Ее узнают на улице и подходят, чтобы уважительно склониться к руке. И даже гаишники знают «живое предание» в лицо…
Сильва Капутикян относится к женщинам, которые не подвластны разрушительному действию времени. Мне навстречу вышла улыбающаяся седая госпожа с пышными волосами, с искрами в глазах и изысканными перстнями на пальцах. Ее гортанный голос с ювелирной точностью выстраивал фразы на русском языке. Воистину, когда любишь свое (слово) — будешь уважать и чужое.
— Ваша любовная лирика, госпожа Сильва, в свое время была очень популярной среди молодежи. Школьники переписывали ваши поэзии в тетради…
— Это было так давно, тридцать-сорок лет назад. У себя я известна как носитель национального духа. Может, высокопарно звучит, но это — так. Почти 60 лет назад я написала «Слово моему сыну». Сначала благодаря этому стихотворению я стала популярной среди «спюрку» — так называют рассеянную по миру армянскую диаспору. От нежного поэтического армянского слова «спрвел», которое значит «рассеиваться, расстилаться, «образовалось целиком новое в нашем многовековом словаре, преисполненное горечи и отчаяния жесткое слово «спюрк». В советские времена в Армении эти строки не были такими популярными, а теперь они у всех на устах. Это не так любовь к поэзии, как к моим взглядам, деятельности. Я всегда была на стороне народа, а не власти.
— Только что перед встречей с вами я была в Матенадаране — хранилище древних рукописей. 14 тысяч манускриптов, вобравших мудрость человечества, — красноречивая характеристика народа.
— Даже во время геноцида армяне спасали прежде всего рукописи. Это хорошо, что вы побывали перед нашим разговором в Матенадаране, теперь вы лучше меня поймете. Уже 1600 лет подряд во второе воскресение октября мы празднуем праздник переводчика. Чтобы понять нас, нужно знать историю армян. 1700 лет назад Армения приняла христианство как государственную религию. В 405 году переводом Библии началась история армянской письменности. А в 1915 году состоялся первый в истории геноцид. Под него была подведена теоретическая база. Существование армян в Турции считали препятствием для победы идеи пантюркизма. Партия «Единство и прогресс» разработала конкретный план действий. В ночь на 24 апреля там бросили в тюрьмы, а потом уничтожили всю армянскую интеллигенцию — писателей, художников, юристов, врачей, депутатов менджлиса. Народ был обезглавлен. Еще раньше была утверждена и направлена местным властям директива, подписанная министром внутренних дел Талаатом и военным министром Энвером, в которой говорилось: «Правительство и центральный комитет партии «Единство и прогресс» с целью предотвращения где-либо и в любой форме армянского вопроса, руководствуясь независимостью, предоставленной нам войной, решили окончательно покончить с ним, уничтожив этот чуждый элемент — армян, выселив их в арабские пустыни, согласно данной нами инструкции». Некоторые турецкие деятели осмелились протестовать. Алеппский губернатор Джамал- бей телеграфировал в Стамбул: «Я являюсь губернатором этой провинции и не могу быть ее палачом». Многие арабы, турки, курды пытались спасти от гибели своих соседей, которые годами делили с ними хлеб-соль. Джамал-бея убрали с должности, а над каждым, кто сопротивлялся, звучал приказ: «Целиком уничтожить армян, которые проживают в Турции, какими бы жестокими ни были средства, не считаясь ни с возрастом, ни с полом, ни с жалостью…» И уничтожили их больше половины…
Меня часто приглашают армянские колонии во всем мире. Если спросите, что в спюрку больше всего потрясло меня, став предлогом для размышлений, наполнило верой и гордостью, я скажу: школы, армянские школы. Даже там, где колония не насчитывает и тысячи человек, дети под школьной крышей приобщаются к месроповским письменам. Из века в век передаются первые слова, написанные Месропом созданными им же буквами: «Познать мудрость, вникнуть в слова гениев».
Когда я прилетела по приглашению в Бейрут, на балконе аэропорта собралась толпа, которая приветствовала меня. Пилоты, стюардессы удивились: кто это приехал? — спрашивают. — Поэтесса? Эти армяне из сумасшедшего дома, что ли? Да, мы сумасшедшие. Сумасшедшие!
— Госпожа Сильва, в Армении невозможно не погрузиться в глубину этой драмы, если имеешь душу и сердце. Огорчительно, что геноцид армян до сих пор не признан мировым сообществом, хотя о нем уже говорят. Его признал Папа Римский Иоанн Павел II во время недавнего визита в Армению. Затронул ли геноцид вашу семью?
