Признаюсь, что тема газовых соглашений Юлии Тимошенко для дискуссии с Игорем Лосевым показалась мне слишком уж незначительной и неинтересной. Кроме того, читая в Интернете наиболее известные зарубежные газеты, я практически не встречаю там дискуссий между авторами, сотрудничающими с одной и той же газетой. И, наверное, это не случайно, так как большинство солидных газет публикуют различные точки зрения, и вследствие этого возникает опасность ведения беспрерывных и нескончаемых дискуссий внутри одной и той же авторской группы. Этот зарубежный опыт можно было перенять и нам. Если каждый автор «Дня» будет излагать свою собственную точку зрения, не «чипая» коллег поимённо, то читатели разберутся сами, кто и в чем прав. Поэтому, не желая углубляться в дискуссионные дебри, я хотел бы затронуть лишь несколько спорных вопросов и со своей стороны закончить спор, предложив И. Лосеву «боевую ничью».
Относительно утверждения И. Лосева («День» № 147-148) о том, что проигрышное газовое соглашение Тимошенко заключила, потому что не знает русской истории, специфику русской сознательности и особенности национального характера русских, следует отметить следующее. Руководители иностранных государств, прежде чем навестить Россию для заключения важных экономических или политических соглашений, конечно же, не садятся за изучение российской истории и всего того, что можно было бы назвать русской идеологией, иначе им бы не хватило времени для выполнения своих основных обязанностей. Для русской, китайской, немецкой и прочих идеологий, а также для иных переговорных тонкостей существуют эксперты. Те политики и предприниматели из зарубежных стран, которые заключили более выгодные газовые сделки с Москвой, едва ли знали «русскую идеологию» лучше, чем Тимошенко, выросшая и получившая среднее и высшее образование в русифицированном Днепропетровске, имеющая русских родственников. В свое время Тимошенко сумела добиться от Путина прекращения своего криминального дела, связанного с Олейником, так что дело явно не в незнании идеологии. Беда в том, что у наших политиков личные и клановые интересы часто преобладают над национальными; вероятно, поэтому они и любят решать государственные вопросы в Москве без экспертов, во встречах «один на один» с кремлевскими лидерами. В результате чего и появляются на свет всевозможные «трагические ошибки».
Что касается «социальной близости», то Тимошенко близка Путину точно в такой же мере, как и Янукович. Они — продукт сращения советского социализма с диким капитализмом; бурная эпоха вынесла их на поверхность. Несмотря на острую борьбу между собой за влияние, они чрезвычайно близки «социально», и не случайно всевозможные тушки, перебежав из одного лагеря в другой, прекрасно уживаются с новыми братьями по классу. Они не испытывают никаких моральных и социальных проблем на новом месте до тех пор, пока власть не переходит к соперничающему лагерю, и снова нужно пытаться поменять политическую ориентацию.
Постоянные жалобы украинских патриотов на «плохую» ментальность украинцев уже начинают надоедать большинству этих самых украинцев. Еще Симон Петлюра по этому поводу (уже после окончательного поражения) высказывался в том смысле, что нужно научиться работать с такими украинцами, которые есть, потому что других нам никто не сделает. И кому, как не интеллигенции, следовало бы взяться за исправление «плохой» ментальности украинцев? К сожалению, значительная часть наших интеллигентов умеет лишь осуждать, клеймить позором и т.д., а так никого не переубедишь.
Например, чем злее и чаще бичуют «протывсихов», тем больше этих «протывсихов» становится.
И. Лосев пишет, что я не понимаю (в отличие от догадливых европейцев), что в деле Тимошенко просматривается стремление власти «политически уничтожить» Тимошенко.
Уважаемый мною оппонент не очень внимательно прочитал мою статью. В ее предпоследнем абзаце моё мнение о деле и аресте Тимошенко изложено достаточно ясно.
