все. Здесь не прибегают к насилию или принуждению, а деликатно предлагают. И им подчиняются с рвением и удовольствием. Чем больше назначаемая вами цена, тем больше рвения.
Наконец, знание. Оно дает власть высшего качества. На нем строятся мягкие властные технологии, позволяющие достигать целей таким образом, что подвластный и не подозревает, что он подвластен и управляем.
В принципе Э. Тоффлер ничего нового не придумал. Эти источники власти описаны еще в «Государстве» Платона. Совершенное, справедливое государство составляют три класса — философы, воины и дельцы, т.е. люди, занятые производством товаров и услугами. Правят философы. Постигнув благо само по себе, обретя мудрость, они устанавливают в государстве справедливые законы. Сила сосредоточена у воинов, но они распоряжаются ею не по произволу, а в соответствии с законами. Богатство, как это ни странно, — в низах, у дельцов. Философы и воины ведут аскетический образ жизни.
ОЛИГАРХИ И ОЛИГОФРЕНЫ
Государство Платона, в котором мудрость и знание — ресурс высшей ценности, а правящие философы — высший класс, это государство справедливо и разумно. На земле оно невозможно, на земле существуют только извращенные, так сказать, отпавшие от совершенного, государственные устройства. Платон выстраивает их в список по мере извращенности, а эта мера определяется тем, в чьих руках оказывается государственная власть после философов. Всего ведь три класса — философы, воины и дельцы, т.е. деловой люд. Порча совершенного государства начинается с того, что мудрость и знание перестают быть доминирующей ценностью. На смену приходят ценности воинов, прежде всего, честолюбие. Философы уступают им власть. Такое государство Платон называет тимократией. Сползая далее, государство становится олигархией.
Здесь надобно обратить внимание на одну терминологическую деталь. Все знают, что олигархия — власть богатых. Но в древнегреческом слове «олигархия» (олигос = малый, архе = власть) смысл богатства не содержится. Если буквально, то олигархия — власть немногих. Как олигофрения означает малоумие. А дело в том, что после воинов (по мере ухудшения государства, удаления его от совершенного) на сцену выходит низший класс — дельцы, или весь народ. У народа же, согласно Платону, ценится не мудрость и не честолюбие, а имущественное благополучие. Тимократическому человеку свойственно стремление выдвинуться и удостоиться почестей. При олигархии «развивается наклонность к стяжательству и наживе и получают одобрение богачи — ими восхищаются, их назначают на государственные должности» (Платон). И в совершенном государстве, и в тимократии — власть принадлежит немногим, ибо в государстве не много философов и не много воинов. Поэтому нет смысла выражать это в названии государства. Народа же много, а богатых в его составе, в чьих руках власть, мало. Отсюда и «олигархия». Эта разделенность народа на богатых и бедных лежит в основе того, что с народом связывается два типа государства — олигархия (власть богатых) и идущая ей на смену демократия (власть бедных) или власть большинства. Демократия «осуществляется тогда, когда бедняки, одержав победу, некоторых из своих противников уничтожат, иных изгонят, а остальных уравняют в гражданских правах» (что-то это напоминает, не правда ли?). При демократии распространяется ненасытное стремление к свободе, государство опьяняется свободой.
Что же получается дальше? Тирания, разумеется, что же еще. Это естественно: «из крайней свободы возникает величайшее и жесточайшее рабство». По установлении власти тирана, государство сползает на самое дно, достигает крайней степени социального заболевания. Дальше некуда. Тирания — полная противоположность совершенному государству, умственно сконструированному Платоном. Как видим, типы земных государств четко раскладываются у Платона по трем источникам власти — мудрости (знанию), силе, и богатству.
Завершая, нельзя умолчать о демократии. Демократия у Платона карикатурна. Схвачены существенные ее черты, — свобода и власть большинства, но эти черты опошлены изначально приписываемой народу неспособностью устанавливать в государстве разумные законы. Без философов, способных извлекать эти законы из Разума, совершенное государство, считает Платон, невозможно. Так вот подлинная демократия наступает при приватизации Разума. Когда получает всеобщее признание принцип: разум дан каждому, и нет инстанции более компетентной в делах отдельного человека, чем он сам. Тогда и утверждается на земле демократия как government of the people, by the people, for the people (А.Линкольн).