— Да, я — дочка беженцев. Мои родные убегали в 1915 году из Вана. Это очень мирный город ремесленников, садовников. Но ванцы свыше месяца выдерживали натиск правительственных турецких войск и сопротивлялись сильнее, нежели кто-либо. Они продержались до тех пор, пока не подошли на помощь русские войска. Тогда состоялось переселение ванских армян в Россию. Мои родственники удрали в Ереван. Там я и родилась. Мой отец умер от холеры за три месяца до моего рождения. Мама была сначала его ученицей, тайком влюбленной в учителя. Учитель поехал в Европу продолжать учиться далее, а когда узнал о трагедии, вернулся на Родину. Супруги прожили счастливо только один год. Мама больше не вышла замуж, а я — единственная дочка.
Дорогая моя, у нас сейчас тоже… геноцид. Духовный! Это — американская пропаганда! Наши души опустошают, отбирают память, хотят руководить духовностью, экономикой. Чтобы не было такого народа на свете, который мог бы противостоять американизму, глобализации. Это — трагедия!
— Сопротивляются ли армяне против этого геноцида так же, как когда- то ванцы?
— Как-то, в угоду новым богачам здесь затеяли бой быков. Мы протестовали, но… деньги решают все. Звоню по телефону редактору одной газеты, чтобы поднял проблему: зачем нам эта черная сила? А он мне отвечает: «организаторы боя быков — мои друзья. Это вопрос куска хлеба, я не могу вмешиваться. «Но земля наша мудрее, нежели живущие на ней. Бой не состоялся, ибо бык вышел из арены и пошел на людей. Организаторы вынуждены были застрелить его.
Мне предложили недавно страницу в Интернете. А зачем? Компьютером нужно пользоваться по необходимости, ради новых знаний, а не с утра до вечера, как это делает наша молодежь. Недавно я была в гостях, и 14-летний парень даже не вышел к гостям, не сел за стол, не кушал. Сидел около компьютера! Зачем новые знания, если человек перестает жить по-человечески, понимать других?
— Во время своего недельного пребывания в Ереване я едва вклинилась в график ваших многочисленных встреч. Увлекаюсь вашей работоспособностью и мобильностью…
— Я бы и не хотела так часто выступать в роли… проповедника. Но людям хочется, чтобы кто-то разделил их горе и тревоги, чтобы я подала какие-то надежды на лучшее будущее. Знаете, в доме висельника о веревке не говорят. А если мы говорим, то не все еще потеряно. Годы берут свое. Бывает скачет давление, голова тяжела. А как иду выступать и вижу перед собой глаза, которые ожидают ответа и надеются, что ты будешь что-то делать, откуда-то и энергия берется. Это — от Бога… Выступаю по новому каналу нашего телевидения, а редактор аж дрожит. Просил меня сказать что-то о христианских праздниках, а я — о наболевшем. «Вы — неисправимая», — говорит он мне после передачи. А кому я нужна исправленной? После передачи позвонил по телефону президент. Он сказал, что ему понравилась конструктивная критика. Не очень верю…
— Ваше жилище напоминает галерею искусств.
— Это подарки армян из различных стран мира, где я бывала. А вот этот гобелен мне подарил Сергей Параджанов. Когда его посадили в тюрьму, я писала письма в его защиту.
— Кто нынче рядом с вами?
— Мой сын, скульптор. Он дважды был женат. Жены влюблялись в Америку и выезжали. Думали, что и он поедет следом. Но сын остался здесь. Три внучки рассеялись по миру. Одна — аж в Австралии. Другие мои родственники ждут помощи от меня. Ибо я со своей академической зарплатой — 150 долларов считаюсь наиболее богатой. А о гонораре за последние десять лет мы забыли.
— Что и кто единит вас с Украиной?
— Полтора года назад Президент Украины Леонид Кучма вручил мне орден княгини Ольги. Был чудесный вечер в Союзе писателей. Очень люблю Лину Костенко. Я переводила ее стихотворение о Христе, который продолжает умирать в сувенирах, молитвах. Я особенно почувствовала это в Иерусалиме, который совсем не произвел на меня впечатления. Роскошный храм, блеск золота. Все это нивелирует образ аскетического Христа.
В завершение встречи Сильва Капутикян подарила мне свою поэтическую книжку «Гордая любовь» в переводе украинских поэтов. Тридцать лет назад ее духовная сестра Лина Костенко перевела стихотворение «Весна высот»: …І невблаганний час мені лишив Ту чистоту дівочу тонкостанну, Як в спеку сніг, принесений з вершин, Наївний сніг, що чудом не розтанув. Чи не тому над брилами скорбот Високим світлом світиться і досі Така подібна до весни висот Моя весна, продовжена до осені?!