Вместе с тем хорошо известно, что борьба с коррупцией и политическая борьба часто переплетаются и в развитых демократических странах. За известными политиками следят, роются в их биографиях, служебной и личной жизни, и если находят что-либо существенное, то стремятся нанести как можно больший ущерб репутации, а в идеале и «уничтожить» полностью. Конечно, борьба на «уничтожение» в демократическом обществе имеет свои специфические черты. А самое верное средство против этого — не иметь «скелетов» в своей биографии и в своем послужном списке.
В то время, когда в Украине только еще пытаются «уничтожить» Тимошенко, американский суд успешно превратил в политический труп известного французского социалиста Стросс-Кана, который намеривался бороться за пост президента Франции. В Германии политические оппоненты и СМИ совсем недавно «уничтожили» министра, одного из руководителей правящей партии и наиболее вероятного преемника Ангелы Меркель, Карла-Теодора цу Гуттенберга. Так что дело не в самой попытке «уничтожить», а в том, как это делается: какими средствами и с какими последствиями. Уголовные и другие преследования коррумпированных (и не очень) политиков в развитых демократических странах ведут к укреплению демократии, а не к ее сужению или уничтожению. В этом и состоит основная разница.
К сожалению, представления о справедливом правосудии у наших политиков (и их сторонников) меняются в зависимости от того, находятся ли они при власти или в оппозиции.
Если бы Украина была развитым демократическим государством, то расследования пресловутого газового соглашения должны были бы начаться по горячим следам — в парламенте и других органах. Вполне возможно, что в некоторых западных странах после подобной сделки глава правительства был бы вынужден уйти в отставку и распрощаться с политической карьерой. Например, в Японии министр подал в отставку всего лишь из-за неудачной шутки перед журналистами и простыми гражданами. Согласно таким строгим меркам, доброму десятку наших политиков следовало бы сделать себе харакири.
В западных странах довольно хорошо налажена система национальной безопасности, одной из задач которой является тщательная проверка лиц, претендующих на высшие должности в государстве, и реакция на их неадекватные действия.
Может, слишком уж они привередливы — эти западные демократы? Отнюдь нет. С тех, у кого много власти, и большой спрос — слишком уж много судеб зависят от их решений.
Показателен следующий факт. Примеры для подражания (или в случае с Зиновьевым, Каменевым и Рыковым — для неподражания) решительный противник коммунистов и демократ Игорь Лосев, в искренности которого нет никаких оснований для сомнений, нашел только среди этих самых коммунистов (советские генералы сталинского времени, Димитров, Фидель Кастро), лишь слегка разбавив их Степаном Бандерой. Подсознательно И. Лосев (как и все мы), все еще живет в той, старой, системе, оперирует ее символами, использует ее черно-белую методику анализа. Признаюсь, что когда я стал подыскивать подходящий пример для статьи, то и мне первым вспомнился именно Димитров: об этом христоматийном мужественном коммунисте мне прожужжали все уши еще в школе.
Но более важен другой вопрос: не будут ли наши нынешние школьники и студенты, достигнув зрелости, все еще искать примеры для подражания среди коммунистических генералов и вождей, а «русскую и советскую идеологию» знать намного лучше, чем украинскую или европейскую?
Во время оранжевой революции украинская национально-демократическая интеллигенция оказалась практически по одну сторону баррикад, и это было ее золотое время. Но после сравнительного единодушия, обусловленного н аличием довольно четкой разделительной линии между «нашими» и «чужими» в первый год оранжевой революции, наступило время все усиливающихся разногласий. Увлекшись игрой в политику, в ожесточенных междоусобных баталиях интеллигенция забывает о своей основной миссии — нести в народ национальную идею, высокую культуру (в широком смысле слова) и здоровую мораль. Именно интеллигенция может играть значительную объединительную роль в украинском обществе, поскольку политики лишь раскалывают и дробят его и дальше, в том числе и такими неуклюжими судебными действиями, как суд над Тимошенко.
